Любовь по инструкции (СИ) - "Zzika Nata". Страница 22

— Видела. Этой зимой на том берегу следы видела волчьи.

— Ну, да, ты же у нас индеец Зоркий Глаз! Прямо, волчьи следы? Небось, собака пробежала.

— Нет, волк: след прямо строчкой, как по линеечке и крупные отпечатки такие, здесь никто таких здоровенных не держит. Одной еды каждый день ведро надо, лучше свинью откормить. А гавкать во дворе и собаки поменьше хватит.

— Ладно, хватит пугать, неси сито уже, мы будем вареники лепить или девочку только разговорами кормить станем?

Остаток дня прошел мирно и, по-семейному, уютно. Налепили вареников, наелись. Старушки прилегли вздремнуть, и Таня опять вышла на улицу, побродила вокруг дома, сходила на огород, вслушиваясь в пролетающие косяки. Ветер не принес ничего настораживающего, присутствие чужака больше не ощущалось.

Если это проходящий волк, то он уже ушел и, скорее всего, назад не вернется.

Татьяна подставила лицо весеннему солнышку, ощущая кожей его ласковые прикосновения. Совсем, как когда-то нежно проводил пальцем по ее щеке Кирилл.

Луна!

Настроение сразу опять упало. Ну, спрашивается, зачем ей его вспоминать и раз за разом бредить раны? Все, был Кирилл, да весь вышел! Ну и что, что на ней метка? Без подкрепления она может со временем стать менее заметной, ведь свою ему она так и не поставила. Нет, пока она носит его детей, метка Кира будет держаться, как новенькая, оберегая самку и потомство, но если она в ближайшее после родов время не поставит Кириллу ответную, то его след постепенно поблекнет. Сначала менее интенсивным станет запах, потом менее ярким станет отпечаток на ее коже и метка перейдет «в спящий режим».

Мать Кирилла очень переживала, что Татьяна не успела отметить ее непутевого сына, и что тот так некрасиво себя с ней повел. И это она еще не знала о беременности невестки! Бывшей невестки…

— Если бы не знала точно, что в нашем роду одни волки, могла бы предположить, что где-то затесалась свинья, — причитала женщина. — Ведь хороший же и сын, и глава клана, что же он так небрежен в отношениях!

— Он не был небрежен, — грустно отвечала Таня. — Наоборот, мне было очень хорошо с ним. Просто, он так и не принял меня всем существом. Столько лет мечтал встретить единственную, так ждал, так верил, что обретение пары — это незабываемо и неповторимо. Наверное, я не смогла дать ему таких эмоций, о которых он мечтал, ему нужен был взрыв, фейерверк, а у нас все было спокойно и плавно.

— Искр захотел, кобель! — возмутилась мать. — Ну, теперь искрит так, что до пожара недалеко. Танечка, взрыв и фейерверк тем и хороши, что не каждый день! Это здорово время от времени пощекотать нервы, но все время жить среди канонады невозможно! Уважение, надежность, бережное отношение друг к другу и постоянство — вот залог семейного счастья, а вовсе не круглосуточные искры.

— А как же любовь? — тихо спросила Татьяна. — Разве не она — главное в семейной жизни?

— Конечно, любовь! Но любовь — это не страсть и не искры, это как раз и есть бережное отношение, уважение и желание из шкуры вывернуться, то сделать все, чтобы порадовать любимого и сделать его счастливым. В первую очередь его, Танечка, а не себя. К сожалению, Кирилл всегда был зациклен на истинной, но я не думала, что его настолько переклинит. А ты, Таня, ты приняла его всем сердцем?

— Сложно сказать. Люблю я его давно, лет двадцать точно, с десяти все им восхищалась, а окончательно принять смогла только недавно. До этого видела, что он не весь мне раскрылся, — ответила девушка. — Сдерживала себя и ждала первого шага с его стороны. Кирилл всегда был внимателен и нежен, но такого, как у нас с ним случилось перед самым его отъездом в эту Канаду, раньше не было. Он, будто, выключил мозг и жил только ощущениями зверя, это … незабываемо! До этого он ни разу не пускал своего Гриса бегать с моей Серой, а им так хотелось!

— Ох, и дурак! — сокрушенно качала головой мать. — Надо запретить все эти людские фильмы и книги, только головы забивают молодым. Может, для людей это и хорошо, а для оборотня нельзя, чтобы человек брал верх над зверем, подавлял свои природные инстинкты и заменял их внушенными, искусственными.

Татьяна опять прикрыла глаза, наслаждаясь теплом.

Получается, волк Кирилла выбрал ее, отметил и допускал зачатие, а сам Кирилл, вернее, его человеческая ипостась, этого не понял? Знает ли Грис, что она ждет щенков?

Волчица заворочалась и вопросительно рыкнула.

Что? Надеюсь, ты не собираешься искать Гриса и докладывать ему?

А, не можешь, он слишком далеко? Это радует. Не хватало еще, чтобы ты нас выдала! Грис не защитит, Кирилл просто отберет детей и что тогда нам делать? Я же с горя умру, если не смогу их растить, видеть, как они учатся и взрослеют!

Грис не даст в обиду? Сама-то в это веришь? Где он был, Грис этот, когда Кирилл мне изменял? Когда вышвырнул из дома и грубил, отказываясь поговорить? Хотел бы, надавил бы, заставил слушать и слышать, а так — твой Грис такой же предатель!

Волчица заскулила, завыла, уткнувшись носом в лапы. Таня сама чуть не завыла — да, их обеих предали, пора посмотреть правде в глаза. И если Кирилл что-то недопонял, если он задвинул волка и решил все единолично, то волк-то все понимал и знал. Но промолчал, не взбунтовался, не убедил себя выслушать. Таня знала, если вторая половина бунтует, секс не получится. Невозможно предаваться наслаждению, если половина тебя этого категорически не желает и прикосновения к женщине вызывают не вожделение, а злость и брезгливость. Волк же не мешал, позволил, ушел в сторону. Глупо этого не замечать и на что-то надеяться.

Серая уже не скулила, просто лежала, подавленная и оглушенная.

Ничего, Серая, мы справимся! У нас дети, ты помнишь? Кирилл козел, конечно, хоть и волк, но он оставил нам сына и дочку и только от нас с тобой зависит, кем они вырастут.

Волчица подняла голову, заинтересованно прислушиваясь, потом встала, потянулась и вильнула хвостом.

Правильно! Главное — дети. А волк… волк от них сам отказался и даже выслушать ее не пожелал. Выгнал. Значит, она ему больше ничего не должна и думать о нем нечего!

Глава 8

Руслан проводил глазами пожилых человечек, медленно отступил вглубь от кромки леса и вернулся к привычному маршруту. Раз в неделю он делал обход территории по периметру, обновляя свои метки, поэтому предпочитал передвигаться в виде зверя. Но иногда размяться просилась и вторая ипостась, вот, как сегодня. И надо же было именно сегодня бабкам притащиться звонить? Одну бабушку он знал, видел ее несколько раз, живет тут неподалеку в умирающей деревушке. Вторая была незнакома, но никакой опасности не представляла.

Мог нечаянно выйти прямо на них, все-таки, в человеческом виде его нюх и слух далеко не такие острые, как у волка. Положим, он ничего такого не нарушил, но бабки они такие — запомнят, а он не хотел лишнего внимания.

Руслан встряхнулся и плавно перетек в зверя. Баро потряс огромной башкой, потянулся, разминая лапы, и задумался — иди назад по своему следу или сократить расстояние до границы его территории, пробежав мимо мостика?

Еще раз прислушался к удаляющимся звукам разговора — старушки явно не собираются возвращаться — и решительно потрусил вдоль реки.

И остановился, как вкопанный, добежав до запаховой цепочки следов — здесь была волчица! Взрослая, сильная.

Закрутился, жадно втягивая воздух, ловя каждую молекулу.

Кто? Откуда? С кем?

Неужели, его ищут? Но кто и зачем?

Одернул себя — совсем поглупел от одиночества? Во-первых, кому ты нужен? Во-вторых, искали бы волки, а не одинокая волчица.

И тут же сам себе возразил — а если не его ищут, а Стасю? Вдруг, нашлись ее родственники? Сердце защемило — привязался же, даже подумать страшно, что придется расстаться, но если это родня девочки, он отступит. Ради Стаси, нельзя ребенку расти вдали от стаи. Но сначала он сам все проверит.

Отступил назад, попятился и спустился к реке, окунулся в стылую воду и решительно поплыл на другой берег. Пройдет он по мосту — оставит свой запах. Зачем? Надо как можно дольше оставаться в тени.