Шестой (ЛП) - Линн К. И.. Страница 45

Он отстраняется и ухмыляется.

— Есть хочу.

Я фыркаю.

— Ни капли не удивлена.

Нашу беседу о еде прерывает стук в дверь, и мы оба замираем. Шестой бросает взгляд на меня, хватает пистолет со стола, сует его за пояс и тихо двигается к двери. Он смотрит в глазок, но продолжает хранить молчание.

— Эй, шлюха, открывай. Мы знаем, что ты там.

Шестой вздыхает, скорее всего, разозлившись, склоняет голову на бок, от чего раздается громкий хруст. Отбросив засов, он распахивает дверь.

Со своего места мне видно человек пять амбалов, одетых так же, как идиот, который приставал ко мне на парковке. Все они ниже Шестого, хотя он сам чуть выше ста восьмидесяти.

— Это ты — тот идиот, который нацелил пушку на моего кузена?

Пальцы Шестого на рукояти пистолета напрягаются.

— Если твой кузен — тот идиот, который пытался склеить мою жену, то да.

— Ты чо о себе возомнил? — практически ревет парень.

Ситуация выглядит не очень хорошо, и у меня складывается впечатление, что мне лучше заново упаковать чемодан. К счастью, я не так много успела вытащить из него.

Шестой вытаскивает пушку из-за пояса и нацеливает ее на говорящего парня.

— Слушай, я устал и совершенно не хочу тащиться куда-то в поисках нового отеля. Это — единственная причина, по которой я еще не спустил курок. Тебе и твоим шестеркам лучше свалить.

Главный делает шаг вперед, выпячивает подбородок, а его глаза превращаются в щелочки.

— Думаешь, что сумеешь одолеть меня и моих парней, мудак? Ты просто салага с пушкой.

Ой, мамочки...

Я встаю, подхожу к двери и, обхватив Шестого за талию, выглядываю наружу.

— Ты просто позер, а этот парень шутки не шутит. Уходите по-хорошему или вас отсюда унесут в пластиковых мешках.

Подобные слова и уверенность не совсем в моем стиле в подобной ситуации. Но я не сомневаюсь в Шестом. Он вовсе не собирался подзадоривать их.

— Бл*дь, шлюха, рот свой поганый закрой, — он опускает руку и сжимает промежность. — Или лучше двигай сюда, я найду, чем его занять.

Шестой рычит.

— Ненавижу твои дерьмовые отели.

Я едва успеваю произнести эти слова, как все клетки моего тела буквально подпрыгивают. Я чуть не оглохла от череды громких выстрелов.

Главарь падает на спину, когда пуля прошивает ему лоб. У его дружков нет ни секунды, чтобы выйти из ступора, как меня оглушают еще четыре выстрела, и вот все пятеро уже лежат на полу.

Естественной реакцией было бы закричать, начать задыхаться или опорожнить содержимое желудка. Хотя меня резко затошнило, тот факт, что Шестой убил их, погнал меня к чемодану. Я молилась, чтобы никто не вышел из номера, пока мы будем уходить, потому что иначе они тоже присоединятся к этой пятерке.

Пытаясь заставить их уйти, я вместо этого накрутила их. Все вокруг кажется бесформенным, в ушах стоит звон, пока я запихиваю косметичку с туалетными принадлежностями обратно в чемодан.

— Ненавижу подобное дерьмо, — признается Шестой, пока забирает со стола сумку с оружием и чемодан. Затем он бросает взгляд на меня. — Давай быстрее.

Меня словно парализует, когда я бросаю взгляд на лежащие на полу безжизненные тела, под которыми уже растеклись лужи крови.

Впервые я так долго смотрю на результаты тщательной работы Шестого. Впервые за много недель мне напоминают, насколько жестоким и безжалостным он может быть.

— Шагай давай.

Руки у меня дрожат, когда я слепо тянусь к своей сумочке, его портфелю с ноутбуком и чемодану. Пол под ногами кажется неровным, пока я иду, таща за собой чемодан. На пороге я бросаю взгляд на тела, лежащие полукругом напротив двери.

— Не наступи в кровь, — совершенно спокойно предупреждает Шестой. Точно таким же тоном предупреждают о не высохшей до конца краске.

Затем он разворачивается и хватает мою сумку, пока я стою и таращусь на его работу.

Смерть, которую я не видела уже несколько недель, снова стоит передо мной. Но ведь их судьба такая же, как и моя. Вскоре и я буду лежать на полу с безжизненными глазами, а подо мной будет расплываться красное пятно.

Голова у меня начинает кружиться, и все вокруг словно пульсирует.

— Лейси! — доносится до меня рык Шестого.

Я в замешательстве смотрю на него. Он качает головой, сжимает челюсти и тянется ко мне. Поддерживая меня за руки, он помогает переступить через кровь.

Как только я оказываюсь в нескольких шагах от кровавого побоища, он сжимает рукой мой подбородок, вынуждая посмотреть на него.

— Ты должна сосредоточиться только на мне.

Я нервно киваю и резко выдыхаю. Шестой отпускает меня и вручает мне сумку с оружием, а сам забирает у меня чемодан. Металлические ступеньки гремят у нас под ногами, а где-то вдали уже слышатся сирены.

Шестой не говорит ни слова, но ускоряет шаг. Я догоняю его, когда он уже загружает наши вещи в машину. Забросив в багажник сумку, которую несла я, мы садимся в машину. Мотор ревет, и, взвизгнув шинами, мы срываемся с места.

Я оглядываюсь на отель и вижу, что шторы в некоторых номерах резко задергиваются — за нашим отъездом наблюдают.

— Их нельзя было оставить в живых? — спрашиваю я, пока мы мчимся по дороге, прочь от сирен и мигалок.

— Нет.

— Почему? — я не понимаю, почему люди не уходят, когда им угрожают так, как угрожал Шестой этим парням.

— Потому что они заносчивые ублюдки, которые не отступают, даже когда их внутренний голос буквально кричит об этом.

Глава 20

— О, да ладно! Сколько же дерьмовых отелей в этом городе? — интересуюсь я вслух, когда мы с час колесим по городу.

Мы останавливаемся перед практически идентичным архитектурным строением, как и то, которое мы обагрили кровью.

— Много, — отвечает Шестой, разворачиваясь ко мне. — Это же Вегас, детка.

Я стону и тянусь к ручке двери.

Я вылезаю из машины, а руки у меня дрожат. Когда адреналин пошел на спад, проявились остаточные постэффекты. И слабость, и усталость — только одни из них. К счастью, хотя бы звон в ушах прекратился, но все равно ощущения какие-то странные.

Как обычно, номер оказывается очень старомодным и обшарпанным. Зайдя в номер, я сразу же падаю на кровать.

Перед глазами стоят образы мертвых гангстеров. У меня никак не получается переключиться на что-то другое. С появлением Шестого в моей жизни, я видела столько смертей, что до конца жизни хватит.

Смерть преследует его и остальных киллеров. Но только я знаю, как ей удалось добраться до Третьего.

— Ты не настолько крут, как думаешь, — сообщаю я, зарывшись лицом в подушку. — Киллеры не неуязвимы.

Шестой откладывает кейс с ноутбуком в сторону и смотрит на меня.

— Ты наконец-то решилась рассказать мне все, что знаешь?

Решилась ли я? Усталый мозг подсказывает мне, что это в некотором роде вступление. Неужели я, правда, хочу рассказать ему все? Но что на самом деле мне известно? Если я расскажу ему, он сразу же меня убьет?

— Я знаю, что вы не бессмертны. Знаю, что вы уязвимы перед наркотиками.

Шестой встает, подходит к кровати и ложится рядом со мной.

— Какие наркотики?

— Третий.

Шестой кивает.

— Это многое объясняет.

— В его крови был обнаружен целый букет наркоты, включая кетамин, — я думала, что это слово скажет ему о многом, но судя по бесстрастному выражению его лица, я ошибалась. — Не знаю, что тебе известно о наркотиках, используемых для изнасилования, но кетамин действует очень быстро, может полностью отключить двигательный аппарат и притупить ощущения.

— Можно подсунуть с напитком, — вслух озвучивает свои догадки Шестой.

— Ты нуждаешься во мне сильнее, чем я в тебе, — говорю я, понимая, что на самом деле так оно и есть. — У меня было столько шансов сбежать, обратиться за помощью, но я не стала этого делать.

Он тянется ко мне и заправляет прядь волос за ухо.

— Потому что случись такое, я убил бы тебя.