Ползущая тень - Говард Роберт Ирвин. Страница 7

Увидев варвара, бежавшего прямо на него, человек в богатых одеждах опомнился и его меч холодно сверкнул в лучах камней-светильников, падая на голову Конана. Тот успел увернуться и воткнул саблю, словно нож мясника в сердце противника. Инерция движения Конана была столь велика, что сабля пронзила горожанина насквозь, а варвар, налетев на него, споткнулся и с грохотом врезался в стену. Когда он падал, сабля, острая, словно бритва, распорола живот убитого снизу доверху, и обмякшее тело покатилось по ступеням вниз, путаясь в собственных внутренностях и сбивая с ног желтолицых воинов.

Полуоглушенный варвар, придя в себя, яростно потряс в воздуха окровавленной саблей и помчался дальше. Остановившись на мгновение в комнате наверху и убедившись, что она пуста, варвар метнулся к двери. Внизу, тем временем поднялся крик, в котором звучало столько гнева и отчаяния, что Конан понял, что сам того не желая, отправил на тот свет кого-то очень важного, может быть самого короля этого странного города.

Киммериец бежал, не оглядываясь и не выбирая дороги. Он понимал, что Натале грозит смертельная опасность, но не мог заняться поисками девушки, не стряхнув с хвоста волчью стаю преследователей.

Комнаты верхнего этажа дворца были погружены в полутьму, и Конан, быстро потеряв ориентацию, вновь вбежал в зал, по которому уже пробегал пару минут назад, чуть не столкнувшись с преследователями. Увидев варвара, они заорали как сумасшедшие и бросились к нему, он же с трудом увернувшись, проскочил под арку.

Комната, в которой на этот раз оказался киммериец, в отличие от всех остальных не была пустой. Ее хозяйка только что вскочила на ноги, вскрикнув от удивления и испуга.

Перед киммерийцем стояла совершенно нагая — если не считать ожерелья из драгоценных камней на шее — женщина, которая вглядывалась в него широко раскрытыми от удивления и страха глазами. Это было последнее, что он успел заметить: когда женщина подняла руку и потянула за шелковый шнур, свисавший со стены. Под его ногами разверзлась черная пропасть. Даже феноменальная реакция варвара на этот раз запоздала.

Высота, с которой свалился Конан, была не слишком большой, и любой другой на его месте тоже бы остался в живых, отделавшись множественными переломами рук, ног и ребер. Как кошка падает на четыре лапы, так приземлился и Конан, не выпуская из рук сабли. Внутренне сжавшись от испуганного женского крика, он вскочил на ноги и увидел обнаженную Наталу, отчаянно извивавшуюся в сладострастных объятиях чего-то настолько отвратительного, что не могло быть ничем иным, как порождение адской бездны.

Любой из людей увидел этого ужасного монстра, был бы парализован страхом. Любой, но только не Конан. Глаза его заволокла красноватая мгла бешенства, жажда крови затмила мозг — и он обрушился на чудовище. Бросив свою жертву, монстр повернулся к противнику, сабля которого рассекла воздух, пролетела сквозь черные клубы его бесформенного тела и чиркнула по каменной стене, высекая сноп искр.

Конан, ожидавший гораздо большего сопротивления черной субстанции потерял равновесие и упал на колени. Когда он вскочил на ноги, черное облако уже сидело на его плечах. Варвару показалось, что его захлестывают волны некоей студенистой жидкости — он рубил их саблей, рассекал кинжалом, рвал руками, по его лицу сплошным потоком текла грязь, что вероятно была кровью чудовища. Конан не знал, отсекает ли он щупальца или какие-то иные органы монстра, врубается ли в само его тело, вновь и вновь сливавшееся в однородную массу. Ему уже начинало казаться, что он сражается не с одним, с огромным множеством адских существ, грызущих, царапающих, колющих, колотящих его с невероятной силой. Он чувствовал клыки и когти, разрывающие его тело, чувствовал гибкие, но твердые, словно сталь, не то щупальца, не то лианы, обвивающие его руки и ноги. Вдобавок ко всему, нечто, похожее на скорпионий хвост с острым шипом на конце, молотило его по спине, шее, груди, до кости, рассекая кожу и мясо, впрыскивая в кровь яд, жгучим огнем растекающийся по всему телу.

Сплетенные в плотный клубок человек и монстр выкатились из круга света и оказались в абсолютной темноте. Забыв в пылу сражения о брезгливости, варвар вонзил зубы в тело врага и его чуть было не вывернуло наизнанку, когда это нечто, с писком и скрежетом, упруго выскользнуло из захвата его мощных челюстей.

Они катились все дальше и дальше по коридору. Варвар уже начал терять сознание от боли и ран, когда увидел высоко над собой огромную жабью пасть, освещенную тусклым светом, исходившим казалось откуда-то изнутри нее. Киммериец собрался с силами и с хриплым криком рванулся словно волк, к этой кошмарной пасти. Его верная сабля погрузилась в нее по эфес, и вдруг бесформенная масса, поглотившая Конана, конвульсивно содрогнулась. Сильная судорога свела и тут же отпустила адское тело, которое вдруг быстро поползло по неровному полу коридора, таща за собой варвара, упрямо цеплявшегося за рукоятку сабли, застрявшей глубоко в пасти монстра. Движения чудовища ускорились, киммерийца трясло, давило, мяло, но он не сдавался, яростными ударами кинжала раздирая на части студенистую массу.

Внезапно из нее ударил какой-то странный фосфоресцирующий свет прямо в глаза Конана и тот вдруг почувствовал, что клубящееся, сотрясаемое конвульсиями тело куда-то исчезло, а его рука с саблей повисла в пустоте. Он лежал на скользком краю какого-то бездонного колодца, в глубь которого летело, сверкая словно метеор, тело чудовища. Прижавшись щекой к гладкой, грязной каменной поверхности, он смотрел, не в силах отвести глаз от быстро уменьшающегося светящегося шара, навстречу которому из глубины вдруг начала подниматься темная, блестящая поверхность, поглотившая в конце концов фосфоресцирующую точку. В таинственной бездне всколыхнулся тусклый огонек, и тут же погас. Воцарилась полная тишина и абсолютный мрак.

4

Натала из последних сил пыталась освободиться, сбросить шнур, врезавшийся в запястья. Ее взгляд неотрывно следил за краем тьмы, сгущавшейся за кругом света. Там исчез Конан, увлеченный демоном, и девушка, напрягая слух, еще некоторое время слышала сопение варвара, свист его сабли и грохот ударов, затем шорох, похожий на шум лавины сползающей с гор, сменившийся мертвой и глухой тишиной. Голова Наталы упала на грудь, тело безжизненно повисло на шелковом шнуре.

Она очнулась, услышав шаги, подняла голову и увидела вынырнувшего из темноты варвара. Вздох, выражавший одновременно облегчение и ужас, вырвался из ее опухших губ и эхом понесся по бесконечному коридору. Лицо варвара представляло собой сплошной синяк, словно кто-то долго и старательно колотил по нему бревном, кровь из рассеченной на голове кожи заливала глаза. Губы были искусаны и разбиты, руки, ноги и все тело покрывали глубокие раны. Хуже всего выглядели грудь и шея, они почернели и опухли, кожа свисала с них клочьями, казалось их долго и безжалостно пороли бичом.

— Ах, Конан! — рыдала Натала. — Как тебе досталось!

Опухшие губы киммерийца исказила гримаса презрительного пренебрежения к собственным ранам. Он тяжело дышал, и его волосатая, залитая потом и кровью грудь вздымалась и опадала, словно кузнечные мехи. Он с трудом дотянулся до шелкового шнура, связывавшего запястья девушки, перерезал его кинжалом привалился к стене, пошире расставив дрожащие ноги, чтобы не упасть. Натала прижалась к его плечу и горько и горько заплакала.

— О, Конан! Ты умираешь!

— Нельзя драться с демоном, — тихо прошептал он, — и остаться невредимым.

— Ты убил его? — спросила она с надеждой в голосе. — Правда убил?

— Не знаю. Он свалился в какой-то колодец. Не знаю, страшна ли ему вообще сталь…

— Ох, твоя спина! — всплеснула она руками. — Что он с ней сделал!

— Это хвостом, — скривился он от боли. — Он был твердый, словно из стали и жег огнем. Но хуже всего эти щупальца, они давили и мяли меня, словно сотни питонов. Готов поспорить, что все мои кишки змеями расползлись по животу.