Непристойная Блистательная Вечность (СИ) - Райан Кендалл. Страница 19

Не знаю, что случится сегодня, когда мы останемся одни, слегка охмелевшие от вина. Понимаю только, что хочу остаться наедине с ней. Не могу оторвать глаз от её рта, когда она говорит, или отвести взгляд от выреза платья, где плотно прижаты друг к другу её груди. Единственное, что стоит между возвращением в отель и нами с Мией — дела, которые мне нужно решить с Пьером.

— Можем мы?.. — я встречаюсь с ним взглядом, показывая в сторону задних комнат.

Он кивает.

— Да, пойдёмте.

Я наклоняюсь, задевая губами щёку Мии.

— Ты потрясающая, — шепчу я. — Не против, если я отойду?

Она поднимает на меня игривый взгляд.

— Покажи им, тигр.

Я невольно смеюсь. Внутри поднимается уверенность, и я отвечаю натянутым кивком.

Отводя Пьера в комнату отдыха, я непрестанно чувствую на себе взгляд Мии, посылающий в меня тёплые стрелы удовольствия

Глава 14.

Миа

Этот вечер важен для Коллинза. Очевидно, дело не в том, что ему нужна эта сделка, а скорее в вызове. По его глазами видно, что это так. Он хочет эту сделку. И Коллинз получает то, что хочет. Ужин с ним и его перспективы вынудили меня чертовски понервничать, но я отказалась стать причиной его неудачи, поэтому подавила страх и приняла вызов вместе с ним. Ужин выдался потрясающим. Я переживала, что Пьер и Адель проведут весь вечер, глядя на меня свысока, но они доказали, что миллиарды не повлияли на их человечность. Они потакали мне и всем моим любопытным вопросам, и даже дали рассказать глупые истории о Коллинзе в детстве.

К тому времени, как Коллинз и Пьер отошли поговорить по делам, мне уже по-настоящему начала нравиться французская пара. Мои глаза, не отрываясь, следили за Коллинзом, пока мужчины не исчезли в комнате отдыха. Глядя на его уверенную, но расслабленную походку, я не могу не задаться вопросом, будь это другая жизнь — та, в которой моим родителям не пришлось переехать, когда я была подростком, — была бы я сейчас женой Коллинза? Пьер с Адель стали бы отличными друзьями семьи, окажись мы в альтернативной реальности.

— Вы ведь бухгалтер, да? — интересуется Адель, возвращая меня в настоящую, правдивую реальность.

— Нет, — произношу я. — Да, — тут же добавляю. Я смеюсь, не в силах поверить, что держала себя в руках весь вечер только лишь ради того, чтобы отступиться на простом вопросе. — Была. Сейчас у меня перерыв. А вы профессор экономики, верно? — Мой вопрос плавно отвлекает её внимание от моей затруднительной и нежелательной ситуации, сводя всё к обсуждению различий в европейских экономических структурах.

Она умудряется проговорить на эту тему целый час. Мы заказываем ещё бутылку вина, и я, как помешанная на финансах, с восхищением слушаю, как культурные различия вплетаются в её теоретические рамки.

— Прости, — останавливает она себя. — Я не хотела так затягивать. Просто твоё финансовое образование оказалось приятным сюрпризом. — Она отпивает своё вино. — У Пьера сложилось впечатление, что вы модель или что-то вроде того. Признаю, я немного переживала, что нам не о чем будет поговорить, но рада, что ошиблась.

— Шутите? Я могу говорить об этом всю ночь напролёт, — искренне признаюсь я. Приятно сознавать, что я справляюсь со своей частью работы, или, по крайней мере, не сильно лажаю. И не могу не накинуть очко команде Мии, ведь Татьяна бы с этим не справилась, окажись на моём месте.

Адель делает глоток своего вина, потом оглядывается на дверь, ведущую в частные комнаты отдыха. На дверь, за которую ушли мужчины, чтобы обсудить свою деловую сделку. Она тепло улыбается мне, сказав:

— Твой муж, Коллинз, очень милый мужчина. Ты счастливая женщина.

— Да нет, — откликаюсь я. — Мы же не женаты. — Господи, если бы.

— Но давно вместе, да?

Я качаю головой.

— Нет. Мы просто друзья. — От этих слов щиплет глаза. Правда — отстой. Я делаю глоток вина и говорю себе успокоиться. Не хочу, чтобы этот вечер был посвящён мне, ведь это я должна развлекать Адель. Чтобы она оставалась довольна.

Адель наклоняется вперёд и кладёт руку мне на плечо, прищурившись.

— Нет, — настаивает она. — Конечно, вы вместе. Я же вижу, какие вы. Ваши тела знают друг друга. И то, как он смотрит на тебя... — Адель взмахивает запястьем, будто дело сделано, и она только что нас в самом деле поженила. Потом поднимает свой бокал в безмолвном тосте.

Её чрезмерно драматичный пыл вызывает у меня смех. Ничего не могу с собой поделать. Я чокаюсь с ней и делаю глоток. Может быть, в её словах действительно что-то есть. Если кто-то, с кем мы только познакомились, думает, будто мы с ним были вместе ни один год... Мне вспоминаются слова Софи о том, что Коллинз в меня влюблён, а теперь ещё и этот комментарий от практически незнакомки.

И то, как он смотрел на меня весь вечер. Это трудно уловить, ведь он очень талантлив в сокрытии своих эмоций, но я всё равно увидела. Возможно, и она тоже. Несколько раз я ловила на себе его пристальный взгляд, сочащийся одобрением и интересом. Но иногда его глаза скользили и по моей шее. Взгляд, от которых по телу бежали мурашки. Взгляд, от которого я скрестила ноги, наслаждаясь восхитительной пульсацией. Со временем его глаза становились всё более напряжёнными, и тот последний, брошенный на меня взгляд, прежде чем он ушёл говорить о бизнесе с Пьером, сказал мне о многом. «Не двигайся. Я разберусь с тобой позже».

Я верчу остатки вина на дне бокала, задумавшись, для всех ли это очевидно. Смотрела ли и я на него с тем же голодом? Не знаю, как его спрятать.

Коллинз с Пьером вываливаются из задних комнат, словно всегда были приятелями по кутежу — обнявшись за плечи и распевая французскую песню. Ну, во всяком случае, выкрикивая её слова.

Выражение лица Коллинза слегка настороженное — только отсюда ясно, что он не до конца пьян, хотя и улыбается с искоркой в глазах.

Не нужно быть доктором философии, чтобы понять — они решили работать вместе.

Встретившись со мной взглядом, Коллинз продолжает петь, но сразу подходит ко мне и обвивает рукой за талию, поднимая на ноги. Наклонившись к моему уху, шепчет:

— Je t’aime, mon ange. (прим.перевод.: Я люблю тебя, мой ангел) — Его дыхание опаляет мою шею. Понятия не имею, что значат его слова, но это и неважно. Если бы мы были одни, моё платье уже лежало бы на полу. Я судорожно вдыхаю воздух в попытке сохранить контроль, но это не помогает. Когда он так близко, и я чувствую сладкий запах сигар и бурбона в его дыхании. Очень мужское сочетание. Тело невольно наклоняется к нему поближе. Одной рукой держу его за шею. Глаза прикованы друг к другу. Сердце стучит невозможно быстро по человеческим меркам. Его челюсть сжимается, будто он подавляет желание наброситься на меня.

— Follement amoureux, — говорит едва слышно Адель.

Не знаю перевода, но Коллинз, кажется, понимает её. Он оглядывается на Адель и Пьера, которые тоже поднялись на ноги. Коллинз ослабляет хватку на моей талии, становясь чуточку ровнее. Как будто вспомнив, что мы не одни. Господи, как же я жду момента, когда мы останемся наедине.

Я прикусываю губу и заставляю себя отвести взгляд от Коллинза, снова улыбаясь нашим компаньонам по ужину. Адель натягивает шаль, Коллинз оплачивает счёт, и мы прощаемся. После чего остаёмся только вдвоём. Коллинз, опустив руку мне на поясницу, выводит меня из ресторана на залитые неярким светом улицы Парижа.

— Стоянка такси вон там, — низким голосом говорит мне на ухо Коллинз. Она в нескольких кварталах отсюда, так что, пока мы идём к ней, он, оберегая, обнимает меня за плечи. Впервые в жизни у меня отнялся язык. Я могу только думать о Коллинзе. Как в нарезке из фильма. Влажное тело Коллинза, прижатое к моей голой груди в океане. Его горячие поцелуи. Его выход из гостиничного душа днём с одним только полотенцем на бёдрах. Оставшиеся капельки воды на его загорелом, красиво вылепленном торсе. Мне хотелось помочь ему вытереться. Чёрт, да я хочу принять душ вместе с ним!