Непристойная Блистательная Вечность (СИ) - Райан Кендалл. Страница 28

Я никогда не забуду, как он кончал, зарывшись лицом в мою шею, и со стоном шептал моё имя. Этот звук на его губах, его грубый голос, дыхание на моей коже — были самими лучшими моментами в моей жизни. И сейчас, его сильные руки крепко держат меня, а моё тело дрожит в его объятьях.

— Ты замёрзла? — спрашивает он.

Я качаю головой, поднимая на него смущённый взгляд.

— Моё тело ещё... — подавляю улыбку.

Усмехнувшись, он целует меня в лоб, а потом тесно притягивает к своей горячей, обнажённой груди.

Наш первый раз был замечательным, и я всегда буду хранить в сердце память о нём, но тогда, после всего, я сразу же бросилась одеваться, смущённая тем, что только что соблазнила своего лучшего друга, и сбежала домой под предлогом, будто мне нужно помочь родителям собрать вещи к завтрашнему переезду. У нас не было объятий после случившегося, как и не нашлось времени для разговоров о чувствах.

И вот сейчас, пятнадцать лет спустя, мы, наконец, обрели возможность обнять друг друга. Лежать в его сильных руках естественно. Я знаю, что самая счастливая женщина на свете, потому что в Коллинзе я обрела не только самого близкого друга, но и теперь любовника. Он знает меня лучше всех остальных — изнутри и снаружи.

— Три, — говорю я, улыбаясь ему с полуприкрытыми глазами.

— Три раза, — ворчит он и улыбается в ответ. Ему-то точно известно, что я считаю. — Я задолжал тебе парочку за время, проведённое на лодке отца. — Он наклоняется ниже, оставляя нежный поцелуй на моих губах.

Я целую его в ответ.

— Ничего ты мне не должен. Я уже говорила, что та ночь была идеальной.

Расслабленная улыбка расползается по его лицу, переполняя меня радостью.

— Эта тоже идеальная.

Пока я лежу в его объятьях, мы разговариваем о старых временах, между поцелуями украдкой. Он ласково убирает волосы с моего лица, и я чувствую заботу обо мне в каждом его движении, каждом нежном жесте.

— Спасибо, что поехала сегодня с нами. Для меня многое значит, что ты проводишь время с моей семьёй.

Из меня вырывается хихиканье.

— Не могу назвать то, чем мы сейчас занимаемся «временем с семьёй», — замечаю я, очерчивая пальцем его твёрдую грудь. Испытываю искушение опустить руку ниже и проверить, смогу ли я соблазнить его ещё разок. Но меня пронзает укол вины, и я останавливаю руку, вместо этого сказав:

— Кстати, говоря о твоей семье — может быть, нам стоит выйти отсюда и присоединиться ко всем? Ты же хозяин. — Слава Богу, он не управляет лодкой.

Видно, что Коллинз не готов положить конец нашему времени наедине, как и я, но причины на то есть.

— Ладно, давай помоемся, — он с рычанием садится ровно и привлекает меня в объятья. Я взвизгиваю и обвиваю его рукой за шею, пока он несёт меня в ванную.

В душе мы вместе намыливаемся, и сначала он помогает мне помыться, грубыми руками скользя по моей спине, рукам и бёдрам. Я упиваюсь каждым его прикосновением, в то время как его руки наслаждаются каждым изгибом моего тела. А потом приходит мой черёд. Я вожу руками по гладкому, мускулистому телу, оценивая твёрдые мышцы. Его пресс из шести кубиков оказывает на меня слишком большое влияние, поэтому я провожу пальцами вниз по его животу.

Он со смехом отстраняется.

— Прости, — говорю я. — Я забыла, что ты тоже боишься щекотки.

Коллинз быстро притягивает меня обратно к себе.

— Ты никогда не должна извиняться за то, что трогаешь меня, — заявляет он, тянется мне за спину и выключает воду, после чего берёт полотенце, заворачивая меня в него.

Пока мы одеваемся, раздаётся стук в дверь.

— Ребят, вы закончили? — Это Пэйс.

Глаза Коллинза темнеют, и по его реакции можно сказать, будто Пэйс только что нарушил какой-то мужской кодекс, но потом Коллинз встречается со мной взглядом, и выражение его лица снова смягчается.

Коллинз натягивает шорты и проверяет, что бы я тоже была прикрыта бикини, прежде чем открыть дверь.

— Это не папина маленькая лодка, тут полно других спален на выбор. — Его голос понижается на последнем слове, словно его удивило то, что он увидел за дверью. Я выглядываю из-за его плеча и нахожу Пэйса, который, посмеиваясь, держит за руку Макса.

— Эй, дружок, — переключается на Макса Коллинз. — Как дела?

— Мы с Максом осматривались и нашли кинотеатр. Он спросил, можем ли мы посмотреть фильм. Мы попытались разобраться без тебя, но не нашли пульт, а без него ничего не работает.

— Конечно, мы можем посмотреть фильм, — отвечает Коллинз. Он берёт меня за руку, и мы вместе идём в комнату с домашним кинотеатром, где находим всех остальных. Софи с Колтоном заняли одно из четырёх кресел, Кайли другое, к которому тут же бросается Макс, чтобы присоединиться к ней.

— И какой фильм мы будем смотреть? — интересуется Коллинз, вынимая пульт из потайной панели, встроенной в стену. Мы занимаем свободные места, и он обнимает меня одной рукой. Я сворачиваюсь у него под боком.

— «Гремлины»! — вопит Макс. Я сразу понимаю, что это странная просьба. Этот фильм вышел в год моего рождения, о чём я знаю только благодаря своей старой футболке из комиссионки, которая была на мне в тот день, когда Коллинз меня спас.

— Что ещё за «Гремлины»? — хихикает Софи.

Кайли поворачивается к ней:

— Это фильм, в честь которого Коллинз назвал свою лодку.

Пэйс фыркает со смеху.

— Ну да, конечно, Коллинз назвал лодку в честь фильма из восьмидесятых. — Его голос сочится сарказмом.

Колтон смеётся вместе с ним.

— Ага, он просто обожал эти милые пушистые создания.

Софи пихает Колтона в бок.

— Ну что? Что смешного?

Пэйс смеётся так сильно, что у него не получается ответить, но Колтон, в конце концов, всё-таки выдавливает из себя дразнящим голосом:

— Он назвал лодку в честь своей первой любви.

Софи с Кайли смотрят на парней, будто те спятили.

Я чувствую, как горят щёки, пытаясь спрятать лицо на груди у Коллинза.

— Гремлин — это прозвище Мии, — добивает Колтон.

— Оу-у, — восклицают одновременно Софи и Кайли. Их глаза полны зависти.

Я кротко улыбаюсь им обеим. Потом поднимаю взгляд к Коллинзу, ожидая, что он снова разозлится на своих братьев за нарушение кодекса, но остаюсь удивлена, когда нахожу его добрые, заботливые глава, в ответ смотрящиеся на меня с любовью. Он усмехается и целует меня в макушку. Видимо, его не покоробило от этой череды уколов. И даже больше, он не стал отрицать. Даже не смутился от того, что его братья назвали меня его первой любовью. Сердце подскакивает к горлу, и я тянусь поцеловать его.

— Фу, — ноет Пэйс. — Снимите номер!

Остальные смеются. Но потом он передумывает.

— Забудьте. Иначе мы больше не увидимся. Оставайтесь, но держите себя в руках. — Он втискивается в кресло рядом с Максом и Кайли, закидывая руку на Макса, слово подчёркивая, почему нам нельзя переходить границы.

— Ладно, теперь «Гремлины», — произносит Коллинз, достаёт пульт и легко находит фильм на одном из своих спутников.

— Ты же его видела, да? — спрашивает у меня он.

Я качаю головой.

— Хочешь сказать, что ты всё это время просто позволяла мне называть тебя «гремлином», и тебе даже не было интересно?

— Благодаря футболке, я знала, что это маленькое пушистое создание.

Коллинз недоверчиво качает головой и включает фильм. Он приглушает свет, и я устраиваюсь поудобнее рядом с ним. Остальные тоже рассаживаются с комфортом. Я оглядываю всю компанию, чувствуя зарождающееся внутри тепло. Знаю, мы ещё не говорили серьёзно о будущем, но всё же быть здесь с ним — с его семьёй, — кажется совершенно правильным. Я с надеждой гадаю, станут ли такие споры традицией. Мне бы хотелось иметь возможность с нетерпением ждать семейных дней на лодке каждое воскресенье.

До меня доходит, что когда я приехала сюда несколько недель назад, мне было стыдно за свою ситуацию, но я рада, что это уже не так. Теперь мне нечего стыдиться. Я чувствую себя желанной. И мне это нравится.