Роли леди Рейвен - Снежная Дарья. Страница 34

Ричи, видя мое замешательство, открыл было рот, и я поторопилась его опередить:

— Мне, право, неловко, ваша светлость, такие пустяки. Дело в том, что мне удалось найти возможный мотив убийств, и у нас теперь имеется солидная версия для расследования. И мои многоуважаемые коллеги жаждали выделить перед вами тот факт, что именно мне удалось это сделать, чтобы упрочить мое, как вы понимаете, несколько шаткое положение в отделе. А я уверяла господина Адгера, что в этом нет совершенно никакой необходимости.

Кьер перевел взгляд с меня на Ричи, сообразительно принявшего вид согласный и утвердительный, и обратно. Кажется, интуиция опытного начальника подсказывала ему, что его в чем-то дурят, но в чем именно, понять не получилось.

— Прекрасно, — без особого выражения произнес он. — Через час подниметесь ко мне и доложите о вашей версии.

Выдав это распоряжение, он прошел в отдел, наверное, чтобы встретиться с Трейтом. Я с трудом подавила желание вытереть вспотевшие ладони о юбку.

Спустя час я, как прилежный работник, стояла в приемной герцога. То ли Кьер был и впрямь занят, то ли блюл конспирацию, но мне пришлось прождать еще добрую четверть часа, прежде чем секретарь пригласил меня в святая святых.

— Присаживайтесь, леди Рейвен. — Стоило двери закрыться за моей спиной, вежливая улыбка герцога приняла явный искусительный оттенок.

Я послушно сделала несколько шагов, обошла стол и присела — к нему на колени. Сильные руки тут же с готовностью обвили мою талию, а губы поймали поцелуй.

— Опять злоупотребляешь? — поддразнила я, зарываясь пальцами в густую шевелюру.

— Пользуюсь случаем. — Кьер жарко фыркнул мне в шею, поцеловал тонкую кожу возле ушка, и я невольно склонила голову к плечу, ежась от щекотки. — А то стоило оставить тебя на сутки, и вокруг уже вовсю увиваются всякие вьюноши с горящими взорами.

— Он не увивался! Он предлагал помощь.

— В чем?

— Я же сказала, в представлении моих заслуг перед высоким начальством.

Кьер как-то подозрительно молчал, глядя на меня с легким прищуром, и я невольно снова испытала томящее чувство гипнотизируемой жертвы.

— Эри, я знаю, что Найджел решил приписать твою версию другому криминалисту, — наконец озвучил он, и я невольно скривилась. Да, о таком исходе событий я не подумала.

Как-либо комментировать это утверждение мне не хотелось. Хоть так, хоть сяк вышло бы, что я либо вру, либо жалуюсь. Не дождавшись от меня какого-либо ответа, герцог сам задал наводящий вопрос:

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я предпринял что-то в этой ситуации?

— Уверена.

— Упрямая. — Очередной поцелуй коснулся виска. И я, припомнив кое-что, торопливо добавила:

— И не вздумай меня дурить, как с платьями!

— С какими платьями?

Я с укором посмотрела в смеющиеся глаза и попыталась подняться. Попытка успехом не увенчалась, руки прижали меня теснее. Правая ладонь скользнула вверх, по пути слегка сжала грудь и, погладив шею, обхватила затылок, заставляя открыться навстречу новому поцелую, на этот раз не игривому, не ласковому, а жадному и жаждущему.

Пальцы сноровисто расстегнули пуговицы блузки, обнажили приподнятую корсетом грудь, огладили нежную кожу.

— Кьер… — прошептала я, сглотнув пересохшим горлом. — Подожди, не сейчас же…

Герцог что-то неразборчиво буркнул мне в шею, поцеловал ложбинку между двумя часто вздымающимися полушариями, и отстранился. Застегнул пуговицы, пригладил ткань, возвращая все, как было. И я не могла определенно сказать, что испытала в тот момент — облегчение или разочарование.

— Я приеду завтра. — Я коснулась кончиками пальцев гладко выбритой щеки, губ. — Сегодня совсем никак, мне нужно побыть дома, иначе родители что-то заподозрят. Завтра. Они уходят на ужин.

— Хорошо, я буду ждать.

Кьер разжал руки, позволяя мне подняться. Уже взявшись за ручку двери, я обернулась, поймала провожающий меня взгляд, улыбнулась и только тогда вышла.

А спускаясь по лестнице, я вдруг поняла, что обещания не дурить мне голову я так и не услышала. Кое-кто мастерски умел увести в сторону от неприятного ему разговора…

Вернувшись в отдел, я не торопилась приступать к своим «непосредственным обязанностям» в виде мытья пробирок, а снова села в секретариате. Мне нужно было собраться с мыслями и подумать, как себя вести дальше, да и просто не хотелось сейчас показываться на глаза ни коллегам, ни, упаси боже Трейту. Я не железная, в конце концов имею право на маленькую слабость и передышку.

Мне на глаза попалась папка с отчетами из архива. Дела тридцатилетней давности. Вряд ли они теперь уже понадобятся господину Трейту. Все силы сейчас будут брошены на проверку теории с ритуалом, она однозначно выглядит наиболее солидной. Моей теории.

Я недовольно фыркнула и потянулась к папке. Что хоть там за схожий характер преступлений, интересно?

Четыре дела на пожелтевшей от времени бумаге. Чернила не выцвели, наверное, только благодаря сохраняющим заклинаниям, которые ощущались под пальцами шершавым песком.

Я вдумчиво вчиталась в размашистый косой почерк — все четыре дела вел один и тот же человек — и призадумалась. Нет, людей тогда никто не резал — их сжигали. Картина маслом та же — труп, слабо завышенные показатели на амулетах, но при этом никаких определенных магических следов. Вот только в отличие от нашего скромняги Живодера, прячущегося по темным закоулкам, тот убийца людей не стеснялся. Были и свидетели, только, ясное дело, к магу, испепеляющему людей на месте, подходить никто не рисковал. Зато благодаря свидетелям работники департамента установили личность подозреваемого — некто по имени Майк Коннер. Но взять его живым не удалось. Когда полиция и работники департамента приехали за ним, то обнаружили только обугленный труп. Самопроизвольная гибель. С раскрывшимися, но не запечатанными и не прошедшими обучение магами такое бывает. После смерти Майка убийств больше не было, поэтому следствие пришло к выводу, что именно он их и совершал, а уж как маг не оставил следов, особенно необученный, — не имело теперь значения.

Никаких записей бесед с родственниками-знакомыми погибшего не было. Это странно. Не было и определенного мотива убийств. Сошел с ума? Доказательства? Не было списка улик, не было пояснений, как именно следствие пришло к выводу, что убийца — Майк. Словом, много чего не было. Можно, конечно, предположить, что документы просто утеряны со временем, не бог весть какие важные бумаги, чтобы столько их беречь. Больше традиция, чем необходимость, в архивах давно поговаривают о сокращении сроков хранения. Но…

Когда мы ехали к архивариусу, Кьер сказал, что, по словам Трейта, убийцу тогда не нашли. Либо Трейта подводит память, в чем, несмотря на всю мою неприязнь, я глубоко сомневаюсь. Либо…

Что-то тут нечисто.

Если бы — ах, если бы! — у меня были спокойные деловые отношения с начальством, я бы просто поднялась сейчас, прошла бы в кабинет и задала элементарный вопрос. Но увы, увы. Остается терзаться неудовлетворенным любопытством.

Я вздохнула, сложила отчеты в папку и отодвинула ее от себя.

Или…

Пальцы побарабанили по столешнице, а потом взяли папку и придвинули обратно.

Или я могу попробовать утолить свое любопытство самостоятельно.

Я еще раз пролистала все дела и, поразмыслив, выписала себе адрес этого самого Майка Коннера. Загляну, может, на выходных интереса ради. Хотя… чего это на выходных? Трейту, кажется, понравилось, когда меня нет на рабочем месте, ну и пусть наслаждается. В конце концов, я отправлюсь по делу. Пусть и не рабочему. А что? Вот я покажу всем, на что способна, раскрыв преступление тридцатилетней давности.

Невесело улыбнувшись сама себе — мечтать не вредно, леди Рейвен, — я сложила лист с адресом, вздохнула и отправилась покорять трудовые вершины. Угораздило же многоуважаемого мастера-алхимика проводить какой-то масштабный опыт именно здесь и сейчас. Впрочем, для меня его опыты всегда некстати — работы после них…