Перевоспитать актрису (СИ) - Еленина Юлия. Страница 30

— Чего тебе? — спросила я.

— В театре… тут несчастный случай. Но я подумал, что вам интересно будет при таких ненавязчивых обстоятельствах присмотреться к работникам. Не, несчастный случай без летального исхода, но, как я думаю, разбирательство все равно будет.

— Сейчас приедем, — ответила я, едва не въехав в припаркованный рядом седан.

Леша упер руку в бардачок от неожиданности и спросил:

— Какого черта?

— В театре что-то случилось.

Глава 27

Мы ехали, пока молча, но Леша все-таки спросил:

— Ваня рассказал что-нибудь?

— Нет, я даже половины сказанного не поняла. Он только сказал, что там уже полиция и нам бы тоже не помешало приехать.

— Ладно, на месте разберемся.

Там-то точно, в этом я даже не сомневаюсь. А вот с собой мы до сих пор не разобрались. Два взрослых человека, казалось бы, чего проще… Но нет, черт подери, не можем!

На парковке театра места не было. Как все резко захотели окультуриться! Я бросила машину в ближайшем дворе, надеясь, что она останется в целости и сохранности, и мы с Лешей пешком пошли к зданию. Служебный вход был открыт, как и говорил Ботаник. Мы вошли и поднялись по лестнице к залу.

— А вот это уже странно

— Что? — спросила я, но ответа не получила.

— Здравия желаю, Максим Станиславович.

— И тебе не хворать, Алексей Владимирович, — отозвался мужчина и перевел взгляд на меня, приветственно кивнув.

Леша сложил руки на груди и спросил:

— И что понадобилось ФСБ от местной богемы?

Я, кажется, даже открыла рот от удивления. ФСБ? Серьезно?

— Ну, Леша… — покачал головой Максим Станиславович. — Ты же понимаешь, что это секретная информация.

Даже я чуть не усмехнулась. Наверняка уже все сотрудники театра в курсе, так что эта самая секретная информация станет достоянием общественности в ближайшее время. Я этим, конечно, поделилась с конторским, и кажется, он немного обалдел.

— Это дочь Зигмунда? — невежливо ткнув в меня пальцем, повернулся Максим Станиславович к Леше.

— Она самая.

— Папина девочка. Катя была не такой.

Это он сейчас о моей маме? Откуда, интересно, он ее знает. Я, наверное, слишком пристально рассматривала этого конторского незнакомца, потому что он взял меня за локоть и рассмеялся:

— Ты такая же красивая, хоть характер отцовский.

— Вы знаете мою маму?

— Ох, она была единственной моей любовью. Мы учились вместе. Но Зигмунд оказался проворнее.

— Но вы все равно нам не расскажете, что здесь случилось? — улыбнулась я.

Судя по Лешиному выражению лица, происходящее ему не нравилось, но, видимо, Максим Станиславович был выше по званию, поэтому никаких попыток остановить наш разговор не было.

— Я вас пока оставлю, — уклонился от ответа, как я уже узнала из обращения одного из его подчиненных, товарищ полковник.

Задерживать его я не стала, но тут же почувствовала прикосновение к своему локтю, даже не прикосновение, а железную хватку.

— Нам надо поговорить, — сказал Леша и потащил меня куда-то.

— Какого черта?.. — только и успела я произнести, прежде чем он меня вывел в фойе, а потом толкнул в туалет.

Вот сейчас я готова была вцепиться в его, хм… лицо. Такого он раньше себе не позволял.

— Ивонна, — зловеще начал Леша, нависнув надо мной. — Если ты еще раз…

Что я должна была еще раз учудить, чтобы нарваться на подобное — без понятия. И узнать, видимо, не суждено, потому что нас прервал стук в дверь, а потом в проеме показалась голова Ботаника:

— Здрасьте! Можно?

— Входи, — быстро ответила я.

Мой протеже скользнул в туалет и запер дверь. Если бы кто видел, то точно бы решил, что у нас групповушка. Но Леша хотя бы забыл о своих претензиях и сразу спросил у Ботаника:

— Что здесь?

— Наркота. Причем в больших объемах и с распространением, поэтому ФСБ и здесь. Не зря мне так не нравился режиссер. А гримерша на него вообще с кулаками набросилась, когда все вскрылось. За ее истерикой я мало что понял, но вроде как что-то, связанное с ее сестрой.

Мы с Лешей переглянулись, и мне даже как будто послышалось, что в наших головах крутятся шестеренки.

— А Гройсман?.. — спросили одновременно.

— Не знаю, есть ли в этой истории ее роль, — пожал плечами Ботаник. — Но мне кажется, что нет. Я еще не в курсе всего, так что пойду узнавать.

— Иди, пацан, — одобрил Леша. — А то от наших чекистов хрен чего дождешься.

— И нам пора идти, — собиралась я ретироваться за Ботаником, но не успела.

— Мы не договорили.

Вздохнув, я прислонилась спиной к стене и спросила:

— Что на тебя нашло?

— Ты флиртовала с полковником ФСБ!

Я даже растерялась. А потом у меня вырвался нервный смешок. Это ревность такая, что ли?

— Леша, ты идиот? У тебя в квартире вообще живет какая-то мадам, но я же не закатываю тебе сцены на людях.

— Эта мадам, как ты выразилась, дочка моего бывшего преподавателя по криминалистике. Она учится в нашем городе, но неожиданно хозяйка квартиры, которую она снимала, попросила съехать. В общаге мест нет, вот ее отец и попросил приютить девочку, пока она ищет новое жилье.

— Только что придумал эту историю? — недоверчиво прищурилась я.

— Нет.

— А раньше мог рассказать? — рявкнула я и толкнула Лешу в грудь.

Ну, каков… Даже слова подходящего найти не могу! Я все это время изводила себя, напридумывала черт знает чего, а он…

— Ивонна, а ты хоть раз задала конкретный вопрос? — с невинным видом спросил Леша. — Нет, ты просто не упускала возможность пустить шпильку. И вообще, ты так мило ревновала, — расплылся он в довольной улыбке.

— Я тебя придушу!

— Милая, давай оставим БДСМ до твоей спальни, там можешь делать со мной все, что душе угодно.

— Путь в мою спальню тебе закрыт, — теперь настала моя очередь улыбаться, а Лешина — хмуриться.

Развернувшись, я вышла из туалета и столкнулась с товарищем полковником. Он прохаживался по фойе, разговаривая по телефону, но, увидев меня, сделал знак подождать. Когда следом за мной появился Леша, Максим Станиславович поднял брови и усмехнулся. Ну да, ситуация так себе.

— И когда вы собирались мне сказать, что у вас здесь засланный казачок? — спросил полковник, закончив разговор.

— А это имеет отношение к вашему делу? — удивилась я. — Здесь как бы уже давно у него, — кивнула я в сторону Леши, — свое расследование.

Максим Станиславович покачал головой с сожалением и устало выдохнул:

— Как же тяжело с вашей семейкой… Ладно, идемте.

Мы вернулись в зал, прошли с правой стороны за сцену и оказались, так сказать, в закулисном мире театра. Только теперь это выглядело филиалом Петровки, потому что половина присутствующих на людей искусства никак не тянула. Полковник прошел к деревянной двери и, открыв ее, жестом пригласил нас внутрь. Это была небольшая гримерная, где в одиночестве на стуле перед зеркалом сидел Ботаник.

Максим Станиславович закрыл дверь и сказал:

— Располагаемся, господа сыщики и шпионы.

Мы с Лешей устроились на небольшом диванчике, а полковник занял свободный стул.

Ботаник поднял руки вверх, как будто говоря: «Сдаюсь!», и начал оправдываться:

— Я ничего не говорил, честное слово. Он сам догадался.

— Рассказывайте, что у вас тут за дело. Я так понял, что оно связано с недавней смертью актрисы, — сказал Максим Станиславович.

— А вы нам расскажете потом, что здесь происходит? — воспользовалась я случаем.

— Да расскажу, расскажу.

Послать товарищу полковнику воздушный поцелуй, что ли?

— Слово офицера? — улыбнувшись, спросила я.

— А вы мне нравитесь, — тоже улыбнулся Максим Станиславович. — Слово офицера, — отсалютовал он мне.

Товарищ полковник мне начинал теперь действительно нравиться. Надеюсь, это не послужит причиной раздора между следственным комитетом и конторой, учитывая, что Леша сжал до боли мою поясницу.

— Рассказывай, — скомандовала я, пока ситуация не вылилась в мои синяки и майорскую агрессию.