Школа волшебства (СИ) - Корсуньский Ростислав. Страница 3

Мир Оравия, предгорье Драконовых гор.

Вызов архидемона магистр Просгор смог осуществить только благодаря артефакту. Барон Герт Дрей, которому он служил уже в течение десяти лет, наконец-то решил прибрать к своим рукам баронство своего родного брата. Будучи младшим братом он никак не мог претендовать на него, так как по закону наследование все доставалось старшему брату Хорну. В королевстве Сурания наследование отличалось от принятого в соседних странах, основа была та же — наследовал старший сын, но были и нюансы. Владение можно было разделить между наследниками, но существовал минимум, ниже которого делать этого уже нельзя или с понижением статуса, а барон — это минимальный статус, благодаря которому можно было владеть землей. Правда их отец придерживался мнения, что делить землю ни в коем случае нельзя, потому даже если бы и была такая возможность, то он бы все равно остался ни с чем. Был еще один аспект — если все прямые наследники погибали, то владение отходило короне, и уже король мог его пожаловать кому-то из наследников, а мог этого и не делать. А вот если прямой наследник был не в состоянии управлять имением, вот тогда владение и переходило ближайшему родственнику, а за неимением оного — королю. Вот он и придумал прибегнуть к помощи архидемона, чтобы тот поглотил душу племянника, а его родителей чуть погодя убить. Племянник будучи овощем наследовать не имел права и баронство переходило ему.

Где Герт получил этот артефакт, он никогда не говорил, но даже с его помощью Просгору было тяжело, призванный демон постоянно норовил сбросить оковы подчинения. Магистр прочитал еще одно заклинание подчинения, и пентаграмма призыва вспыхнула огнем. Но даже сейчас архидемон продолжал сопротивляться. Тут он посмотрел в сторону, помолчал с полминуты и заговорил.

— Слушаю тебя, — раздался его рокочущий голос.

— Я хочу, чтобы этот парень остался без души, — он указал на лежащего на земле юношу, — и можешь уходить к себе.

— Какова плата?

— Душа и будет платой, — ответил магистр.

— Нет, — возразил ему демон, — душа — это работа. А в качестве платы я требую ваш артефакт.

— Чтобы потом забрать и наши души? Не выйдет!

— Я предлагаю договор, — сказал демон, — а ты должен знать, что договор заключенный во время призыва нарушить не в состоянии ни один демон.

И это было правдой. Что там Создатель вложил в демонов, но договор, заключенный во время призыва, они не могу нарушить, поэтому они всячески стараются этого избежать. Как правило обещают больше, чем требует призыватель, и некоторые, в основном молодые, демонологи частенько идут им на уступки и в итоге очень часто оказываются ни с чем. Сейчас же демон сам предложил договор, и Просгор подумал: «Что же это за артефакт, что архидемон хочет заполучить его себе! Такой бы и мне пригодился». Но сам посмотрел на барона, который слегка кивнул, подтверждая, что готов с ним расстаться.

— Согласен, — со вздохом сказал магистр.

— Договор: я забираю душу этого парня, — демон указал кого именно, — и в качестве оплаты получаю артефакт Сияние Инферно.

Просгор заскрежетал зубами. «Ну, откуда у этого барона такой артефакт?», — мысль пронзила его, как молния. Об этом артефакте он читал несколько упоминаний, в которых описывалось, что демоны с его помощью смогли осуществить прорыв в их мир. Но не нашлось никаких упоминаний о том, как он выглядит или как его определить, лишь в одном древнем манускрипте говорилось, что он, как и мир из которого он вышел, изменчив и может меня свою форму. Он с ужасом представил, что теперь демоны смогут прорваться к ним. И отказаться сейчас нельзя, потому как было дано предварительное согласие и отказ может привести к плачевным последствиям. Огорченный этим известием, он проговорил:

— Подтверждаю.

Увидел, как дернулось тело юноши и обмякло, а демон протянул свою лапу, в которую магистр бросил артефакт. Во время полета он из шестиконечной звезды, вписанной в круг, превратился в багровый шар, испускающий красное сияние, а магистр понял почему тот получил такое название.

Высшая, а это была именно высшая, а не архидемон, поймала реликвию и улыбнулась. Два человечка приняли ее улыбку за оскал и отшатнулись от нее. «Не зря, не зря я решила откликнуться на этот призыв, хотя могла спокойно его игнорировать», — подумала она, — «Почувствовать, что в призыве участвует Сияние Инферно могли только высшие женского пола ее рода, и только находясь поблизости от врат миров. Наконец-то спустя тысячелетия некогда украденное вернулось, и теперь можно готовиться к мести, ну и заодно захвату новых территорий. Эти два олуха так и не поняли, с кем имеют дело». Она перевела взгляд на лежащего на земле парня, над которым повисло что-то непонятное: то ли дух, то ли душа. Она определенно видела сущность, но совершенно ее не чувствовала и это ее немного настораживало, ведь обмануть демона ее круга, ой, как непросто, практически невозможно. «А с тобой мы еще встретимся, когда ты освоишь это тело, ведь я не давала обещания, что оно останется без души», — мелькнула у нее мысль и она переместилась в свой домен, а пентаграмма тут же исчезла, и абсолютно ничего не напоминало о том, что здесь произошло.

— Первый раз такое вижу, — пробормотал магистр, подойдя к месту призыва и внимательно рассматривая следы, — В самом деле, исчезли абсолютно все следы.

Он произнес заклинание поиска магических возмущений, но и оно не дало никакого результата.

— Даже так, — опять пробормотал он.

Вот этот нюанс очень сильно не понравился Просгору, и он впервые задумался, с кем из демонов он столкнулся. Да и могли ли они, уходя в свой мир, полностью стирать все следы своего пребывания. По всему получается, что это был высший демон, но они никогда не откликались на призыв. Он даже не был уверен, что архимаг-демонолог даже с помощью Сияния Инферно смог бы это сделать, даже зная все возможности этого артефакта.

— Ты чего задумался? — отвлек его голос барона.

— Ты хоть знаешь, что это за артефакт был? — гневно спросил Просгор, — Чтобы отдавать его обратно демонам из-за твоих мелких амбиций. И вообще, где ты его взял?

— Не забывайся! — холодно ответил ему барон, а глаза его сверкнули гневом, — Твоя жизнь принадлежит мне! — и он непроизвольно поднес руку к невзрачному камню, оправленному в оправу из серебра и висевшему на груди.

И это было так. Однажды магистр попал в скверную историю — участвовал в перевороте, куда его завлекли обманом. Но для короля не имело значения кто и с каких побуждений участвовал в нем — их всех ждали виселица или эшафот, их самих и их семей. А единственным свидетелем его участия был барон Герт Дрей, который за свое молчание стребовал с магистра магическую клятву служения на крови. Свидетельством его служения и был тот камень, висевший на груди барона. Забрать или отнять его невозможно, также как и снять с трупа, потому как вместе со смертью барона умирал и магистр. Его можно было только добровольно подарить, и тогда служитель переходил в услужение к одаряемому. Тогда он сохранил свою семью, но сам попал, можно сказать, в рабство. А то, что он творил по указке барон, ему не простит никто. И вот сейчас барон напомнил ему его место.

— Так что тут такого странного? — барон имел отличный слух и слышал бормотание магистра.

— Не осталось вообще никаких следов магии, — ответил Просгор, — я впервые с таким сталкиваюсь.

— Так это же замечательно! — обрадовался барон, — нет необходимости ждать пока твоя магия рассеется. Сегодня же мой человек намекнет Хорну, где якобы видели его сына. Поехали.

Мир Оравия, предгорье Драконовых гор, это же время.

О чем шел разговор между ними я, понятное дело не знал, но вот он закончился, и красное существо что-то сделало. Оно не двигалось, не говорило, но я почувствовал некое действие, это напоминало обдувание ветерком, хотя я и не помнил, что такое ветерок. И вот тут я увидел, как от лежащего на земле юноши отделился светлый прозрачные силуэт, напоминающий его, и полетел к существу. Я уверен, что он не хотел этого делать, руками старался зацепиться хоть за что-то, лишь бы не попасть к краснокожему. А еще я чувствовал его ужас, как так смог я не знал, но он определенно был в ужасе от происходящего. Вдруг вокруг красного существа образовалось нечто багрово-алое, и прозрачный силуэт куда-то делся. Для себя я решил, что встречаться с такими существами я не буду. Молнией пронзило воспоминание — этот прозрачный силуэт не что иное, как душа человека, а происходящее являлось извлечением ее из тела. На краю сознания крутились еще какие-то мысли, связанные с этим, но вспомнить я так ничего и не смог. Краснокожий ужас исчез, и мне сразу же стало легче. До этого я даже не замечал, как нечто давило на меня. Я увидел, как два человека уехали, оставив бесчувственное тело. Меня все также мучила жажда жизни, и я, недолго думая, занял оставленное тело.