Серое братство (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович. Страница 129

— В нем кипит кровь диких кочевников, — пояснил снисходительно Хен. — Наверное, в прошлой жизни он был воином. Не знаю, откуда это в Шамире. Наш дед торговал, и дед деда тоже торговал. Я взялся за оружие, потому что в окрестностях Пахавара завелась банда грабителей. Житья от них не стало. И Шамир собрал сотню таких же отчаянных, как и он сам, парней и за пять дней перебил всю банду. Все двести с лишним человек.

По интонации Хена я понял, насколько Шамир любим старшим братом. Это наблюдалось и во взгляде, и по блеску глаз. А Самил такого участия не удостаивался, что, впрочем, того не сильно огорчало.

День за днем мы двигались по заброшенной дороге, и до сих пор я не мог понять, почему Бен Сиарук остается напряженным и встревоженным. Беспокойство его возрастало с каждым часом, хотя я не видел причин для такого поведения. Дорога оставалась пустынной, и караван двигался без всяких приключений. Ни магии, ни бандитов — никого. Древний тракт, признался мне Мастер, стал навевать на него скуку.

Стало заметно, что холмы вдоль дороги как-то значительно выросли. Мы вступили в гористую местность. Солнце уже не грело с такой яростью, и большую часть пути продвигались в тени причудливых скал. Я поделился своими наблюдениями с Самилом. Тот рассмеялся:

— Это не горы выросли, а дорога пошла под уклон. В этом месте идет крутой спуск в ущелье Плачущих Ветров.

Неприятные мурашки поползли по спине. Не знаю, из-за чего: то ли захватывающее дух поэтическое название вызвало трепет или подспудное желание избежать появления в тех местах. Самил подлил масла в огонь, по-своему оценив мою задумчивость:

— Знаешь, почему эта дорога заброшена? Призраки охраняют ущелье. Появились они двести-триста лет назад, и изредка пошаливали, никому особо не докучая. Но в последние сорок лет они словно взбесились и стали убивать всех, кто пытался пройти по этому тракту. Дорогу пришлось забросить и ходить по более удобному, но длинному Морскому Тракту. Вот и вышел крюк в три дня.

— А ты веришь в призраков?

— Нет, — весело рассмеялся Самил. — Обыкновенные разбойники шалили, а когда распугали последних путешественников и купцов, то и сами подались в более богатые края. А дорога опустела.

— А как же раньше ходили караваны? — не сдавался я. Мне хотелось выяснить все детали в подробностях. Просто я знал, на что способны мертвецы. Асура прибавила мне не только седых волос.

— Откупались, — не понял моей дотошности управляющий.

Оставив Самила пугать кого-нибудь другого, я направил своего коня к Сиаруку. Его тюрбан возвышался над караваном, так что найти старика не составляло большого труда. Хозяин сидел, горделиво выпрямившись, на прекрасном скакуне и зорко посматривал по сторонам. Только вот во взгляде затаилось тревожное ожидание будущих бед.

— Хочешь знать, чего я боюсь? — бин Сиарук оказался прозорливым, или же его глодали те же мысли, что и меня.

— Самил рассказал интересную историю, — я пристроился рядом со стариком. — Он что-то плетет про призраков, но тут же опровергает слухи, утверждая, что на дороге идет банальный грабеж. Так кто же здесь правит: мертвые или живые?

Бин Сиарук молча правил жеребца по неровной поверхности дороги. Наши стремена касались друг друга. Я терпеливо ждал. Старик мог поведать много интересного, и дело было не в боязни последнего, а в тщательнейшем выборе слов, чтобы не испугать наемных охранников. Ему было чем рисковать.

— Ущелье Плачущих Ветров — гиблое место для живых, — мрачно произнес бин Сиарук. — Если раньше купцы умудрялись пробираться по этому тракту невредимыми, то сейчас — смерть неминуема. Призраки за что-то мстят. Их гнев настолько силен, что когда они выходят из своего убежища — небо багровеет и полыхает, а черные бесплотные тени забирают душу.

— Если это так, почему вы, уважаемый, пошли именно здесь? Неужели три дня выигрыша ценнее человеческих жизней? Богатство всегда можно нажить, а как быть в нашем случае?

— Можно, но не в моем случае, — возразил старик. — Я заложил все самое ценное для того, чтобы вернуть домой сына. Со мной большой выкуп, а этот товар, который я везу в Алам — остатки денег, которые я заплачу подлому Фаль-Адени. Он знал, кого взять в заложники. Я в капкане. Мне предъявили такую сумму, что, выкупив Сафара, я останусь голым. Но ведь это действительно ничто, юноша, ты прав. Богатство можно нажить, а единственного сына не вернешь. Вот что значат три лишних дня. Мне нужно торопиться.

— Тогда я с вами, уважаемый, — поклонился я старику.

Я лишний раз убедился, насколько избирательна судьба к людям. Она больно бьет тех, кто надеется на лучшую долю, кто связан простыми человеческими чувствами, кто не желает зла ближнему, а в душе его не гнездится черная зависть и бесконечная глубина ненависти к самому факту существования этого самого ближнего. Я не могу помочь всем — сил не хватит, а жизни — тем более. Но я знаю, чем будет заниматься Серое Братство, когда я вернусь в Пафлагонию. Ради таких людей, как бин Сиарук стоит применять умения, данные мне братьями по оружию и духу. А Егерь меня поддержит. Он тяготится Договором с Домом Лоран. Бессмысленная охота за колдунами и магами станет глупой игрой, не приносящей пользы никому. Асура и ущелье Плачущих Ветров — это не магия, а древнее зло. С ним надо смириться, ибо не мы создавали его. Колдунишки низкого пошиба не смогут сотворить подобное, а значит — не стоит их опасаться. Барсуку, следовательно, нужно помогать, если я хочу стать карающим оружием справедливости, но станет ли Прахва истинным владыкой, правящим не по убеждению мести, а по зову сердца? Это ведь те же ножницы, и откромсать могут в любом случае. Помогать — но сдерживать. Вот так и следует строить новое здание нашего Братства.

Я очнулся от дум. Кричали мне. Оказалось, я настолько погрузился в свои мысли, что оторвался от каравана. С животными творилось непонятное: они топтались на месте, несмотря на чувствительные удары палками. Погонщики суетились, а бин Сиарук отрешенно смотрел в землю. Я повернул коня обратно и вернулся к старику.

— Задумался, — смущенно признался я.

— Начинается, — вместо упреков или выговора бин Сиарук кивнул в сторону скальных вершин.

К нам присоединились Мастер и Башар. Они уже обнажили мечи и с нетерпением поглядывали вглубь тропы, ускользающей в темном зеве ущелья. Оттуда несло неестественным холодом. Багровые отсветы бликами ложились на отполированные ветрами и временем скалы, и с каждым ударом сердца только усиливали свое свечение.

— Как в Асуре, Философ! — ощерился Мастер. — Мне уже все рассказали про здешних жмуриков. Твое мнение: как будем пробиваться?

— Здесь не убежишь, — я покачал головой, с тревогой глядя на ущелье. — Догонят.

Погонщики попадали на колени и что-то громко выкрикивали. Хен бегал вдоль каравана и густо сыпал белый порошок, очерчивая им большой круг, в котором оказались мы все.

— Не смейте выходить за пределы круга! — крикнул Хен нам, заметив, что Мастер порывается перешагнуть черту.

— Надо бы развести костер, — я обратился к Самилу.

— Нельзя! — Самил предупреждающе вздернул руку. — Таких призраков огонь только притягивает! А так может и повезет.

— Странно! — ухмыльнулся Мастер. — Огонь всегда отпугивает призраков, и есть возможность остаться невидимыми. А здесь все наоборот. Эй, Самил! А в темноте нас не передавят как утят?

— Не будешь прыгать через авку — останешься жив, — спокойно отметил Шамир, доставая меч.

— Что за авка? — задумался Мастер.

— Охранный порошок, — пояснил Шамир. — Только сразу предупреждаю: на него не надейтесь. Драться все равно придется. Эти призраки найдут ход против авки.

— Каким образом? — я сохранял спокойствие, но мой амулет вдруг напомнил о себе. В груди что-то закололо и тысячами мелких иголок впилось под кожу. Костяной амулет Куанги. А я и забыл о нем. Надо же!

— Обычно призраки, приближаясь к каравану, поднимают ветер. Авка сама по себе тяжелая от вложенных в нее магических способностей, но не настолько. Боюсь, что ваши мечи мало помогут, — Шамир успокоил коня. Он был единственным, кто не боялся вглядываться в клокочущие языки огненного ветра, рвущегося по скалам. Весь горизонт залило багровыми реками. И на наших лицах играли блики приближающейся беды.