Удачная неудача Солнцеликого (СИ) - Штефан Елена. Страница 36

— Не говори пустых слов, маг! Этой девочке мы должны за жизнь внука! И клятву я принёс, когда брал ее силу. Не тебе клятву, и не себе, Миру.

Фарх-ар бросил тестю что-то шипяще-курлыкающее, но тот даже не глянул, знал, что муж дочери подчинится.

— Я благодарна и очень огорчена несчастьем с вашим внуком, уважаемый. Но меня беспокоит моя дочь. Почему она вызвала ваш интерес? Не сочтите мою настойчивость за грубость. Ведь, как я понимаю заклятье, которое вы заметили, только повод.

— Умная, — шаман причмокнул, демонстрируя удовольствие, — правильно догадались. Не бойся, теперь уже не бойся. — Старик, до сих пор сидевший в кибитке по-турецки легко соскочил наземь, вот что значит привычка, у него, поди, ничего не затекло.

— Нина, — Гунар всем видом показывал, что ему неловко, — мальчика нельзя везти, сама же сказала. — И заткнулся, манипулятор противный, предоставляя мне опять все решать самой, а вот фигушки.

— Сара? — маг понял, что я имела в виду.

— Сара не возразит.

Эх, а так хотелось отдохнуть в кругу семьи, день-то не базарный нынче. Но не подвергать же ребенка опасности. Тем более, столько вытерпела ради него.

— Уважаемый Фарх-ар, почтенный Халах, я приглашаю Дораша-ар-пасса погостить в нашем доме. Он сможет спокойно поправиться и дождаться вашего возвращения.

Ваен хмыкнул и быстренько слинял, сославшись на неотложное. Почуял, хитрюга, что рискует быть припаханным к транспортировке болящего. Довольный Гунар с не менее довольным Халахом что-то там бухтели уже из кибитки, прикидываясь мудрыми, а Фарх орал, сначала на меня, как на зачинщицу противного его сердцу безобразия, а после втыка от тестя, на соплеменников, командуя разворачивать кибитку со спящим сыном, стариками и мною. Ох бедное мое тельце, то скрючивают, то ребра мнут подсаживая.

И чем дело кончилось? А тем, что в соседнюю с моей, сиречь, Кирину светелку, заселился немытый степняк, сородичи его затоптали нам с Сарой все полы, недовольные предоставленными апартаментами для драгоценного внука самого шамана. А кибитка лучше, ага. Сара не появлялась, пришлось взывать к совести Халаха, убеждать, что это — самая теплая и самая удобная комната из возможных. Кормить гостей не стала исключительно из вредности, так обидно было, а ведь понимала, что бесцеремонность эта мною самой и спровоцирована. Интеллигентность у степняков не в почете, слабость это, а не достоинство. Зато Гунару все высказала, не стесняясь гостей, и за то, что втравил меня в лишние хлопоты, и за то, что самоустранился, предпочитая общение с шаманом. Тут встрял сам шаман, сволочь.

— Приглашаю твою дочь, Кирин-ир-нассу, и почтенного мага Гунара погостить в моем шатре!

Твое ж волшебное число «пи». В квадрате!

Сговорились, старики-разбойники, скорешились за эти часы! Но Кира-то! И Сары с ее эмпатией не надо, чтобы понять — ей страшно хочется поехать, да что там, она за кибиткой пешком бежать готова. А все для походов необходимое у нее есть и ждет своего часа в пространственной кладовке. Что уж про престарелого юната-естествоиспытателя говорить, если Кира, которая вообще не любит выпускать меня из поля зрения больше чем на три часа, так возбудилась.

А я? Как же я? С Гунаром же поговорить хотела о своем здоровье, речь с анамнезом репетировала.

Чую, без невидимой Сары тут не обошлось, потому как дядюшка посерьезнел и поманил меня в свою, удаленную от густонаселенной кухни, комнату. Речь моя и пригодилась, однако.

Вообще-то, могла и сама догадаться, что неконтролируемое сворачивание личного времени для здоровья не полезно.

Вот тут-то я и подставилась второй раз за это бесконечно длинное утро. Гунар всю душу из меня расспросами вынул, но беспокоили его не столько мои жалобы на усталость, сколько то, что магичила я сегодня необычайно интенсивно. И в парня энергии вбухано, и старички мои укомплектованы силой под завязку, а ведь тоже не бездельничали.

— Да не понимаю я, дядюшка, что ты хочешь услышать. — Всплескивание руками на мага впечатления не произвело. — Устала сильно, это да, то ли оттого, что силу из меня цедили, то ли от ситуации этой дурацкой. Но со мной что-то не так. Нервная, я стала.

Гунар локаторами своими поводил и вынес вердикт.

— Переутомление. У тебя состояние, как у воина, просидевшего месяц в жёсткой осаде. Недосып страшный. Отсюда и нервность твоя непомерная. И задержка женская.

Задержка? Ох, не люблю я это слово. Но про беременность Гунар молчит, а потому и я переспрашивать не стану.

— Ну понятно, дневные гормоны я, продлевая день свернутым временем, выжигала до последнего, а ночные не успевали вырабатываться, потому что спать было некогда. — Слово гормоны произнесла, разумеется, по-русски. Дедусь, само собой, заинтересовался. От нудного пересказа скудных знаний об эндокринной системе спас клич Халаха, пора было выдвигаться. Уже на пути к кибитке Гунар таки спросил, как я о воспалении догадалась, да еще в таком укромном месте человеческого тела расположенное, про которое не всякому в голову придет. Ответить постаралась тихонько.

— В прошлой жизни сталкивалась, — почти не соврала, да.

Халах, даром, что очень пожилой, фразу расслышал.

— Так я думал! Ты с изнанки! — надо отдать должное опытному старцу, говорил он совсем не громко, но эманировал таким любопытством, что у меня волоски на руках встали, от страха, а вдруг остаться захочет? Но нет.

— Я знаком с одним мастером из горных людей, этот горец дружил с таким, как ты. Рассказывал про синюю силу. Дозволь, я поведаю ему о тебе.

Конечно, дозволяю! А вдруг, этот горец знал моего предшественника, Николая Арефьева?

— А не Нордом ли звали этого человека с изнанки? Если так, то я хотела бы познакомиться с этим горцем, — старый Гунар аж пошатнулся от чувств, так его впечатлили новые открывшиеся перспективы. Надо думать, человек сто семьдесят лет жил этой историей. Жил и терпеливо ждал.

Подошла попрощаться смущенная Кира. Привычно погладила по плечу, пряча глаза, потом истово, но осторожно обняла.

— Не волнуйся, я обязательно к тебе вернусь, — и хихикнула, — мамочка.

Вот козявка, сбила-таки на сентиментальную слезу.

Застоявшаяся лошадка бодро тронулась, оставив перед нашей элегантной калиткой пару душистых подарочков.

А мне теперь ждать. Ждать, Ваена, чтобы накостылять ему, за то, что смылся, ждать долгих две недели возвращения близких, ждать, что принесет мне общение с заносчивым юным степняком. Оставалось надеяться, что дед как следует промыл ему мозги.

Часть 29

Дораш дремал, я не стала его беспокоить. Самой бы прилечь, но хотелось есть. Нервы мои сегодня вытрепали на совесть, и это еще не конец. Значит, надо идти готовить. Я бы ограничилась пряным мясом и салатиком, Ваену тоже нравилось так ужинать, но моему гостю ничего подобного есть нельзя. Легкое, протертое, нежирное. Значит, опять все тоже. Тоскливо хотелось привычной еды, борщичка, пельмешек, драничков, надоели бесконечные крупы. Ладно, придется еще потерпеть, а потом …

Вот сейчас мясо варить поставлю, чайку с лепешкой перехвачу, да пойду отдыхать и болтать с Сарой, пока мясо варится. Завтра опять рабочий день, который я намерена провести куда осмотрительней.

— Так и сказал? — Трепетала многослойностью Сара.

— Ага, он почти точно уверен, что знает чья Кира родственница. — Сара завертелась волчком, я тоже так извивалась в душе, когда Халах объяснял, что ему надо от Киры. Это когда мы в кибитке ехали. Не договаривал, подлец, зачем бы ему столько хлопот городить, можно подумать, шаманы всегда рутинные торговые миссии сопровождают, ага. Не иначе как нужен ему этот теоретический родственник, а Кире опять отведена роль куклы. А-аащщ!

Лежать среди бела дня было так непривычно и даже неприятно, что приходилось себя одергивать, чтобы не вскочить и не рвануть в хлопоты, даже вязание себе запретила.

— А еще сказал, что главный шаман определит это наверняка.