Дочь Короля. В погоне за счастьем (СИ) - Татур Анна. Страница 15

Трелла согласилась, но на душе, соскребывая остатки умиротворения загнутыми коготками, цеплялись за живое дикие кошки.

Путь продолжился. Скоро меж стройных стволов тихой березовой рощи показался неземной красоты омут. Идеальная гладь воды издали казалась каменной твердью, выточенной из монолита яркой бирюзы. Совершенство без намека на осквернение. Бездонное озеро, притягательное, но вместе с тем пугающе безжизненное, отторгало любого, кто смел посягать на его безгрешность.

У дальнего берега в окружении высоких кленов притаился уютный чертог, сложенный из толстых бревен. В стены дома намертво въелся зеленый плющ и колючий шиповник. Высокая покатая крыша собрала на своих гранях пеструю шапку опавшей листвы.

— Трелла, не подходи к омуту слишком близко. У них здесь обитает охранник. Прожорливый и жутко кусачий, так что лучше нам не возбуждать его интереса! — прошептала Стузи, — и сома держи крепче. Ишь, задергался — воду почуял. Нечего тебе там делать, уважаемый.

Странная троица благополучно обогнула береговую кромку и замерла у входа в дом. Постучать в дверь девушки не решались, хотя для этой цели на медном креплении зависло тяжелое кольцо, поощряя посетителя приложить к нему руку.

Стузи поднесла указательный палец к губам, запрещая подруге издавать любые звуки.

— Ты пока молчи, начну я, а если все пойдет хорошо — ты подхватишь! — прошептала она.

Внезапно дверь распахнулась сама собой, обреченно застонав ржавыми петлями, да так искренне, что душа запросилась на выход. Ощущение опасности загнусило под ложечкой. Трелле захотелось отбросить своенравный подарок и бежать куда подальше, но отступать было некуда, да и стыдно.

— Проходите, красавицы. Мы вас заждались! — произнес знакомый голос.

Из дверного косяка показалась видавшая виды шевелюра, которой подруги имели честь любоваться на званом ужине. Одноглазая ведьма, успокоив бешеный глаз, запустила смущенную компанию в чисто убранное жилище.

— Сестра, они уже здесь! — с волнением прокричала старуха той, которая ожидала посетителей в дальней комнате.

— Веди их сюда. — заскрежетал фальцет.

Пытаясь удержать взволнованную рыбину, девушки переглянулись и последовали вслед за сгорбленной спиной.

Ради гостей фитили сальных светильников вспыхнули пламенем, щедро источая вверх струи копоти. Огонь осветил темную комнату. Лишенная окон, она была поделена надвое длинным столом, загроможденным различными, но жуткими по своей сути предметами.

Взгляд Треллы упал на лысую человеческую голову, лишенную глаз. Кости скул обнажились, проступая сквозь гнилую отслаивающуюся плоть. Мертвец скалился на входящих щербатой улыбкой. Рядом с мертвой головой стоял скелет кошки, чуть поодаль сфера из горного хрусталя с крупной трещинной по центру, толстостенные бутыли, нафаршированные по самое горло скорпионами и свернувшимися в кольца змеями. В клетке из медной проволоки томился черный ворон. Массивным клювом птица безуспешно пыталась поддеть отрубленный человеческий палец, окровавленное основание которого украшал золотой перстень с крупным рубином. Рядом лежала длинная толстая коса, которая раньше принадлежала жгучей брюнетке, отделенная от хозяйки, она свешивалась с края столешницы почти до самого пола.

Пожалуй самым безобидными на вид были пучки трав, собранные в снопики, и развешенные по стенам холщовые мешочки с неведомым содержимым. Трелла поморщилась от отвращения. Стузи одернула ее за рукав платья, тогда смущенная подруга перевела взгляд на хозяйку всего этого богатства. Ту, которая восседала во главе стола.

Верховная Ведьма была стара, но ее внешность не вызывала неприязни в отличии от вида ее младшей сестры. Редкие седые волосы были сплетены в две тонкие косички, напоминающие крысиные хвостики. Черты лица, выцветшие и осунувшиеся, по молодости могли считаться привлекательными.

Ведьма удивительным образом располагала к себе, если бы не одно но. Глаза отсутствовали напрочь и все бы ничего, если бы старуха прикрывала веки. Но нет, она гордо восседала в центре богато украшенного трона, ожидая знакомства, тараща на гостей пустые ямы. Часто моргая белыми ресницами, Слепая будто бы старалась повнимательней вглядеться в девичьи лица.

— Преклоняю голову перед Силой! — произнесла Стузи, бухаясь на одно колено.

Ведьма едва кивнула головой, указывая рукой на свободную часть стола, куда Белобрысая не мешкая уложила сома.

— Что? Что ты говоришь? — переспросила Ведьма, склоняясь над рыбой.

— Ах вот как? Он жалуется, что был пойман на обман. Это правда?

Стузи промолчала. Старуха откинулась на резную спинку, быстро пресыщаясь историей поимки в пересказе жертвы. Затем она подалась чуть вперед и резко провела пальцем вдоль широкой, усеянной мелкими зубами пасти, навсегда обрывая немой поток рыбьих претензий.

— Надоел! — пояснила Верховная, — наглец давно напрашивался. Ты была предусмотрительна и ловка, хорек. Знаешь, чем порадовать бабушку!

Стузи зарделась от гордости.

Растопырив скрюченные пальцы, ведьма достала из кармана фартука железную ложку и поддев ею рыбий глаз выскребла его из плоской головы вместе со стекловидной основой и белесыми жилами.

Нащупав свободной рукой содержимое, ведьма вложила позаимствованный предмет в свою пустую глазницу. Тем же порядком ушел по назначению и оставшийся глаз. И тут случилось страшное — ведьма прозрела. Она стала исследовать пространство выпученными бессмысленными сферами, купающимися в желтоватой жиже с замершем крупным бельмом по центру. В старуху вселилось нечто. Вновь обретенное зрение заставило ее почувствовать свою неуязвимость и абсолютное превосходство. Голос стал грубым и резким.

— Она! — прокричала Ведьма указывая пальцем на Треллу, — это она! И зашлась истошным хохотом.

Стузи переждала первый приступ и задала вопрос.

— Древняя Агнесс, муж этой женщины поступил с ней несправедливо, он предал ее, забрал себе их детей, что …

— Что? — прервала ее Верховная Ведьма. Что ты пытаешься мне «продать», хорек? Не говоря мне всей правды- не лжесвидетельствуешь ли ты передо мной? — клокоча закричала старуха.

Откашлявшись, Слепая продолжила:

— Женщина, ее муж и их дети! Глупый хорек, кого ты пытаешься запутать? Мне ли не видеть венцы на их головах.

— Но я не лгу! По сути правда едина, и все случилось именно так… — не отступала Стузи.

— Когда ушлого городского воришку в рыночной толпе соблазняет на кражу медлительный зевака, которому не дорого его богатство? Не замечая очевидных вещей, добровольно ли он соглашается на оплату назидания? Так ответь, является ли похищенное оправданной ценой за преподнесенный глупцу урок?

Трелла повинно склонила голову.

— Нет, и ты знаешь это. А может, лишь догадываешься? — прорычала Агнесс, протягивая вперед тощую руку.

Стузи зашлась злобой, в ней взыграла жажда правды.

— Урок хорош, когда усвоен в продолжении жизни, а он убил ее. Лагерриец убил её! — нагло с нажимом проорала Стузи, перебривая старческое зловонное дыхание.

Ведьма отшатнулась словно от удара. Молодая нахалка вела себя слишком самонадеянно и «съесть» такой просчет Агнесс было не просто.

— Не заслуживают ли такие «учителя» возмездия Силы и Исчерпания? — спросила Стузи, наконец, озвучив основную цель визита.

Верховная Ведьма вновь рассмеялась, а потом зашипела словно змея.

— Если меня не подводят мои рыбьи глаза — она, эта несчастная жертва, жива — здорова и стоит сейчас передо мной. Так о каком возмездии идет речь? Пользоваться иными бывает не грешно! Но ты почти права, хорек. Почти права! Вовлечены опосредованные судьбы. Их много, их тысячи. Вот, что она натворила! Вот это размах! — заорала старуха, потирая сухие ладони, словно перед ней сейчас было блюдо с любимым лакомством.

— Больше я вам ничего не скажу. Ничего! И помогать не буду, не буду! Нет! — добавила ведьма немного подумав, — но ответь мне, чего ради ты, хорек, радеешь за глупцов? Мало тебя жизнь учила? — засмеялась Ведьма и ударила сухим кулачком по столу, да так сильно, что отрезанная коса не удержалась на краю и свалилась на пол.