Серое братство (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович. Страница 34

— Зачем? Она не спасет меня, — буркнул я в ответ. Не буду же я говорить, что пытать меня не стали, узрев татуировку на груди. Хотя об этом она уже знает, надо полагать.

— Зато спасет меня и мою страну. Неужели ты настолько неблагодарен, что не хочешь отдать свой долг мужчины, ограждая нас от будущих потрясений?

— Ты не слабая, не такая простая… Только кажешься такой. Но я не давал клятвы служить тебе.

Девушка отошла к узенькому оконцу, сквозь которое едва пробивался свет, и я мог наблюдать ее силуэт вполглаза. Она обхватила себя руками, словно ей было холодно, несмотря на накинутый плащ. Да, здесь не было жарко.

— Ты очень честна в своих поступках, но я боюсь тебя, потому что знаю, чего ты хочешь…

— Чего же, если не секрет?

— Ты посильнее дыбы, женщина. Ты здесь ищешь не жениха с политическим весом и тугим кошельком, а пути, которые оградят королевскую власть от чужих притязаний. Но тебе не повезло. Я скоро умру. Наверное, — с долей неуверенности добавил я. Странный у нас разговор. Мне стало казаться, что я сплю, а женский силуэт на фоне стены — мои бредовые видения.

Королева молчала, стоя боком ко мне. Какие мысли сейчас в ее голове? Меня настораживало, что уже несколько дней со мной возятся, не принимая никакого решения. Угроза казни, как будто, отступала на задний план, но я не расслаблялся.

— Я не тот путь, госпожа, — тихо добавил я.

— Как я должна поступить, по-твоему?

— Коронованные особы не спрашивают совета у врагов. Они вырывают клещами всю правду.

Легкий смешок донесся от окна.

— Вижу, пыточная для тебя показалась легкой прогулкой?

— Не буду излишне скромен, — я сделал попытку сесть. Не годилось выказывать непочтение короне, пусть даже и чужой. Мне нельзя было настраивать против себя человека, на которого я надеялся. Голова закружилась, но я пересилил слабость и прислонился иссеченной спиной к холодному камню. Так было лучше. Воспаленная спина сразу перестала нестерпимо болеть. — Мне приходилось бывать в переделках и покруче.

— Ты не знаешь наших возможностей, чужак, — королева повернулась ко мне, и луч солнца, пробившийся сквозь оконце, заискрил в ее волосах. — Но я долго думала, что сделать с тобой. И пришла к решению, что письмо герцога Линда не лишено смысла. Мне безразлично, как ты попал в Алам. Вреда ты не принесешь, даже если в твоих планах стоит желание навредить Ваграму. Одно плохо: я не знаю, на что ты способен, варвар. А голову тебе отрубить всегда успею.

— Отрубание головы — привилегия князей? — усмехнулся я.

— А ты, варвар, язва! — снова рассмеялась королева. — Почему-то хочется верить, что ты не так страшен для моей страны. Я дам приказ Григу привести тебя в порядок. Вечером я встречусь с тобой, и ты мне расскажешь то, что утаил от Хранителей. Ведь в твоей голове достаточно тайн, чужак? А я люблю разгадывать тайны. Но знаешь, я открою тебе секрет, почему ты до сих пор жив. Больше всего меня интересует твоя татуировка.

Королева вышла, оставив меня в большом недоумении. Ее поведение становилось странным, ставило в тупик. Она уже не казалась простой правительницей, и от этого мне становилось не по себе. В ее поведении не было никакого смысла. И это вносило сумятицу в мои мысли. А в проницательности ей не откажешь. Ну что ж, тем интереснее будет продолжить игру. Только почему она не спросила про татуировку, раз она так ее заинтересовала?

Настал день, когда я вышел из темницы, и меня повели в бани, где я смыл с себя грязь и кровь. Легкая рубашка приятно холодила тело. Хранители даже нашли мне широкие штаны из плотного холста и в дополнение к великолепному гардеробу — деревянные колодки на ноги, которыми я намеренно громко топал по мраморному полу небольшого зала. Королева с легкой усмешкой ждала меня, сидя в мягком кресле. Ее ноги были поставлены на деревянную скамейку, а руки, с нанизанными на пальцы золотыми кольцами, изредка подрагивали, слегка сжимая лакированные ручки кресла. Возле нее по бокам неподвижно застыли два телохранителя с широкими блестящими алебардами. В неглубоких нишах тоже стояли воины. Это я отметил боковым зрением. Конечно, кто будет рисковать жизнью королевы, даже если варвар не вооружен? Для безопасности его легче проткнуть копьем, чтобы не доставлял неприятностей. По глазам телохранителей я прочитал именно это. Они свирепо таращились на меня, не оставляя никаких сомнений на мой счет. Я здесь чужак.

Я заметил еще одного человека, сухопарого, длинного, с темным лицом, похожим на кору железного дерева, растущего на южных склонах Драконьих Зубов такого же черного и морщинистого. Он незаметно возник за моей спиной, кивнул головой моим стражникам, чтобы те оставили меня. Солдаты беспрекословно повиновались этому жесту, предоставив мне задуматься о роли странного человека.

Сам зал представлял собой полукруглое помещение с одним рядом белоснежных колонн, вытянутых вдоль стен. Высокий потолок был перекрыт ажурными деревянными решетками, на которые в случае жары можно было натянуть плотную ткань, не пропускающую солнечные лучи. С неба лилось мягкое солнце, а легкий сквозняк шевелил одежды находящихся в зале людей. А чуть поодаль стоял маленький столик из дерева, инкрустированный мелкими драгоценными камнями по краям. За ним неподвижно сидел писарь, нетерпеливо крутя в руках стило.

Я сделал два шага по направлению к королеве, громко шлепая по полу в дурацких сандалиях, встал на одно колено и приклонил голову. Наступило молчание. Королева, видимо, изучала меня.

— Поднимись, — приказала она.

Я, наконец, разглядел ее как следует. Она действительно выглядела так, как я обрисовывал недостающие контуры ее лица в своих мыслях. Ведь я так и не видел до сих пор ее при ярком солнечном свете. Но мое воображение дорисовало картину. И вышла она очаровательной. Нет, не картина… Темные волосы волнами спадают на плечи, на накидку ярко-синего цвета, а на голове красуется небольшая корона с двумя рубинами. Когда девушка шевелилась, лучи солнца падали на камни, которые вспыхивали ярким пламенем, бросая блики на колонны.

Королева внимательно глядела на меня — я изучал ее лицо, находя, что такая красота будет посильнее любой казни. Из-за недосягаемости. Молчание непростительно затягивалось, но я ждал первого слова от правительницы. Нельзя хамить.

— Как твое здоровье, чужак? Твое имя по-прежнему Гай? Или что-то новенькое придумал?

Спасибо, что имя вспомнила. Или издевается?

— Да, госпожа королева, я — Гай. Был и остаюсь им. У вас великолепная память. И за лекаря спасибо. В моем положении трудно желать чего-то большего.

— А теперь я хочу услышать всю правду о твоем появлении в наших землях. Свое обещание я выполнила. Выполни и ты. Без утайки и хитрости.

— Я так понимаю, что после откровений меня все равно пошлют на казнь?

— Боишься? — брови девушки дрогнули. Усмешка притаилась в ее глубоких глазах. — Нет у меня уверенности, что ты останешься жив. А невыполнимых обещаний я не даю.

Она хлопнула в ладоши. Драпировка за креслом королевы заколыхалась, и появился Григ со свернутой в трубку бумагой.

— Энн советник, присутствуйте, пожалуйста, при откровениях варвара Гая, — королева старалась скрыть усмешку, что меня озадачивало все больше. — Я хочу, чтобы потом, при оглашении приговора не возникло недоразумений. Правда может сыграть в обе стороны, Гай, не так ли?

— Истинно, энни королева, — ввернул я нужное здесь словечко. — Палка — она вещь непокорная в неумелых руках. Может и в лоб прилететь.

— Хочу напомнить тебе, что королевский указ — основной столп закона Ваграма. Я решаю, кого миловать, кого — казнить. Совет при королевском дворе решает другие важные вопросы. Но и его мнение учитывается. Так что от тебя зависит, какое решение приму я. Совету я не доверю твой случай. Цени это.

Я наклонил голову в знак покорности. Глупо надеяться на чувства молодой королевы. Надо настраиваться на худшее.