Жена в придачу, или самый главный приз (СИ) - Матлак Ирина. Страница 100

— Не проиграю! — выкрикнула я, отразила удар и, окончательно обессилив, выронила меч.

Упав, он воткнулся в землю, и рукоять блеснула под светом заходящего солнца.

— Один… — досчитал потрепанный ведущий и поднял вверх мою руку.

Один за другим, зрители вставали с трибун и складывали пальцы знаком игр. А затем аплодировали, скандировали, радовались и огорчались — огорчались те, кто болел не за меня.

Сраженный отдачей Трэй лежал, смотря в алое небо постепенно становящимся осмысленным взглядом, а я все стояла, дышала полной грудью, вдыхала пахнущий яблоками, гарью и пьянящей победой воздух, и надышаться никак не могла… Кружилась голова, наравне с усталостью в теле ощущалась необъяснимая легкость, и я почти плакала от невыразимости обуявшего меня в эти минуты счастья.

Таким был первый полуфинал четырехсотых магических игр. Для кого-то полным радости и триумфа, для кого-то — горечи поражения.

Пресекая попытки ее остановить, Тамия выскочила прямо на арену, спотыкаясь, подбежала к Трэю, опустилась рядом с ним на колени и приложила его ладонь к своей щеке.

Я отыскала взглядом Олдера, освещенного алыми отсветами заката и, смахнув все-таки выступившую слезу, улыбнулась. Кому-то этот полуфинал подарил смелость, чтобы, пусть пока только мысленно, признаться в любви…

Меня поздравляли все и поздравляли долго. Но, в отличие от многочисленных приемов, где бесконечное общение вызывало усталость, раздражение и скуку, сейчас я наслаждалась, купалась в нем и находилась в какой-то немыслимой эйфории. Проигнорировав настоятельные рекомендации лекарей хотя бы на одну ночку отправиться в лазарет, я опустошила несколько пузырьков восстанавливающего эликсира, запила таким же количеством обезболивающего и почувствовала себя бодрой, как никогда.

Из эйфории меня выдернуло лишь единожды, когда поздравить меня подошел Райн. К этому времени все, имеющие непосредственное отношение к играм, собрались в зале ожидания, журналисты обивали пороги и заглядывали в окна, но пока доступ ко мне был для них закрыт.

Когда Райн подошел и попытался меня обнять, я машинально отстранилась, чем вызвала у него искреннее недоумение. Пришлось мгновенно брать себя в руки, натужно улыбаться и ссылаться на тяжелый бой, а затем самой распахивать объятия. Иначе мое поведение показалось бы подозрительным. Правда, чуть позже я снова едва не выдала истинные чувства, но Олдер предупреждающе сжал мою руку, чем тут же отрезвил.

К слову, о трезвости. Ей на этом вечере места не было! После того как я все-таки пообщалась с журналистами (так уж и быть, после нашего с Олдером публичного поцелуя и их адекватных комментариев, чертяками звать перестану), мы переместились в гильдию, где традиционно были накрыты огромные столы. Ёдик успел перепробовать половину блюд, так что многие пирожные, фрукты и даже мясо оказались надкусанными, но когда это нас останавливало?

В общем, весь вечер маги доказывали свой гордый титул гуляк и дебоширов. И, надо признать, находиться в центре внимания все же иногда бывает приятно. Чертовски приятно! Когда ты знаешь, что действительно это заслужил. Что добился всеобщего одобрения и уважения не смазливым личиком и выдающимися формами, а упорством и настоящим трудом! И гордость такая сразу берет — просто ух!

Как человек, до отказа накаченный лекарственными эликсирами, к алкоголю я не притрагивалась и заветная сливовица, доставленная нам в размере пяти громадных бутылей, прошла мимо меня. Но настроение было до того чудесным, что ни в каких дополнительных источниках веселья я не нуждалась. Честное слово, даже на все заботы и тревоги махнула рукой! Ведь я теперь — финалист! Первый финалист четырехсотых магических игр, гартах мне в друзья!

Прошло около пары часов, прежде чем я заметила, что за столом чего-то, точнее, кого-то не хватает. Место, которое обычно занимал Трэй, сейчас пустовало. Его местный фанклуб присутствовал почти в полном составе и, напиваясь сливовицей, глотал слезы. Расстроенные девицы периодически зыркали в мою сторону, но все-таки помалкивали. Еще бы им осмелиться мне праздник испортить!

Внезапно на душе стало как-то… не то чтобы неспокойно, но капельку тревожно.

Поерзав на стуле, покусав губу и недолго поколебавшись, я поднялась, сказала, что скоро вернусь и тихо проскользнула к выходу. Поймав взгляд Олдера, отрицательно покачала головой, как бы говоря: не нужно за мной идти.

Не обращая внимания на магокамеру и следующую за мной охрану, я вышла во двор и, точно зная, где его сейчас найду, пошла в сторону стадиона. Предварительно накинула плащ, чтобы меня никто не узнал, и благодаря ему легко затерялась в толпе. Даже магокамера оставалась незамеченной — все прохожие были слишком возбуждены и заняты обсуждением минувшего полуфинала.

До стадиона было идти всего ничего, так что совсем скоро я оказалась на месте. Дав знак охране держаться на расстоянии, медленно побрела к старой яблоне, чья крона мерно покачивалась и шумела на ночном ветру. Казалось, это было единственное место в столице, которого не касалась суета. Только спокойствие, тишина и… одиночество.

Я оказалась права: Трэй находился здесь. Он стоял, привалившись спиной к могучему стволу, и смотрел куда-то вдаль. На нем так же был черный плащ, откинутый капюшон которого демонстрировал так и оставшиеся распущенными волосы. А ведь он дотошный перфекционист — прическа всегда идеальна, буквально волосок к волоску…

— Кхм, — приблизившись, негромко прокашлялась я.

Меня проигнорировали.

Но в настоящий момент во мне бурлило слишком много позитива, что обратить внимание на такую мелочь. Поэтому я сделала еще несколько шагов и осведомилась:

— Не помешаю?

— Проваливай.

Вот и пытайся после этого общаться как цивилизованная леди!

— Тетушки Ливии на тебя нет, — усмехнулась я. — Трэй Тенар, где же твои хваленые манеры и умение общаться с женщинами?

На меня посмотрели так, что большинство на моем месте точно предпочло бы бежать без оглядки. Но я только вздохнула, подошла еще ближе и тоже прислонилась спиной к яблоне, даже сквозь плащ ощущая шершавость старой коры.

— Зачем пришла? — глухо и зло спросил Трэй. — Позлорадствовать? Доказать, что ты — героиня, а я снова пустое место? Так уже доказала, поздравляю.

От таких слов сердце неприятно кольнуло. При всей самовлюбленности и бесящей самоуверенности было в Трэе нечто такое, благодаря чему я вставала на его защиту в детстве. То, что подтолкнуло меня прийти к нему и теперь.

— Знаешь, иногда мне кажется, что вся твоя злость — напускная, — не глядя на него, произнесла я. — Что она — как мои доспехи, надевающиеся для защиты. А защищает она того самого мальчика, который вроде бы вырос, но до сих пор чувствует себя одиноким и любит бродить под ночным дождем.

— Вот только в душу ко мне лезть не надо, — несмотря на раздраженную ироничность тона, его голос дрогнул. — А то испачкаетесь, ваше высочество.

— Ну да, так и есть, — словно не услышав, кивнула я. — Знаешь, Эгри увлекается всякими психологическими штуками. Так вот он говорит, что агрессия — первый способ скрыть уязвимость. Признай, ты просто до сих пор боишься открыто смотреть на мир и трусливо отсиживаешься в своей темноте, хотя свет — вот он, совсем рядом. И людей ты близко к себе не подпускаешь, и этаким «мачо» стараешься казаться не потому что хочешь, а потому что по-другому не умеешь. И боишься.

— Заткнись! — неожиданно оборвал Трэй и, мгновенно оказавшись рядом, с силой вцепился в мои запястья. Вжал их в дерево, навис надо мной, тяжело дыша и гневно сверкая глазами.

Я осталась спокойна. Даже ожидаемого ответного раздражения и злости не ощутила. Кажется, эта самая злость бесследно исчезла сегодня на арене.

— Ты знаешь, что я права.

— Заткнись! — снова прорычал Трэй, сжимая мои запястья почти до хруста костей. И уже тише: — Заткнись, черт тебя побери…

Мы стояли так несколько долгих мгновений, я незаметно кивнула встревожившимся охранникам, показывая, что все в порядке, а затем теневой маг обессиленно уронил голову мне на плечо.