Глубокая любовь (ЛП) - Эллиотт Келли. Страница 35

Пока я говорила, чувствовала на себе тяжесть его взгляда.

— Знаешь, парни тоже так думают.

Я резко повернулась и посмотрела на него.

— Ты хочешь упасть в обморок?

Уэйд рассмеялся.

— Нет, я не это имел в виду. Иногда я чувствую себя не очень сильным. Бывают ночи, когда я лежу в постели и жалею, что мне не с кем поговорить о том, какой у меня был поганый день, и как я скучаю по родителям и сестрам. Кто-то, на кого можно опереться, когда все идет дерьмово и наперекосяк, понимаешь? Я представляю любовь улицей с двусторонним движением. Оба поддерживают друг друга не только в хорошие, но и в плохие времена. Я никогда не испытывал такой любви.

У меня перехватило дыхание. Откровенность Уэйда поразила прямо в сердце. Никогда еще мужчина не был так откровенен со мной. Я вспомнила, что он говорил о своей бывшей, Кэролайн, о том, как она ушла от него после гибели его семьи и после продажи ранчо.

— Я думала, что однажды нашла любовь, — начала я, мой голос звучал печальнее, чем хотела. — Он оказался лживым ублюдком, и то, что я считала любовью, было просто моим представлением. Мне казалось – мы будем хорошей парой.

— Я рад, что увидел правду, пока не стало слишком поздно.

— Похоже, мы оба обожглись тем, что считали любовью.

Я снова сосредоточилась на Уэйде.

— Да, наверное, так и есть.

Уэйд свернул на дорогу, ведущую в сторону, противоположную от города.

— Куда мы направляемся? — поинтересовалась я.

— Я же сказал, ужин, — улыбнулся он.

В груди стало легко, и я почувствовала, что мои щеки горят от широкой улыбки.

— У меня такое чувство, Уэйд Адамс, что мы отправляемся в настоящее приключение. Единственное место, куда ведет эта дорога, это семейное ранчо Гамильтонов, и место для вечеринок, куда мы все ходили в старших классах.

Уэйд рассмеялся.

— А что случилось с семейным ранчо Гамильтонов? — спросил он, взглянув на меня, подняв брови.

— Уже много лет там не разводят скот. Папа купил у них хороший кусок после того как мистер Гамильтон сбежал с другой женщиной, а миссис Гамильтон пришлось управлять ранчо в одиночку. Я ходила в школу с последним Гамильтоном, Рассом. Он не хотел иметь ничего общего с Оук-Спрингс и с семейным ранчо. После ухода отца Расс ненавидел все, что напоминало ему об отце. Окончив школу, он велел матери выставить ранчо на продажу. Миссис Гамильтон умоляла папу купить его, но он не мог заставить ее снизить цену. Тревор сказал, что она просит гораздо больше, чем оно стоит. С тех пор оно так и висит на рынке продаж. Это немного грустно. Земля много лет принадлежала семье миссис Гамильтон. Здесь всегда ходили слухи, что женщины этой семьи прокляты.

— Поразительно. Почему?

— Я не знаю, — я пожала плечами. — Нужно спросить об этом маму. Она выросла с миссис Гамильтон.

— Хорошо, а теперь расскажи мне о месте для поцелуев.

Усмехнувшись, я выглянула в окно.

— Это было скорее место для вечеринок. На самом деле – это участок земли, принадлежащий Гамильтонам. Он не был огорожен, поэтому всякий раз, когда мы хотели устроить вечеринку, то приезжали туда. Мы называли это место «смотровая площадка». В течение многих лет подростки ходили туда, чтобы устраивать вечеринки, и уверена, некоторые потеряли там девственность!

Мы с Уэйдом рассмеялись.

— Папа рассказывал, что когда учился в старших классах, тоже ходил туда с ребятами. Раньше оттуда можно было видеть реку Фрио, поэтому его и называли смотровой площадкой. За последнее время деревья выросли и загородили весь вид.

— А семья знала, что дети используют это место для вечеринок?

Я нахмурилась.

— Не знаю, но думаю, догадывались. Расс все время устраивал там вечеринки.

Уэйд миновал небольшую грунтовую дорожку, ведущую к смотровой площадке. Значит, мы направлялись не туда.

Проехав еще несколько миль, он остановился у ворот ранчо Гамильтон. Ворота поменяли, и на месте старой поперечной ржавой трубы появился красивый вход обрамленный песчаником. Я с изумлением наблюдала, как Уэйд подъехал – будто был хозяином этого места.

— Оно действительно продавалось, — сказал Уэйд, набирая код. Металлические ворота распахнулись. — Я купил его.

Сердце бухнуло, и волнение заполнило все тело.

— Ты серьезно? Ты купил дом Гамильтонов?

— Да. Поговорив с Тревором и твоим отцом, я решил обратиться к миссис Гамильтон. Рассказал ей свою историю и о том, что хочу начать новую жизнь. Она сбросила цену почти наполовину. Оказывается, в тот день, когда я позвонил, она узнала, что ее бывший муж женится. Она поддалась эмоциям, что отстой для нее, но победа для меня.

Я была так потрясена, что из меня посыпались бесчисленные вопросы:

— Не могу поверить! Ты собираешься все отремонтировать? Будешь жить здесь постоянно? Планируешь непосредственно работать на нем?

Уэйд въехал в ворота и направил машину вниз по подъездной дорожке.

— Я собираюсь открыть земли ранчо для скота твоего отца, и у меня есть несколько других идей, которые я хотел бы обыграть.

Я уставилась на Уэйда.

— По-моему, это потрясающе. Ты, должно быть, очень взволнован.

Он кивнул.

— О, да. Еще я наткнулся на участок ранчо, который хочу тебе показать.

Мое сердце затрепетало.

— С удовольствием.

Лихорадочно соображая, я пыталась понять, что он собирается мне показать.

— Увидев его, я сразу подумал о твоей хижине.

Теплое чувство наполнило мою грудь.

— Мне она нравится. Есть что-то в старых зданиях, что я обожаю.

— Я помню, как ты это говорила, поэтому знаю, что тебе понравится.

Мы ехали по старой грунтовой дороге. По бокам дороги росли голубые люпины (Прим.: Bluebonnets – голубые люпины, цветок-символ штата Техас) вперемешку с полевыми цветами. Было красиво и напомнило картину, которую мама повесила в своем кабинете.

— Как прекрасно. Не могу поверить, что люпины все еще не отцвели, а на улице конец апреля! — я смотрела в окно на открытое поле. — Уэйд, здесь потрясающе!

— Я знаю, — улыбнулся Уэйд. — Благодаря этому полю я купил это место. Ну, поле и все такое.

Грузовик остановился, и я ахнула. Ладонями закрыла рот, пока осматривалась.

— О. Вот это да! Ты только посмотри на это, — я открыла дверцу грузовика и выскочила из него. Обернувшись, посмотрела на Уэйда. — Сколько ему лет? — спросила я и повернулась к старому каменному двухэтажному дому.

— Миссис Гамильтон сказала, что его построили ее прадедушка и прабабушка. Полагаю, семья Гамильтонов была одной из основателей Оук-Спрингс, вместе с вашей семьей и Хиллз.

— Так и было. Кажется, прадед Расса был первым городским врачом.

— В доме уже много лет никто не живет. Миссис Гамильтон сказала, что ее прадед переехал из дома в небольшой домишко после смерти жены. Сказал, что воспоминания слишком тяжелы для него. Итак, этот дом пустовал. Вокруг все зарастало деревьями и кустарниками, и миссис Гамильтон сказала, что никому из членов семьи не разрешено было жить в доме. Что-то типа того доктор Гамильтон написал в своем завещании.

Глаза широко распахнулись, когда я ступила на крыльцо.

— Ты должно быть шутишь. Зачем ему это делать?

Взгляд Уэйда стал печальным, и он уставился на дом. Его словно поразило воспоминание. Он покачал головой и посмотрел на меня.

— Беда делает странные вещи. Наполняет страхом и сомнением... и таким одиночеством, что чувствуешь, что можешь сойти с ума в любой день.

Я подошла к нему и взяла за руки. Когда наши глаза встретились, я на мгновение остолбенела. Уэйд выглядел сломленным.

— Но здесь есть нечто гораздо более прекрасное, чем горе, Уэйд.

— Что? — спросил он срывающимся голосом.

— Надежда. Волнение. Замысел принести счастье тому, кто его заслуживает и жаждет.

В тот момент я говорила не о доме. Я говорила о Уэйде, невероятном мужчине, который стоял передо мной. Который ставил других выше себя и заботился о них всем сердцем. Кто сильно любил и так много потерял.