Лето 1977 (СИ) - Арх Максим. Страница 15

Он бросит маму перед этим Новым годом. Украдёт всё её золото, все наши деньги из копилки, которые мы копим на цветной телевизор, украдёт помаду и духи, несколько её зимних вещей, и даже продукты из холодильника которые мама, будет откладывать для праздничного стола. Это будет очень «бедно» встреченный Новый год. Да и потом, нам будет нелегко. У мамы всё будет валится из рук. А по ночам она будет плакать в подушку, теряя интерес к жизни. Моя мама, будет плакать, вот из-за этого существа!.. Существо заметило меня.

— А ты, что тут делаешь? — полу пьяным голосом заговорило оно. — А ну-ка отвечай, папе! Почему не в деревне, а?! — повысил свой мерзкий голос рыжий му***.

Он был на столько омерзителен, что я еле-еле себя сдерживал. Но я ждал, что же ещё он скажет перед тем как поймет, что парнишка стоящий перед ним, совсем не тот. Парнишка изменился. Парнишка очень сильно отличается от того, кого он лупил ремнем три месяца назад.

Тогда, этот хрен привёл, пока мама была на дежурстве, еще двух, таких же ушлёпков, как и он сам. Они бухали в большой комнате, орали, пели, но меня не трогали, когда я пришёл со школы. Когда же, у них закончилась выпивка, то заслать в магазин эти твари решили именно меня.

Я сказал «нет!» Тогда рыжий подонок снял ремень и сказал, что «папа», сейчас будет меня наказывать. Он приказал мне снимать штаны. Я отказался. Тогда он, под козлоногий смех своих друзей — собутыльников, схватил меня и стал хлестать по спине и мягкому месту. Я пытался вырваться и плакал. Мне было не так больно, как очень, очень обидно и стыдно.

Я плакал, а они смеялись… Я просил прекратить, но он всё бил и бил…

И это всё продолжалось и продолжалось… долго, бесконечно долго…

— Ну, что?! Пиво хочешь? — задал вопрос дядя Эрик, и мерзко заржав проорал: — А нету! Ха-ха-ха…

Сказав этот бред, он потянулся к пепельнице за дымящейся папиросой.

«Ну вот б*** и свиделись», — пронеслось в голове. Я шагнул к креслу, где сидела эта рожа в трусах, и со всей дури долбанул ладонью подзатыльник по его тупой башке.

Эрик, с говорящей фамилией Загажко, вылетел из кресла как пуля, а вылетев улетел из комнаты в коридор вместе с креслом. Кое-как поднявшись и с ненавистью глядя на меня, он начал, что-то буробить — материться, мычать, ругаться, угрожать и показывать тощий кулак.

Я же его не слушал. Я прикидывал, под каким углом ударить, чтоб тело «любимого дяди», не задело углы в коридоре. Сейчас дядя Эрик становился участником уникального эксперимента в СССР и его окрестностях — проверка двухфутового удара Брюса Ли.

Протянув прямую ладонь в сторону грудной клетки ассистента, перпендикулярно его телу и не дотрагиваясь до объекта несколько сантиметров, приблизительно на два пальца, быстро сжал ладонь в кулак и въ***л. [4].

Бил я, к своему глубочайшему сожалению не на полную силу, хотя очень этого хотелось… Дело в том, что в последний миг, я испугался, что от счастья увидев столь желанную фигуру «рыжего родственничка», я проломлю подопытному грудную клетку, и только поэтому мерзкий подонок улетел лишь метра на три.

Пока он в очередной раз начал копошиться, лёжа у двери в ванную и охать, я пошёл на кухню. Взяв там топор для рубки мяса, который мы привезли из деревни, неспешным шагом двинулся к «любимому» дяде наблюдая его тошнотворные, паскудные, расширяющиеся от ужаса глаза.

Чтоб атмосфера не была столь мрачная, я решил спеть для расстроенного таким не гостеприимством «анкл» Эрика песню:

Такая вот незатейливая песенка из к/ф «Кошмары на улице Вязов» привела ассистента в натуральный шок и он, открыв рот застыл…

Пощадив пациента, я не стал эту «страшилку» песенку петь на английском языке, дабы не усугублять «феерический» шок, поэтому ограничился переводной версией.

Мрачноватый текст, вкупе с моим окровавленным — «покоцанным» видом, а также, довершающий образ злодея — большой топор, сделали своё дело — клиент созрел и завыл…

— Нет! Нет, не надо! — запричитал, заикаясь чижик — рыжик.

— Ну что б**?! Пива нет говоришь?! — спросил я, стоя над полу живым трупом, злобно улыбаясь и ногой раздвигая ему ноги.

— Нет! — хрипел единственный человек в стране ощутивший связь города Москвы с Брюсом Ли. — Не надо! Есть! Есть пиво!! Вон бери… не надо! Пожалуйста! Я уеду! Не надо!..

Я взмахнул топором и ударил ему между ног…

Щепки паркетной доски полетели в разные стороны.

— А-а-а-а-а! — засипел дядя Эрик, пустил лужу… и заплакал.

— Фу… как не хорошо, гражданин, — сказал циничный я и поднёс топор к его лицу, а затем зарычал, глядя в ненавистную морду:

— Слушай сюда — падла! Короче!.. Забирай свои шмотки и больше никогда, слышишь б**, никогда сюда не возвращайся! С моей мамой, больше никогда не общайся и не встречайся! Ты нам не нужен, впрочем, как и мы тебе. Это последнее предупреждение! Ты понял меня! Маме я найду хорошего жениха, а не такого подонка как ты! Всё понял?!

Ассистент закивал.

— Пошли, — сказал я.

— Куда? — заикающимся голосом спросил «анкл» Эрик пытаясь отползти.

— На кухню, куда ж ещё?! Будешь писать письмо.

— Кому? — прозаикался клиент.

— Ты чего, совсем дурак?! — заорал Фредди Крюгер. — Бегом на кухню!

— А-а-а… Конечно, конечно. С-сейчас, — проблеяла «бедная овечка» и вытирая слёзы поползла на четвереньках по коридору.

Я сходил в комнату, взял с письменного стола альбомный лист и ручку. Зайдя на кухню, увидел сидящего на табуретке Эрика. Жалкий, сгорбленный и плачущий. Такого можно было бы и пожалеть, если бы… я не знал, что это за мразь!

«А табурет то придется за ним мыть», — к горлу подступила тошнота. — Ну на***! Пусть с собой забирает! Презент, мля!»

— Пиши… Прости меня, я по семейным обстоятельствам уезжаю на Север, навсегда. Извини, я полюбил другую. Прощай. Меня не ищи. Больше мы никогда не увидимся…

Тот принялся строчить.

— Куда ты б** подписываешься — «Твой любимый Эрик!?». Ты что, совсем ох***?! [5] — в очередной раз заорал я и долбанул «любимому дяде» подзатыльник.

Через 10 минут, «анкл» Эрик покинул вдруг ставшею столь не дружелюбной ему квартиру, забрав свои вещи, половую тряпку которой вытирал свою лужу в коридоре, табуретку на которой сидел, ну а я принялся за обработку ран.

Достал аптечку. Всё что нужно в ней было. А как может быть иначе? Не зря же мама работает медсестрой. Промыл раны перекисью водорода, засыпал кровоточащие раны стрептоцидом. Помазал зеленкой локоть на правой руке и забинтовал его. Да уж, видок ещё тот. Хотя, может это и к лучшему. Так, шанс, что меня запомнят в библиотеке, более высокий.

Вечером же этого дня, так как мама дежурила в ночную смену, я собрался сходить в одну школу, которая находилась в соседнем районе. Дело в том, что в той жизни произошла одна история, которую я случайно вспомнил попав сюда…