Начало (СИ) - Лосев Владимир. Страница 30

Глава 10

А потом в моей пустой башке раздался чей-то странный механический голос, который задумчиво так произнес:

-Обнаружен командный чип, производитель и марка неизвестна. Начинаю подключение.

Я почувствовал в районе затылка странное шевеление, словно волосы стали подниматься, да только нет там у меня даже небольшой поросли — яйцо забрало:

-Стандартный разъем не обнаружен. Найдено устройство беспроводной связи, провожу подключение через него.

Перед моими глазами начали появляться разноцветные всполохи, потом я увидел зал с космическими скафандрами, но сначала откуда сверху, причем в черно-белом варианте, потом пошла яркая засветка, от которой стало неприятно глазам, а еще через некоторое время зрение нормализовалось, только я находился неизвестно где. Был даже момент, когда я почувствовал себя маленьким и очень несчастным человечком, запертым в узком чулане, где было темно, страшно и очень одиноко. Я больше ничего не видел кроме бархатной темноты.

Какое-то время ничего не происходило, затем от моих ступней вверх начала подниматься плотная прохладная пена, и я почувствовал себя колеблющимся поплавком на речной глади. Пена приподняла меня до шлема скафандра, и теперь я смог смотреть через его прозрачное изнутри забрало на то, что происходит снаружи. Скоро пена перестала подниматься и начала твердеть, через пару минут я ощутил себя запакованным в гипс, говорят так раньше лечили костный туберкулез. Александра Беляева так запаковали на год, и он написал книгу: Голова профессора Доуля». И я понял, почему он это написал, уж больно неприятные ощущения и хочется сдохнуть.

Мои руки воткнулись в рукава, ноги оказались в штанинах, этого видимо заметил искин, потому что последовала команда:

– Прошу поднять правую ногу для проверки сервомоторов реакции.

Никогда не пробовали поднять ногу, которую зажало в твердой пене? Я тоже это сделал впервые. Поднять я ее, конечно, никуда не поднял, но зато скафандр покачнулся и от этого чуть не упал, почти тут же зашелестели сервомоторы и гироскопы, выравнивая положение. Потом искин также задумчиво произнес:

— Реакции в норме. Поднимите левую руку.

Я попробовал, она пошла вверх и остановилась на высоте головы:

– Обнаружено несоответствие, снимаю ограничители, продолжайте движение. На этот раз я поднял руку на всю высоту и даже попробовал почесать затылок, конечно, ничего из этого не получилось, но искину это понравилось:

– Сделайте то же самое правой рукой.

А мне что жалко? Да, пожалуйста! Я поднял правую руку и похлопал себя по голове, звук получился гулкий, ну, а чего еще ждать от пустой башки? Мыслей там нет, и отродясь не было. Были бы, так в эту жестяную банку не залез, не стал бы изображать из себя одинокую шпротину в масле.

-Обнаружено несоответствие, провожу поиск нужного программного обеспечения. Поиск закончен, соответствия не найдено. Оператор не подготовлен, не подходит для дальнейших действий, сейчас будет произведен выпуск. Оператору приготовиться к выходу из скафандра.

Пена начала двигаться, и вдруг остановилась: Заполошно забормотал искин:

– Слабый заряд батареи. Слабый заряд батареи. Слабый заряд батареи. Провожу подключение резервного источника питания. Слабый заряд резервного источника. Подключение невозможно.

А потом что-то где-то рядом пискнуло, и все замерло. И что?!! Я почувствовал себя новогодней хорошо упакованной стеклянной игрушкой, которая не может никуда двинуться. Все тело залито затвердевшей пеной, точнее гипсом, не могу ни руки поднять, ни ноги, ни нос почесать —получается только глазами хлопать, да слюни пускать. Хреновая смерть. Это в какое дерьмо надо залезть, чтобы такое получить? Надо срочно написать гимн ассенизатора и катализатора дерьма, чтобы петь в таких ситуациях, а еще мне нужно знамя с огромной какашкой на желтом фоне цвета детской неожиданности, чтобы все видели, кто идет

Голова моя была в шлеме, я мог смотреть перед собой и видеть зал, набитый стройными рядами боевых скафандров, к моим органам дыхания поступал воздух, я мог дышать и думать, но от этого мне было еще хуже. Я ощущал себя египетской мумией в саркофаге, правда, пока еще живой и не высохшей, но хорошо сознавал, что это скоро произойдет. В голове крутился всего один вопрос — на хрена я сюда залез? Ведь знал же, что ни одна машина не работает долго, что вполне можно попасть в ситуацию, когда что-то начинает работать, а потом перестает. Осознавал же? Осознавал, но все равно и попал. Хоть, конечно, непонятно, почему не сработали предохранители, которые обязательно должны быть предусмотрены для таких случаев.

Правда, ответ у меня и для этого есть, хоть он мне и не нравится. Для таких проблем предусмотрен запасной источник питания, и кто виноват, что он за эту прорву лет разрядился? Правильно —тот идиот, что залез в скафандр, не проверив зарядки. И теперь Вика погибает где-то там, а я погибаю где-то здесь. Правда, умно?

Неожиданно мой левый глаз заметил какое-то движение, учитывая, что я мог смотреть только перед собой, так как моя шея залита пеной, это было мучительно. И очень хреново, когда хочется что-то увидеть сбоку, а рассмотреть ничего не можешь. Сильно напрягает, знаете ли. А потом я вдруг увидел у самых ног скафандра гибкого и осторожного зверя, неизвестно откуда нарисовавшегося. Зверюга была покрыта темно-коричневой шкуркой с черными пятнами, с небольшим ворсом. У зверя имелась большая голова с острыми длинными клыками и огромные черные и очень умные глаза. Зверюга была размером с большого амурского тигра. Она смотрела скафандр, потом, к чему-то принюхиваясь, обошла его. Сзади она пыталась поцарапать металл, чтобы освободить вкусную еду, попавшую в ловушку, но быстро поняла, что это невозможно. Тогда вернулась обратно и, встав на задние лапы, заглянула в шлем.

— Привет! —сказал я, глядя в эти темные умные глаза. Почему-то сразу вспомнились эти западные курсы психотерапии алкоголиков и психопатов, на которых каждый встает и представляется. Ну я и брякнул. — Меня зовут Макс, и я идиот.

– Я знаю, -промелькнула в голове ответная мысль. – И как ты теперь собираешься вылезать из этой железной одежды?

– Никак не собираюсь, – ответил я. — Думаю, тут умереть, чтобы не досаждать миру своим присутствием. Хватит его напрягать, пусть теперь сам живет без меня.

— Это неправильно, – фыркнула зверюга, чем-то похожая на земную ласку, пробуя царапать мой шлем когтями на лапах. – Стоит ли умирать

бесполезно? Я бы могла накормить твоим мертвым телом моих детей. Так что вылезай.

– А как? – спросил я. – Эта консервная банка не открывается изнутри, потому что у нее закончился запас энергии.

– Ну это понятно, – зверь отошел назад и сел на пол, внимательно разглядывая меня. Чем-то зверюга напоминала собаку, особенно в этой позе. – Они стоят здесь не одну сотню циклов, тебе еще повезло, что ты залез в тот скафандр, который заряжали последним.

– А ты откуда знаешь? –буркнул я. – И с чего ты взяла, что это везение?

– Я видела, когда заряжали этот скафандр, – ответила зверюга. –Мы, Моры, живем долго.

– Откуда ты здесь взялась, Мора? –спросил я. А отчего не спросить? Зверя я не боялся, никто не сможет вскрыть снаружи боевой скафандр, его и разрушить довольно сложно. К тому же я считал, что скоро умру. А когда знаешь, что умрешь, как-то проще относишься к говорящим мысленно собакам и другим тварям. И если учесть, что я не могу двигаться, то любое общество приятно. – Может ты одна из тех, кто строил эту станцию?

– Я Мора, – ответила зверюга. – Мы всегда с нормами. Это они выстроили эту станцию, а потом привезли меня. Мы, моры, лучшие охотники во вселенной. Жизнь есть везде, даже в космосе, и когда она пытается поселиться на кораблях и станциях, мы начинаем на нее охоту.

– Только нормов нет, – заметил я. – А ты есть. Мне хотелось бы узнать, случайно не ты утащила куда-то вниз мою девушку? Наверное, решила, что еще одна непрошенная жизнь пролезла на твою территорию? Я не ошибся, это так?