Начало (СИ) - Лосев Владимир. Страница 8

– А вот это правильно, – фыркнул амп. –Но как нам быть с тобой? Ты и смелый и глупый одновременно, то ли есть, то ли не есть. Твое мнение?

– Есть, но осторожно, – усмехнулся я. – Мозги, например, отдать врагу, а сердце съесть самому.

– А ты разбираешься в хорошей еде, – амп заржал. – Мне нравится твой глупый оптимизм. Разгружайся.

На корабле, к которому я подплывал, одна часть окрасилась зеленым, когда я подплыл к борту, открылся один из отсеков трюма. Я полез к себе манипулятором, которым был у меня продолжением руки, себе в живот, достал скалу, которую добыл, и переложил ее в загрузочный док фабрики. Хотел уже отлететь, но мне не дали – из отсека выдвинулась большая труба, и в мой живот посыпались измельчённые камни. За пару минут они заполнили мне пузо, после этого манипуляторы корабля развернули меня, ласково так подтолкнули к яркой звезде, и я отправился в свой второй рейс. На этот раз я долетел до пояса астероидов намного быстрее, может потому что привык, а может потому, что не мешал искину развивать предельную скорость.

На этот раз я долго и придирчиво искал астероид, в котором содержание руды будет не меньше двадцати процентов и, представьте себе, нашел. Ее надо было только немного пообтесать, чтобы глыба в трюм поместилась, что я и попытался сделать манипулятором. Отбивал от нее куски, наверное, полчаса, если не больше. Попробуйте бить по воздушному шару, и вы поймете, как это трудно. Ты по нему бьешь, он отлетает, ты снова бьешь, а он снова отлетает. И удар крепким не получается, да и после каждого удара этот астероид приходится заново ловить. Попробовал одним манипулятором держать, другим бить, тоже не получается – выворачивается из моих рук, невозможно удержать. Думаю, мой искин животик надорвал от смеха, глядя, чем я занимаюсь, но слова не сказал, он вообще у меня молчаливый, за что мною и уважаем.

В конце концов, можно сказать мне повезло, моя скала, ударилась о другую пролетающую скалу, и от моей глыбы отлетел вполне приличный кусок, что позволило ее засунуть в трюм. Правда, перед этим меня тряхнуло хорошо, и перед моими глазами замелькали разные красные цифры, но я не придал

этому значения. Корабль же летит? Летит! Значит, все хорошо. А то, что какие-то циферки перед глазами мелькают, так к этому я привык уже. Если кто-то их рисует, значит, это кому-то нужно. Может, так мой искин восторг свой насчет меня выражает…

Ну, а дальше все просто, развернулся мысленно и понесся к станции. Уже на подлете услышал от диспетчера:

– Ты все-таки тупой чел, зря я тебя Горком назвал.

– Это еще почему? – поинтересовался я, подводя свое яйцо к фабрике. – Что опять сделал не так?

– Ты вообще за приборами следишь?! – фыркнул амп. – У тебя утечка воздуха, ты практически на нуле пришел, как еще не сдох, непонятно. Где ты пробоину поймал, тупица? Ты вообще смотришь по сторонам, когда руду добываешь? Может тебя не учили, что пояс астероидов самое опасное место во вселенной, что словить в бок каменную глыбу легче простого, а вот выжить после этого часто проблематично. Думаешь, почему вас челов сюда так часто привозят? Так вот потому что дохнете от своей невнимательности и глупости.

– Вообще-то не учили, – пробурчал я. – Мне вообще ничему не учили.

– Все время забываю, что тебя через тренажер не прогнали, – сказал диспетчер. – Теперь из-за твоей невнимательности твой корабль придется ремонтировать. Кстати, догадываешься, за чей счет будет произведен ремонт?

– За мой, наверное? – спросил я, заранее зная ответ. – Или может, контора заплатит? А… догадался, вы, ампы, сброситесь…

– Насчет корпорации это фантастика, они из-за пары кредитов родную мать заложат, а потом забудут выкупить, – диспетчер заржал. – Насчет нас, ампов, ты тоже смешно сказал. Парням расскажу, обхохочутся. За твой счет ремонт корабля произведут, за чей же еще? Аккуратнее надо быть в поясе астероидов, не надо все скалы ловить на борта своего корабля, так ты из долгов никогда не вылезешь, да и сдохнуть можно легко, если поймаешь очень большую глыбу, а значит, пропадут мои вложения, тупица.

-А хоть кому из моей расы удалось из долгов вылезти? – спросил я. – Были такие?

– Никому еще из вашей расы это не удалось, и поверь мне не удастся, – фыркнул амп. –Иначе зачем вас сюда бы везли? Открою тебе большой секрет, ваше дело приносить прибыль и дохнуть, вы здесь только потому, что для ампов надо создавать другие условия, и покупать хорошие крепкие корабли, а не рухлядь, на которой вы летаете – корпорации это невыгодно. Гораздо дешевле, вытащить дохлого чела из поврежденного кораблика, чуть его подремонтировать и снова отправить за рудой уже с другим челом. Давай лети, разгружайся, и дуй на станцию, ремонтироваться. Но это ладно, а вот то, что ты мог так быстро сдохнуть, это плохо, стоит подумать, может мне против тебя немного поставить, чтобы смягчить горечь поражения. Как думаешь, а?

– Решайте сами, – я выбросил манипулятором из своего чрева скалу в трюм фабрики, получив от нее в ответ кучу мелких камней. – Лично я собираюсь выжить и расплатиться с долгами, выиграв пари.

– А ты думаешь, кто-то хочет сдохнуть? – фыркнул диспетчер. – Нет, все хотят жить долго, богато и счастливо, да вот получается это не у всех, а если брать вас челов, то вообще ни у кого. Ладно, лети к седьмому доку, расстроил ты меня, Горк своей тупостью.

Я полетел на станцию к месту, показанному зеленым цветом, и едва успел. Последнюю минуту мне просто стало нечем дышать, и я бился в этом жутком кресле, словно рыба, выброшенная на берег. А когда в яйцо хлынул прохладный воздух станции, я минуты три никак не мог надышаться. С моего лица ушла темно-зеленая масса, и я обнаружил, что лежу на полу, а кресло пилота куда-то делось. Охая и ахая, я поднялся с пола и пополз в кишку, которую здесь была коридором и выпал в док, на этот раз яйцо даже лестницу не выдвинуло. Хоть и невысоко, но все равно больно.

Ко мне подошел техник и помог подняться.

– Что же ты такой неуклюжий, чел, уже и ноги тебя не держат что ли? – пробурчал он. – Пойдем, покажу, что ты натворил.

Мы пошли с ним вокруг яйца, и в боку я увидел рваную дыру, сквозь которую виднелись какие-то ребра, шланги и разные полости, заполненные неизвестным мне материалом.

– Увидел?

Я молча покивал головой. А чего тут говорить? Да, урод, да понимаю, только сделать ничего не могу. Можно, конечно, покричать, что меня подставили, что не дали позаниматься на тренажёре, поэтому я и наделал всяких глупостей, только смысла в этом никакого нет. В этом мире никто никому ничего не должен, это я понял еще в детском саду, когда мне разбили голову детской машинкой. Смеялись все. Тогда воспитательница мне сказала, чтобы я родителям признался в том, что сам упал и ударился, иначе у меня и моей семьи появятся серьезные проблемы, потому что у мальчика, который меня ударил, папа большой начальник.

Я послушался, потому что уже тогда понимал, ни в одном конфликте смысла нет, и если кто-то тебя круче, то не стоит доказывать, что ты тоже крутой. Зачем? Доказывать вообще никогда ничего не стоит, бесполезно это. Тот мальчик папы начальника потом сам упал с горки и сломал себе руку, такой он оказался неуклюжим. И как-то так повезло, что никого рядом с ним не было в тот момент, а то бы обязательно кого-то обвинили и наказали.

Правда, мальчик, когда его стали расспрашивать, почему упал, попытался рассказать, что упал он неслучайно, а кто-то ему под ногу подсунул доску, и из-за нее он потерял равновесие. Горку осмотрели, никакой доски не нашли, да и как ее могли найти, если я ее спрятал в подвале? В общем, воспитательницу за недосмотр уволили, а мальчика перевели в частный детский сад.

Все закончилось хорошо, только уволенная воспитательница на меня перед уходом смотрела каким-то долгим, непонимающим взглядом. Похоже, она не очень поверила, что я в этом деле не при чем, и это несмотря на то, что трое пацанов и одна девчонка сказали о том, что я от них ни на миг не отходил, и мы вместе играли в песочнице. Алиби стоило килограмма конфет, но я не жалел, зато приобрел верных друзей до конца детского садика, которые меня защищали. А чего жалеть? Лично я и сейчас скажу, что этот мальчик поскользнулся. А смысл доказывать кому-то что-то?