Невезуха (СИ) - Лосев Владимир. Страница 26

— Получается, что выхода нет? — спросила черепаха. — Демократия не работает? Нужен император, как у нерков?

— Выхода нет, но есть вход, — буркнул я. — Но все равно не работает. Если кто добрался до власти, то его уже не спихнуть. Остается только ждать, когда он сдохнет от старости, но, в принципе, все уже к этому привыкли. Власть сама по себе, люди сами по себе. И все в конце концов приходит к хаосу…

— Противник, — вдруг выдала Мия. — В количестве двадцати единиц бронетехники, больше сотни личного состава. Надо спрятаться.

— Надо, так прячься, — пожал я плечами. — Только спрячься так, чтобы мы могли рассмотреть эту технику. У тебя канал связи с сержантом имеется?

— Есть, — призналась черепаха. — Первый робот сумел запустить на орбиту небольшой спутник связи, я к нему могу подключиться.

— Ну, тогда и передашь сержанту картинку, чтобы он знал, кого ему ждать, — сказал я. — Мы же для него еще и разведка.

— Прячусь, — Мия скакнула к краю дороги, а потом подпрыгнула на высоту примерно десять метров, используя антигравы, и там наверху скрылась в гуще листвы. Вот и не стало нас. Вряд ли кто-то идет и глазеет на небо, а если и посмотрит, то все равно вряд ли заметит брюхо черепахи, поскольку оно поменяло свой цвет, мимикрируя.

На меня это произвело впечатление, хоть и не совсем приятно было прыгать в небо, а потом хватаясь манипуляторами за мощные ветки ползти к стволу. Только Мия замерла, как я услышал гул тяжелой техники. Нет, точно на этой планете цивилизация подобна земной, у нерков я уже как-то привык, что у них все без шума работает.

Из-за поворота вылетела небольшая танкетка с башенкой, развернулась, крутанулась на месте, потом подняла ствол к небу и долбанула по нам. Вот тебе и спрятались! Хорошо, что промахнулись, а если бы попали? Мия прижалась к стволу дерева, и тут из-за поворота вылез огромный танк, самый настоящий мастодонт, высотой метров пять, с десяток разнообразных стволов, но главное, на одной из трех башен пушка миллиметров двести, вот он на нас ее и нацелил.

— Передаю управление оператору, — вдруг проговорила Мия, и тут же добавила — Опасность уничтожения, рекомендую спрятаться или скрыться.

Молодец! Какая умная. Только раньше надо было управление передавать, а сейчас я просто замер, глядя в огромное дуло, из которого вылетел сноп огня. Вот так и умирают на войне. Бац, и нет тебя, а ведь был такой умный и красивый. Жаль был недолго, до первого вражеского танка.

Глава девятая

Что на войне хорошо, так это то, что все понятно. Война вообще для примитивов, все, кто не на твоей стороне — враги, круши, убивай, взрывай, за все тебе будет только одобрение командира, и неважно кто перед тобой — женщина, мужчина, ребенок. Не на твоей стороне — значит враг. Убивай!!! И чем больше ты убьешь врагов, тем больше на твоей груди появится разных медалек и орденов. Ради того, чтобы тебя снабдить этими орденами и медалями, монетный двор трудится, не покладая рук день и ночь, дизайнеры придумывают форму, цвета и надписи наград, после них по чертежам фрезеровщик делает форму, а прессовщик начинает штамповать. Оглянуться не успеешь, как уже можно наградить миллион или сто миллионов одинаковыми медальками, стоимость производства которых десять копеек.

Вот тебе ее и вручат. Не жалко, потому что недорого. Вот генералы получат ордена побогаче, из драгоценных металлов и с брюликами, это уже штучная работа, поэтому и стоят дорого. Правда, генералы получают ордена не за отвагу, а за верность своему правителю, и не важно, сколько твой военачальник понапрасну положит таких солдат как ты. Впрочем, чего это я несу? Известно, чем больше генерал положит народу, тем у него дороже будет награда.

Ибо техника деньги стоит, а солдатиков бабы еще нарожают. Только вот беда, я не оловянный солдатик, я тут не местный, мимо проходил, поэтому не надо меня убивать. Так думал я, глядя в ствол огромной пушки. Понятное дело, что никто меня не слышал, но видимо есть бог на войне, или специально для меня заглянул на огонек, точнее обратил внимание, потому что одновременно с выстрелом пушки на танк упала с ярко-желтых лимонных небес ракета, посланная роботом с плато.

Вот это был взрыв! Огненный шар появился на месте огромной железной коробочки, да только я это уже не видел, потому что летел вместе с черепахой вниз к земле. Красиво летел — точнее падал. Нет, здорово иметь полное управление, становишься настоящим четвероруким и десятиногим существом, есть возможность хвататься за пролетающие мимо ветки, правда, обидно, что хвататься оказалось не за что.

Двести миллиметров калибр, это такая дура-пушка, что деревья сносит. Она наше дерево вообще разнесла на куски, потому разлохмаченный вдрызг древесный ствол и я летели каждый своей дорогой к земле, и думаю, нам обоим было страшно. Потому что полет дело, конечно, приятное, но за ним почему-то всегда следует приземление, а давно известно, что самолеты гибнут при посадке гораздо чаще. А я даже не самолет, и к тому же не знал, как включить антиграв, а Мия отключилась совсем. Да и было у меня ощущение, что черепахе хорошо досталось, ног-то я половину не видел, да и ветер ощущал задницей. Значит что, правильно, пробоина на судне.

Как же мы шандарахнулись! Я пару минут вообще ничего не соображал, отключился, в глазах темно, в башке пусто, такое ощущение, что остатки мозгов через уши вылетели, потому что и слышать тоже почти ничего не слышал. Вот теперь я на себе ощутил, что такое контузия. Мне, конечно, повезло, что я сидел в бронекуполе, иначе бы, наверное, умер, а так получил легкое сотрясение того, что у меня вместо мозга, ну и глухоту, надеюсь временную.

Когда я пришел в себя, то понял, что лежу на травке, милой такой, симпатичной и зеленой траве. Надо мной низко висело жёлтое небо, а по нему ползло маленькое бледно-синее солнышко и черные тучи. Страшно и тоскливо. Господи, как я соскучился по синему небу и родному ласковому солнышку. Как я хочу домой. Что я тут делаю? Когда приподнялся на локтях, то увидел разбросанные по дороге куски железа, чуть дальше лежали две башенки с пушками, рядом с ними крутила гусеницами перевернутая на спину танкетка. Так что здорово все, повезло мне, враги уничтожены, а я все еще живой.

Вот только из ушей и из носа сочилась кровь, а внутри жила такая слабость, что я даже на мгновение подумал, что нахожусь при смерти, но потом вспомнил, что говорили мои знакомые по больничной палате, перед самой смертью боль исчезает, и ты умираешь в какой-то непонятной благодати. А мне же было так хреново, что сразу стало ясно, что жизнь продолжается.

Немного передохнув, я закрутил головой, глядя по сторонам, разыскивая черепаху, и то, что я увидел, меня совсем не обрадовало. Половина ног у нее была оторвана, в бронекорпусе образовалась приличная дыра, а вместо бронекупола виделся только искореженный металл, два манипулятора погнуты, и сразу понятно, что действовать ими не получится, а другая пара разбита в сочленениях. Капец пришел моему бронесерву, а без него я, как воин, ничего из себя не представляю.

— Мия, Мия, — я подполз к черепахе и погладил ее по искореженной броне. — Что же ты так? И как мне жить без тебя?

Тут что-то внутри корпуса защелкало, по броне пронеслась искристая молния, а потом в своей голове я услышал голос Мии:

— Если ты меня бросишь, я тебя пойму.

— А если не брошу, — на автомате ответил я. — Тогда что?

— Я не знаю, — Мия вздохнула. — После этого разрыва снаряда, который уничтожил мое тело, вдруг вспомнила, как была маленькой девочкой, как бегала по траве и что-то радостно кричала, а потом пришли два странных мужчины, они ударили моего отца по голове так, что он упал и не смог встать, а маму просто укололи какой-то иглой и она заснула, а меня… — Голос всплакнул. — Они меня просто усыпили, а когда я очнулась, то оказалась без тела, совсем. У меня не стало моих ножек, ручек, даже головы, и мне стало так страшно, что я закричала. К сожалению, крик мой так и остался у меня внутри. А потом пришла темнота, и после нее я все забыла, и вспомнила о своем теле только сейчас. Возможно, на меня повлияло то, что мы находились с тобой в полном слиянии, когда нас взорвали из пушки, с тобой я вообще чувствую себя иначе. Ты меня не бросишь?