Где живет моя любовь - Мартин Чарльз. Страница 18

«Значит, – парировал я, – ты разбросал игрушки по двору, чтобы твои тесть с тещей видели, как ты им благодарен?»

Не только мы с Мэгги строили новую жизнь; примерно тем же самым занимался и Эймос. С полгода назад его произвели в сержанты и назначили командиром полицейской группы специального назначения, которая рыскала по всей Южной Каролине, занимаясь главным образом наркотиками. Вместе с сержантскими нашивками Эймос получил также новый автомобиль, новую форму, новый пистолет – и новое рабочее расписание. Но этого ему было мало. Чтобы изменить свою жизнь еще больше, он женился на Аманде Ловетт. Их свадьба состоялась двадцать пятого июня – в день, когда Маленькому Дилану исполнилось шесть месяцев. Пастор Джон, раздувшись от гордости, совершил обряд венчания при большом скоплении народа – в церкви яблоку было негде упасть, и это при том, что места были только стоячие. На венчании я был шафером – держал тарелочку с кольцами, а сам потихоньку разглядывал толпу прихожан и прихожанок, напоминавшую не то цветник, не то выставку шляп самых разных фасонов и расцветок. По просьбе Аманды праздничный прием был организован в роще на берегу реки. Женщины из церковного прихода, зная, что им больше не придется готовить для Эймоса, превзошли самих себя. На столах было буквально все, начиная с зелени и жареных цыплят и заканчивая картофельным пюре и пирогами со сладким бататом. Ничего более вкусного я не пробовал никогда в жизни.

Мы ели и ели, не в силах остановиться. Когда наши животы раздулись до предела, мы немного потанцевали (хотя Эймос никогда особенно не любил, да и не умел танцевать), после чего он и Аманда поехали прямиком на Отмели [12] – как сказал Эймос, «чтобы поработать над своим загаром», – оставив Маленького Дилана на попечении деда и бабки. Когда несколько дней спустя они вернулись, Аманда переехала к Эймосу, и в течение недели с его холостяцким гнездом было покончено. Дом Эймоса преобразился настолько, что теперь чужаком в нем выглядел именно он, а не его жена.

В один из дней я помогал Эймосу вывозить мусор. Среди ветхого барахла, который Аманда велела выбросить на свалку, нам попался портрет Теда Уильямса. Эймос собственноручно извлек его из груды ломаных стульев и поднял над головой.

«Не представляю, как можно выбрасывать портрет величайшего бейсболиста всех времен? – проговорил он и, пожав плечами, бросил портрет обратно. – Просто в голове не укладывается!»

В свое время мне не раз приходилось вести подобные споры с Мэгги, поэтому я обнял его за плечи и улыбнулся:

«В том-то и дело, дружище! В том-то и дело!..»

«В чем?» – удивился Эймос.

«В том, что это твой любимый игрок, а не ее».

Он кивнул.

«Кажется, я начинаю понимать».

«И не забывай, – добавил я, показывая на его парадное крыльцо, – что теперь это ее дом, и ты должен радоваться, что она позволяет тебе в нем жить».

Примерно полгода спустя Эймос постучался в нашу кухонную дверь условным стуком – один удар, пауза, потом еще два удара подряд. Лампочка на нашем заднем крыльце перегорела два дня назад, но когда я открыл и когда мои глаза немного привыкли к темноте, я сразу увидел, что лицо у Эймоса взволнованное и что он тяжело дышит, словно только что бежал бегом. В прохладном ночном воздухе его дыхание превращалось в пар, который тут же уносил прочь легкий ветерок.

Тут Мэгги включила свет на кухне, и я увидел сверкающие белки́ выпученных глаз и оскаленные зубы приятеля.

«Дилан! – воскликнул он. – Дилан!.. – Эймос был так взволнован, что не мог говорить. – Дилан!..» – выкрикнул он в третий раз.

«Это мы уже слышали, – сказал я. – Что случилось-то?»

Эймос несколько раз подпрыгнул, словно собираясь пуститься в пляс.

«У Маленького Дилана будет младший брат или сестричка».

Это было как раз в том месяце, когда моя голова была занята нашими проблемами с усыновлением, поэтому соображал я не слишком быстро. Почесав в затылке, я ляпнул первое, что пришло мне на ум:

«Вы собираетесь усыновить ребенка?»

Эймос отрицательно покачал головой и снова подпрыгнул несколько раз подряд. Теперь это напоминало тренировку боксера со скакалкой.

«Да нет же, дубина! – Он ткнул себя пальцем в грудь. – Аманда беременна!»

Только тут я заметил Аманду, которая стояла за спиной Эймоса с Маленьким Диланом на руках и широко улыбалась. Наверное, я бы еще долго хлопал глазами, если бы в разговор не вмешалась Мэгги. Оттолкнув меня в сторону, она ринулась вперед, звонко чмокнула Эймоса в щеку и, схватив Аманду за руку, втащила в кухню, где они еще долго сидели за столом, разговаривая о чем-то своем. Мы с Эймосом устроились на качелях на веранде. Маленький Дилан крепко спал у меня на коленях, а мы потягивали холодную колу и шутили над тем, как изменились наши жизни.

Было около полуночи, когда Эймос ласково провел кончиками пальцев по коричневой щечке Дилана Младшего.

«Он скоро станет старшим братом».

Погрузившись в мечты о том, что могло бы быть, я просидел за рулем «Хонды» добрых полчаса. Начало дня, таким образом, было не самым удачным, но я никак не мог очнуться от грез и заняться делами. В себя я пришел, только когда увидел черный пикап Эймоса, который свернул с шоссе на свою подъездную дорожку. Этот казенный «Шевроле-2500» был одним из тех якобы «неприметных» полицейских автомобилей с темными тонированными стеклами, фарой-искателем и кучей антенн на крыше, при одном взгляде на которые всякому становилось ясно, что за рулем сидит коп. Пикап остановился возле дома, Эймос выскочил наружу и, махнув мне рукой в знак приветствия, двинулся через лужайку к крыльцу. Дверь в доме отворилась, и на веранде появились Аманда и Маленький Дилан, который целеустремленно полз навстречу отцу.

В ответ я помигал Эймосу фарами, потом тронул машину с места и, выехав на шоссе, постарался как можно скорее забыть о том, что сижу за рулем минивэна, удостоившегося не меньше пяти звезд по результатам краш-тестов. Поглядывая в зеркало заднего вида, я видел, как Гроза Каролинских Преступников, бывший «Мистер Пропер», а ныне – «Мистер-Суперагент», опустился на колени, поднял сына на руки – и тут же превратился в Суперпапочку. В жизни я видел немало красивых картин, но эта была одной из самых лучших.

У ворот, перегородивших дорогу к заброшенному кинотеатру для автомобилистов, я остановился, вышел из кабины и подергал цепь, замыкавшую сваренные из труб створки. Насколько я мог судить, цепь и замок были сравнительно новыми – и довольно массивными. Такая цепь подошла бы для золотохранилища Форт-Нокс. Пожав плечами, я отошел от ворот в сторону, приподнял проволочную сетку забора и пролез под ней. Вернувшись на дорогу, я зашагал по направлению к трейлеру Брайса.

Насколько я знал, мой приятель никогда не задумывался о таких вещах, как содержание и ремонт. Таких слов в его словаре попросту не было, поэтому состояние старого кинотеатра год от года только ухудшалось. Кучи мусора на смотровых площадках становились все выше, краска на покренившихся столбах с громкоговорителями шелушилась и облезала, а мусорный контейнер-переросток, который Брайс гордо именовал трейлером, с каждым моим приездом становился все менее пригоден для жилья. Ничего удивительного, что Брайс так и не женился. А если бы сюда попал представитель Санитарной инспекции или Службы помощи бездомным, он бы проклял это место и приложил все усилия, чтобы как можно скорее стереть его с лица земли.

Сказать, что Брайс был барахольщиком, было бы преуменьшением. Ненужные вещи, отходы, просто обломки он сваливал на территории кинотеатра в виде огромных куч, которые поднимались на высоту выше человеческого роста. Перекрученная арматура, мотки ржавой проволоки, гнутое кровельное железо, запчасти древних автомобилей, гнилые доски, обломки фанеры – чего там только не было! В результате старый кинотеатр напоминал не то тотальную гаражную распродажу, не то филиал городской свалки. Что касается меня, то мне лишь в редких случаях удавалось догадаться, что здесь действительно мусор, а что – не совсем. Что касалось самого Брайса, то он никогда не ломал голову над подобными вопросами.