Изнанка мира (Фантастические были) - Сергеев Дмитрий. Страница 25

— Позвольте, но как же вы? Ведь у вас тоже есть это свечение.

— Я их обманул. Мне удалось изобрести порошок, который дает свечение, не влияя на психику. Оно отличается от того, что у других, и это можно увидеть через большой прибор. Так что меня могут разоблачить в любой момент.

— А почему бы вам не попытаться уйти в наш мир?

— Во-первых, это не так просто. Открывать и закрывать входы и выходы может только привилегированная каста швейцаров. Эти люди связаны с самыми темными силами. А во-вторых, живущие здесь люди, особенно пожилые, не могут существовать в другом измерении. Здесь что-то происходит с человеком, и в другом мире он оказывается нежизнеспособным. Молодым еще есть смысл рискнуть, но чем старше человек, тем меньше его шансы.

— А сколько живут люди в этом мире?

— Здесь люди вообще не умирают, ведь это и так нечто вроде загробной жизни. Просто в определенное время за ними прилетают эти мерзкие птицы-кошканы — служители самого дна преисподней — и утаскивают людей в глубину земли. Что там? Никто не знает, оттуда еще никто не возвращался. Постепенно население наше сильно уменьшилось, и кошканам стало не хватать тех, чей черед уже подошел. Поэтому они стали охотиться за всеми зазевавшимися. Ночью у нас вообще не принято выходить из домов. Ночь — это время кошканов.

— Я их видел, — сказал Андрей.

— Где? Когда? — удивился старик.

— Днем, в каменном лесу.

— Какой ужас! Как вам удалось уйти?

— Никак. Они просто не тронули меня.

— Видимо, что-то в вас их смутило. Скорее всего, они увидели или почувствовали, что вы не из этого мира, и это озадачило их. Но испытывать судьбу второй раз я вам не советую. Кстати, что касается вашего появления здесь: в связи с уменьшением населения нашего мира местные правители стали проводить политику его пополнения за счет заманивания людей из вашего измерения. Скорее всего, вы с вашим приятелем попали в ловушку, ваш друг наверняка у них в руках, а с вами у них какая-то промашка вышла.

В дверь тихонько постучали.

Андрей подскочил, выискивая глазами, куда можно спрятаться.

— Стражники не ходят так поздно — боятся, — пояснил старик.

Загремел засов, дверь приоткрылась, вместе с дыханием холода впустив в дом молодую, лет двадцати пяти, женщину в сером, слегка облегающем фигуру платье. Вокруг головы ее был повязан белый платок, из-под которого выбивались темные пышные волосы.

— Эллина, я же просил тебя не ходить так поздно, — укоризненно сказал старик, торопливо задвигая засов на двери. — Уже почти стемнело, и окрестности наверняка кишат кошканами.

Женщина, слегка сощурясь, внимательно посмотрела на незнакомца большими грустными глазами и, повернувшись к старику, показала Андрею тонкий бледный профиль.

— Я догадывалась, что он у тебя.

Она медленно подошла к гостю и вновь, слегка сощурясь, с любопытством оглядела его.

— Вы с того света? — спокойно спросила она мягким голосом.

Андрей вопросительно взглянул на старика и, неожиданно разволновавшись, взял со стола камень, повертел его в руках, сделал движение, чтобы поднести его к глазам, но еще больше смутился и опустил руку. Женщина все так же спокойно и не спеша взяла камень из его рук, посмотрела сквозь него на незнакомца, положила прибор на стол и, улыбаясь почти одними глазами, с оттенком кокетства сказала:

— Ай-ай-ай, какое преступление!

— Да не слушайте вы ее! — махнул рукой старик. — Это моя внучка. Она у меня умница и тоже пользуется моим порошком, — и, кивнув в сторону Андрея, добавил: — Наш гость ищет своего приятеля.

— Я догадываюсь, — женщина сняла платок, и ее пышные волосы рассыпались по тонким, слегка угловатым плечам. Она сделала паузу, сосредотачиваясь. Глаза ее снова стали грустными, уголки губ дрогнули, несколько опустившись вниз, отчего выражением лица женщина стала походить на обиженного ребенка. — Я знаю, что его закопали. Он оказался слишком строптивым.

— Как? Они убили его! — Андрей бесцельно побрел к выходу, немного постоял, бессмысленно глядя на закрытую дверь, и быстро заходил по комнате, пытаясь что-то сообразить.

— Здесь не убивают, — будто издалека услышал он голос хозяина дома. — Они когда-нибудь откопают его. Здесь всех закопанных время от времени откапывают. Потом могут снова закопать и еще раз откопать — так сколько угодно раз.

Андрей остановился:

— Я не могу ждать, когда моего друга надумают откопать. Я должен сам сделать это. У вас есть какая-нибудь лопата?

— Сейчас бесполезно куда-то идти, — ответила Эллина. — Вы ни за что не дойдете до кладбища. Пойдем утром, и я вам помогу. Но как вы думаете уйти в свой мир? У вас есть план?

— Нет, я еще не думал над этим. Там видно будет, мне бы только Вадима откопать.

— У нас короткие ночи и всем нам не мешает немного отдохнуть. Устрой гостя на ночлег, — сказал старик и, открыв узкую дверцу, в которую можно было войти только согнувшись пополам, исчез в маленькой комнатушке, скорее напоминавшей кладовую.

Андрей сел за стол, подперев голову руками, и долго молчал. Эллина тихо опустилась на скамью возле него.

— Я верю, что вы выберетесь отсюда. Я очень хочу, чтобы вы выбрались, — сказала она.

— А почему бы вам тоже не попробовать уйти? Ведь вы еще молоды, и у вас есть шанс.

— Мне тоже будет нелегко освоиться там, хотя вы правы — в моем возрасте еще не все потеряно.

— Так пойдемте! — Андрей перешел на шепот. — Я не знаю, как завтра сложится день, но точно знаю, что здесь не останусь. И вам есть смысл рискнуть.

— Да-да! — горячо зашептала она. — Я все понимаю и очень хотела бы пойти на этот риск. Но могу ли я оставить одинокого человека? Ему даже не с кем будет поговорить. Он просто сойдет с ума.

— Жаль! Очень жаль, — сказал Андрей, глядя в ее глубокие, полные грусти глаза.

— Здесь и так бывает тоскливо до умопомрачения, — продолжала Эллина. — Знаете, как тяжело жить среди ограниченных, озлобленных людей с примитивными потребностями… — она неожиданно замолчала.

— Говорите, — попросил Андрей, — выскажите все ваши чувства, и вам станет легче.

— Ах, нет! — сказала Эллина, поднимаясь. — Не стоит тратиться на слова. Самые сильные чувства те, которые не высказаны.

Она постелила кусок грубого полотна на откидывающуюся от стены полку.

— Придется представить, что я еду в вагоне, — попытался пошутить Андрей, укладываясь на предназначенную ему постель. Но лицо женщины осталось серьезным и задумчивым.

— Завтра нас всех могут закопать, — тихо проговорила она.

Андрею снился туман, клубящийся, поднимающийся вверх, стекающий вниз, накатывающийся гигантскими волнами. За ним все время проступали размытые неясные контуры, которых он никак не мог разглядеть. Проснувшись, Андрей понял, что уже рассвело. Окошко над потолком было открыто. Старик шумно поставил у стены лопату, увесистый деревянный кол и заостренную книзу широкую доску.

— Вот все, что есть, — сказал он, увидев, что его гость открыл глаза. — Я тоже пойду с вами, но надо немного подождать. Подъем еще не объявили, и если мы сейчас выйдем из дома, то сразу вызовем подозрение.

Андрей нетерпеливо прохаживался по комнате. В углу на стоящем вертикально бревне было горизонтально укреплено чуть заржавленное железное ведро, из которого во все стороны торчали металлические прутья.

— Телевизор, — проследив взгляд Андрея, пояснил старик. — Кстати, слышите: играют подъем, а после него обещали трансляцию выступления главного министра. — С улицы действительно донесся протяжный сигнал. Старик подошел к ведру, неожиданно сунул туда голову и, высунув ее обратно, сказал: — Да. Уже началось.

Андрей недоверчиво посмотрел на старика, но все же полез головой в ведро. В то же мгновение он словно высунулся в какое-то отверстие и увидел перед собой нечто похожее на небольшой стадион, в центре которого стояла деревянная трибуна, украшенная нарисованными на ней пестрыми цветами. На трибуне стоял человек в длинной серой рубахе в черную горизонтальную полоску и с большим белым воротником. На голове министра была высокая заостренная шапка, на самом верху которой красовался маленький синий флажок в красный горошек. Вокруг трибуны собралось немало слушателей. Над ними прямо в воздухе висели сотни, а может, и тысячи человеческих голов, которые внимательно смотрели на оратора, моргали, иногда поворачивались, словом, проявляли все признаки жизни.