Небо нас ненавидит (СИ) - Накул Александр. Страница 5

— Это ваш выбор, — ответил Арад-Нинкилим и тоже принял боевую стойку.

Пахло оливковым дымом. Алые отсветы языков пламени, что тлело у них под ногами, ползали по лезвиям ритуального кинжалов и казалось, что там, внутри, заперто по огненной саламандре.

Глава 3. Птица из пламени

3. Бастард Квендульф

Квендульф вместе со всеми спустился во внутренний дворик. Там уже было не протолкнуться от ополченцев. Одни были с дубинками, другие с рапирами. Попадались и лучники. Пастырь Регинмод распределял их по отрядам.

В эту ночь Койванский Замок снова стал грозной крепостью и готовился нанести удар в самое сердце столицы.

Не хватало только костров, где жарятся туши вепрей и сладкий аромат кипящего жира разносится по всему лагерю. В историях про рыцарей всегда есть такие костры… Но Квендульф понимал, что пировать повстанцы будут утром, после победы.

А если проиграем, то точно будет не до еды.

— Ты ещё не был в серьёзном бою? — спросил друг Лейдольф.

— Не был.

— Первый бой — самый страшный.

— Я не побегу, — усмехнулся Квендульф, — Не забывай, я благородного рода. Пусть и наполовину. Потому что даже половина — это всё больше, чем ничего.

Некоторые друзья Квендульфа знали, что он бастард. Но только рядом с Лейдольфом юноша ощущал, что может этим гордиться.

Квендульф и его мать жили в дряхлом розовом домике с огородиком, среди заборов и луж Малого Причала. Мать была белошвейкой, отмечала и старый и новые праздники и слишком боялась богов, чтобы им поклоняться.

А отца юноша видел только издалека и на праздниках, когда члены городского совета, в серебрёных цепях и четырёхугольных шапочках несут городской флаг и святыни, а вокруг них шагают, изображая стражу, городские землевладельцы в полном вооружении. Одному из них, с длинными чёрными усами, похожими на водоросли, принадлежит весь Малый Причал — и домики, и палисадники, и пристань, и склад, где у сторожей злые собаки. Его брат, Роксви, грузный человек с серым лицом, всегда шёл рядом с процессией, но чуть позади, словно хотел показать, что он здесь не при чём. Он и был отцом Квендульфа — так утверждала мать.

Если этот Роксви и помнил о сыне, то не придавал этим воспоминаниям большого значения. Он даже не пытался обучить его войне — потому что не умел сам. И Роксви, и его владетельный брат давно осели на земле, распоряжались по хозяйству, выращивали свиней и надеялись, если случится война, на других баронов и наёмников.

Конечно, им было не совсем наплевать. Кажется, они освободили мать от податей и, когда приходилось туго, посылали ей мешок репы или кусок ветчины. Мать никогда про это не говорила, а Квендульф не решался спрашивать. Вдруг эти случайные подарки исчезнут, как в сказке, от одного неудачного вопроса.

А ведь это Бог и Богиня нас познакомили, — подумал Квендульф, — Они, конечно, грозные, но иногда милосердные. И они свели нас, пусть им даже нет дела, кому мы поклоняемся.

Он вдруг вспомнил, как познакомился с Лейдольфом.

Казалось, это было тысячу лет назад. Квендульфу было примерно четырнадцать. Он брёл по центральной улице в родную нору. И, не доходя одного квартала, вдруг свернул в храм новых богов. Тот самый, что с зелёными куполами.

Он не услышал зова или чего-то подобного. Квендульф зашёл в храм просто так. Потому что часто ходил мимо, но ни разу не был внутри.

Ворота в ограде были открыты. Парадные — тоже. Вокруг и внутри — не души, только двери в святилище закрыты на цепи.

Квендульф ещё подумал, что вздумает кто-то осквернить храм — может сделать это прямо сейчас, и никто не найдёт виновного. Но даже здесь, в пограничном, всё ещё языческом городе, он стоял чистым и нетронутым. Видимо, Бог и Богиня умели себя защитить.

Храм изнутри был намного меньше, чем казался снаружи. Угловатые своды смыкались над головой и Квендельфу показалось, что он оказался внутри молочно-белого кристалла.

Прямо перед цепями над воротами в святая святых — затемнённый алтарь с призмой и свечёй. Вокруг свечи — ореол радуги. Даже Квендульф знал, что это символизирует иллюзорность нашего мира. Он не больше, чем видимость, разложение на ореол

Над ними — изображения Бога и Богини. Они были изображены в виде серых вихрей, похожих на смерчи. Ведь Бог и Богиня не имеют человеческого облика. Как не было у них и имён. Те, кто им поклонялся, верили, что других богов просто не существует.

Квендульф посмотрел на них ещё внимательней и подумал, что могущество Новых Богов, конечно, велико, но само их учение довольно нелепо. Как говорить с тем, кто настолько на тебя непохож? Разве он сможет понять человека с руками, ногами, неустроенным сердцем? Откуда вообще эта странная идея, что бог не имеет формы?..

Много позже, в обжигающих пустынях юга, что окружают Священные Города, он узнал ответ на этот вопрос.

В храме не происходило ничего. Квендульф подумал, почесал нос и решил, что он видел достаточно.

Юноша вышел на крыльцо и увидел, что мимо кованой ограды проходит давно не стриженный блондин с тренировочным деревянным мечом. Квендульф посмотрел на него и перехватил насмешливый взгляд голубых глаз.

— Мальчик, — произнёс, чуть улыбаясь, блондин, — в твоём возрасте надо не о богах, а о войне думать. Есть желанье потренироваться?

Квендульфу было четырнадцать. И он полностью согласился. Без единого слова сошёл со ступеней и присоединился к новому приятелю.

Домой он вернулся поздно, весь в синяках и настолько счастливый, что мать даже не стала задавать вопросов.

Позже Квендульф всё-таки рискнул спросить друга, в каких богов он верит.

— Я не поклоняюсь ни старым, ни новым богам, — отвечал Лейдольф, — и мне всё равно, какие из них существуют. Чтобы жить, мне хватает удачи, и она меня пока не покинула.

— А что будешь делать, если покинет?

— Исчерпается удача и я погибну. — ответил Лейдольф, а потом добавил:- Ну и наплевать!

Позже Квендульф увидел и его отца. Это был пожилой и всегда немного печальный офицер городской стражи, навсегда застрявший в невысоких чинах. Сыночек уже вымахал выше его на голову, и приходил домой только ужинать. Отец по-своему гордился сыном и верил, что он увидит падение короля-узурпатора, которого называл свинопасом. Не просто же так он дал ему такое благородное имя.

Для себя стареющий офицер не ждал ничего. В отличии от сына, отец Лейдольфа не верил даже в удачу.

И вот наступила ночь, когда вере его друга предстоит серьёзное испытание. Квендульфу хотелось верить, что удачи у его друга достаточно. Так что хватит и на эту ночь, и ещё на много лет, что наполнены приключениями.

Так они познакомились. И теперь стояли плечом к плечу посреди ночной столицы, чтобы сражаться и погибнуть.

Квендульфу казалось, что его тело облегает непробиваемая каменная броня. И он двинется на противника, как всесокрушающая каменная глыба, и ему не страшны ни мечи, ни стрелы, ни копья.

Он вдохнул поглубже, чтобы до конца ощутить эту каменную мощь. Опустил глаза и вдруг ощутил, что каменная кожура дала трещину.

Перед ними стояла Геста. Он узнал её, как только увидел кудри рыжих волос, что рассыпались из-под шлема.

— Монах Хакон уже здесь, — сообщила она, — Он делал гадание. Говорит, шансы велики. И городской совет, если что, за нас. И даже в гвардии не все согласны умирать за свинопаса.

— Узурпатор и сам понимает, что лучшие люди — здесь, — ответил Лейдольф, — Я думаю, многие сдадутся сразу, без боя. У моего отца все сослуживцы так и говорят — с земляками воевать не будем.

— Плохо, что у нас так и нет кандидата на трон.

— После победы выберем достойного. У нас что, мало благородных людей в стране? Нет никого, кто смог бы править лучше свинопаса?

Геста послала ему очаровательную улыбку, а потом повернулась к Квендульфу.

— Готов умереть? — спросила она.

— Готов побеждать.

— Разве это не одно и то же?