Небо нас ненавидит (СИ) - Накул Александр. Страница 34

В гимнах чистую воду пьют боги. Там не сказано, откуда она берётся. А здесь, в Священных Городах, её добывают только в горных источниках или на ледниках, и подают на царском пиру по особым праздникам.

Они вошли в купальню, уплатили и отказались от услуг банщиц и прошли в малые комнаты. Там они сбросили одежду, а потом легли в небольшие мраморные ванны под проточную воду.

Юный послушник старался при этом не смотреть на старика. Слишком уж сильно старость взяла в оборот это когда-то красивое тело. Не то, чтобы Арад-Нинкилим был как-то по-обому брезглив. Но тело слишком явно давало понять — он тоже когда-нибудь будет так выглядеть.

Если, конечно же, доживёт.

Вода бурлила, но была оставлась прозрачной. Арад-нинкилим зачерпнул её ладонью, поднёс к губам, а потом, как положено, вылил на голову. Жрец поступал так же, даже не оглянувшись на него.

Здесь журчание было громке и никогда не прерывалось. Значит, их не могут подслушать.

Кити-Лишар какое-то время просто лежал, прикрыв дряблые веки. Казалось, он прислушивается к чему-то, что может услышать лишь он один. Наконец, он открыл глаза и произнёс:

— Спрашивай!

— Скажите, — на всякий случай, вполголоса произнёс Ара-Нинкилим, — Возможно ли основать ещё один Священный Город — просто в другом месте? В другой стране. например…

Глава 17. Цитадели болот и пустынь

30. Ладислав, барон Томирский

— Это и есть твой фамильный замок? — спросила Гервёр, осаживая свою серую кобылу.

Они миновали балку реки и теперь могли видеть томирскую твердыню. Она была добротно построена, но архитектор явно не собирался впечатлять девушек.

Хорошего камня в болотах Томира нет. Везти его дорого и бесполезно. Поэтому твердыню строили из того, что есть и с таким рассчётом, что болота и бедность края всё равно не пропустят сюда достаточно большую армию. Даже если полчища варваров и забредут сюда по ошибке, он съедят все местные запасы еды прежде, чем соорудят первую осадную башню.

Ров со стоячей болотной водой окружал твердыню. Вместо стен был земляной вал, укреплённый сосновым частоколом. Частокол покрыли штукатуркой, для защиты от зажигательных снарядов. У сложенной в виде сруба — подъёмный мост, а дальше окованные бронзой двери. Они тоже железные.

Внутри — главный дом, службы, склады. Места для храма не осталось, поэтому служить в случае осады будут во дворе, походным порядком. Господский дом был похож на тот, где они ночевали. Но он был в полтора раза больше и с наружными стенами из крепкого оштукатуренного дуба, пристроеный к здоровенной дозорной башне из красного кирпича. Если враг сможет прорвать оборону наружной стены, дом и башня станут последним рубежом обороны.

— Да, — сказал Ладислав, — По-моему, он в твоём вкусе.

— Не хватает кольев над валами, — мечтательно произнесла Гервёр, — А на кольях — черепа поверженных врагов. Именно черепа — потому что вороны очень быстро плоть посдирают.

Ладислав вспомнил её отца и предположил, что Гервёр нахваталась этих идей со страниц летописей и сказаний. Едва ли её фамильное гнездо оформлено в таком стиле. Даже Красный Дворец подражал скорее стилю империю царя царей, чем дикому древнему времени.

Их заметили и узнали. Потом была небольшая суета и вот разошлись створки ворот.

А подвесной мост стоял опущенным. В мирное время такое допустимо.

Они миновали арку и въехали во двор. У Ладиславу стало дурно.

Возможно, всё дело в путешествии. Меларн был неправдоподобно велик и красив, даже не верилось, что власть в таком огромной городе возможно узурпировать. А может, дело было в присутствии дамы — пусть не любимой, но с некоторых пор для него важной. Сейчас, с Гервёр по правую руку, молодой Тимрский барон смотрел на свои угодья другими глазами — и то, что он увидел, ему не понравилось.

На полях — трава по плечо, репей и колючки возле самой дороге. Земляной вал осел, издали он похож на кучу навоза… От частокола стен кое-где отвалилась штукатурка и теперь он напоминал не грозную крепость, а забор в деревне. Такие бывают у бедных семей, где куча голодных детей и умирающих родичей, а забор починить всё равно некому.

Во дворе замка — солома, доски валяются, куры бродят, как по деревенской улице. Кошмар! Зачем ему титул, если живёшь как болотные людоеды.

Но вот он увидел знакомые лица слуг и крестьян и на душе стало легче. Они смотрели с восторгом и явно гордились молодым господином.

Действительно, он вернулся не таким, как уезжал. Отбыл он втроём, вместе с духовником и учителем, потому что миссия была мирной и тайной, а каждый лишний слуга — это лишние глаза и уши, а ещё разговорчивый рот. Поесть и почистить лошадь можно и на постоялом дворе.

Слуги тревожились. Даже оруженосец остался здесь — и рыдал потом до утра.

И вот он вернулся. Двух стариков где-то потерял. зато теперь с ним — грозная, воинственная девица. Это выглядит удивительно. Они думают, что молодой господин наверняка пережил немало смертельно опасных приключений.

Ладислав вспомнил ночную битву возле гостиницы и решил, что так и есть. Приключения были. Смертельно опасные.

Конюший степенно подошёл к коню и взял под уздцы. Гнедой шевельнул ушами — узнал старого друга.

Ладислав спешился, ещё раз всех поприветствовал, оглядел толпу. Чего-то всё равно не хватало. Словно в похлёбку забыли положить мясо.

Но он был слишком устал, чтобы понять, чего именно нет.

А вот и оруженосец, Милон. Он был на два года младше Ладислава и на полголовы ниже, с пухлыми губами и волосами, похожими на сухую солому. Парадно одетый и даже расчёсанный, он бежал через двор, распугивая неповоротливых кур. В руке у оруженосца был свиток.

Милон был приятный мальчик. Однако у него был недостаток, — один, но серьёзный. Внебрачный сын кого-то из патрульных рыцарей, он попал на службу, потому что был наполовину благородный и смекалистый. Но каждый раз, когда Ладислав его видел, он вспоминал, что Олесса — не менее благородна и даже крепче сложена. Но Милон со временем проберётся в благородная сословье, а Олессу так и норовят вытолкать в служанки. Просто потому, что она — девица и у ней нет родичей, готовых её защитить.

Всё наладилось только когда начался роман. Милон стал для Олессы вместо младшего брата — и Ладислав перестал на него злиться.

Где-то рядом спешилась Гервёр. Она встала по правую руку и с интересом оглядывалась по сторонам. Видимо, сравнивала его вотчину с родными местами. Но по её холодному лицу было невозможно прочитать, в чью пользу это сравнение.

Ладислав принял свиток и с достоинством его развернул. Он уже знал, кто пишет и о чём, но всё равно разворачивал с трепетом. Вдруг там что-то неожиданное. Или хотя бы отправитель другой.

Нет, ничего неожиданного. Было так обидно, что даже не хотелось читать скучные каллиграфически выписанные строки.

Дядя зазывал в гости. Ни о миссии Ладислава, ни о заговоре — ни слова. Даже про драконов не написал.

Дядюшка Ронислав был на десять лет старше и заведовал Огненной Конюшней. Он тоже имел права на поместья, но ограничился титулом. Кто согласиться управлять деревянном замком на болоте, если можешь как и прежде жить в столице и надзирать за королевскими драконами?

Если бы не заговор, Ладислав нашёл бы неотложные дела и никуда не поехал. У него гостит Гервёр, какие тут поездки!..

Как и все бедные родственники, юный барон Томирский ненавидел, когда ему об этом напоминал.

Но придётся собираться. Но не сегодня — через пару дней. Они же не знают там, в столицах, в какой именно день он вернулся и как много должен был решить по хозяйству.

На этот раз можно в карете. Её, конечно, мотает на просёлочных дорогах, особенно если корни. Но верхом на большие расстояния есть смысл ездить только на войну или на такие вот секретные миссии. Слишком утомляет.

Ладислав разминал задеревеневшие ноги. И пошёл осматривать замок — не начал ли он зарастать крапивой и лопухом, когда остался без хозяина.