Жена в придачу, или самый главный приз (СИ) - Матлак Ирина. Страница 44

Но когда магия проснулась и в нем, ничего не изменилось. Его по-прежнему сторонились, избегали, но теперь потому, что начали опасаться. Частые неконтролируемые темные всплески, обуздать которые он не был способен. Слишком маленький и слабый сосуд для такой великой силы.

Тогда я видела, что он завидует мне и Аграну — главным любимцам гильдии. Именно мы становились лидерами игр и организаторами тренировок магии, именно нам пытались подражать остальные дети, и именно на нашу долю выпадала большая часть наказаний за разные шалости, которые мы зачастую успешно избегали.

Да, Трэй завидовал, а это льстило моему самолюбию. И самолюбию Аграна — тоже. Но время шло, магия Трэя крепла, он учился управлять своими способностями и многие стали с ним считаться. Многие, но не я. Даже не заметила, как мы превратились в заклятых врагов, постоянно пытающихся друг друга задеть и подставить. Давняя история с убитой магрысой стала объявлением детской войны, которую мы продолжили и переступив порог взросления.

Я даже не могла объяснить, почему картины далекого прошлого пронеслись перед глазами сейчас, когда передо мной стоял состоявшийся теневой маг. Почему в этом взрослом, надменном молодом мужчине я видела хнычущего мальчика, которому когда-то внушала, как важно ценить себя и не давать в обиду.

Был период, когда я помогала ему преодолевать магические приступы. Как только Трэю становилось плохо, и он терял контроль, подходила близко-близко, брала его за руки и смотрела в глаза до тех пор, пока его не отпускало. До сих пор не знаю, почему это срабатывало. Даже взрослые маги удивлялись, что мне удается справляться с ним в такие моменты.

— Тебе принадлежит артефакт перемещения, — прозвучал ровный голос Олдера, вынудивший невольно вздрогнуть. — Это твой приз.

Две крупные тени сорвались с пальцев Трэя и, шурша подобно оберточной бумаге, стремительно поползли в нашу сторону. Но не прошло и секунды, как они оказались развеяны — я даже движения Олдера уловить не успела. Мгновенно вспомнилось его первое выступление на играх, где он буквально одним взглядом расправлялся с такими же тенями, и все встало на свои места.

Не дожидаясь ответных действий, Трэй ринулся вперед, и вместе с ним встрепенулась я, потому что наблюдать за их стычкой, по сути, происходящей из-за моей персоны, не намеревалась.

Но меня вновь бесцеремонно перехватили за руку, не давая двинуться с места. Что возмутило. Взбесило даже.

Достали! Оба!

Через приоткрытую дверь за происходящим безобразием подсматривали три магокамеры, добросовестно сохраняющие его в памяти, а с улицы уже доносился приближающийся топот недремлющих журналюг.

— Пусти! — выдернув руку, крикнула я Олдеру и, не став дожидаться, пока он снова мне помешает, шагнула прямо к Трэю.

Его тени угрожающе зашипели, оторвались от пола, собираясь броситься на возникшее препятствие, но замерли в нескольких миллиметрах от меня, точно к чему-то прислушиваясь. От них веяло холодом и пустотой, оттененной едва уловимой яростью. Сложная, пугающая магия, сама суть которой — тьма. Но на всякую тьму найдется свет, разгоняющий ее, а на всякий холод — горячее, растапливающее лед пламя.

Позволив своему огню прорваться наружу, я медленно подошла вплотную к теневому магу и замерла, смотря в черные, точно не имеющая дна бездна, глаза. Как в детстве. Одинокий, отверженный мальчишка, обуреваемый внутренней тьмой, и неугомонная девчонка, умеющая ее усмирять.

Только на этот раз вместо того, чтобы смотреть со спокойной уверенностью, я смотрела с таким же уверенным вызовом. Призывая, буквально приказывая подчиниться и отступить.

Мое пламя медленно двинулось вперед, лизнуло руки Трэя, снимая с них черные вуали теней, и застыло у его лица, лишь слегка подрагивая.

Тьма отступала. Нехотя, ворча, как древняя старуха, но все-таки отступала.

Когда в комнату ворвалась пара журналистов и несколько взволнованных наблюдателей во главе с лордом Дэйроном, последние темные огни в глазах теневого мага погасли.

— Что здесь происходит?! — воскликнул Дэйрон, переводя взгляд с меня на Трэя и с Трэя на Олдера.

Поморщившись от вспышки магокамеры, коею направил на меня журналист, я адресовала лорду встречный вопрос:

— Вот и мне хочется узнать, что происходит? По какому праву вы вламываетесь в этот дом и в мою комнату, устраивая при этом такой шум, что и мертвый поднимется?

Переглянувшись, журналисты и наблюдатели нестройным хором переспросили:

— Мы?

— А кто еще? — сложив руки на груди, смерила их недовольным взглядом. — Все, что происходит в личных покоях участников, должно оставаться за кадром. По какому такому праву вы врываетесь сюда и начинаете снимать? Молчите? Прекрасно. А теперь, любезные, немедленно стирайте все, что наснимали. Да, и с наших личных магокамер — тоже.

Как ни странно, меня послушали быстро. Вообще, если я злая — со мной никто не спорит. Наверное, интуитивно что-то такое чувствуют и возражать не решаются. Похоже, внушать невольный страх у Саагаров семейное.

— Как ваше самочувствие? — прежде чем уйти, поинтересовался Дэйрон, показным участием которого я не обманулась ни на йоту. — Надеюсь, вы в состоянии продолжать дальнейшее участие в играх?

— Не беспокойтесь, эта ваша надежда оправдана, — заверила с улыбкой. — В отличие от остальных.

Толпа схлынула так же быстро, как заявилась, и вместе с ней удалился пришедший в себя Трэй. Он ничего не сказал и даже не посмотрел в мою сторону, что более чем устраивало.

Зато Олдер уходить не спешил. За то недолгое время, что творился весь этот сумбур, я почти забыла о его присутствии. Поэтому несколько удивилась, когда обнаружила его стоящим прямо за своей спиной.

Как только мы остались одни, я сдавленно зашипела от боли в ноге, которую до этого стоически терпела, и проковыляла обратно к кровати. Он, ожидаемо, помог.

Ко мне вернулось некоторое чувство неловкости от того, что произошло до прихода Трэя. Я совсем не хотела чувствовать себя неловко и неуверенно, но поделать ничего не могла. И это продолжало злить.

Олдер смотрел на меня неотрывно, как будто немного удивленно, и это неожиданно смущало еще больше.

Я не нашла ничего лучше, чем спрятать свое состояние под маской недовольства:

— Если забыл, напоминаю — твоя комната соседняя. Не эта.

— Как ты это сделала? — внезапно спросил он, внимательно всматриваясь мне в лицо. — Как остановила теней?

Внятно ответить на этот вопрос я была неспособна при всем желании. И не только потому, что разговаривать сейчас не хотела, но и потому, что ответа попросту не знала. Сколько раз ни пыталась анализировать собственное поведение в такие моменты, ничего путного не выходило. Я действовала интуитивно, а если пыталась включать хоть какую-то последовательность и логику, противостоять теням Трэя не получалось. Поэтому, случись нам встретиться на поле боя, неизвестно, чем это закончится.

— Не знаю, — все же признала я, стараясь и тоном, и взглядом дать понять, что к дальнейшим обсуждениям не расположена.

— Интересно, — все так же задумчиво протянул Олдер и неожиданно сменил тему: — Для тех участников, кому засчитали сегодняшний этап, объявлен общий сбор завтра в двенадцать дня. Судя по всему, снова придется что-то искать. Вот здесь, — он протянул мне невесть откуда взявшийся белый тюбик, — сильнодействующая мазь. Нужно втереть в ногу, тогда за ночь боль исчезнет.

Только я, не забыв поблагодарить, протянула руку, на всю комнату запахло очередным подвохом.

Когда Олдер не сделал ни малейшей попытки отдать мне тюбик, стало ясно, что с благодарностью я поспешила.

— Вы сами не справитесь, леди Саагар, — вкрадчиво проговорил он. — Позвольте вам помочь.

— Чтобы намазать какую-то мазь много умений не нужно, так что…

Не договорив, я подавилась возмущенным вздохом, когда меня одним неуловимым движением вынудили прилечь, перехватили многострадальную ногу и положили к себе на колени. Олдер проделал это настолько быстро и ловко, что я всего-то и успела, что открыть рот и негодующе на него воззриться. Судя по ощущениям, глаза мои горели в самом прямом смысле, и непомерно наглый маг под этим взглядом должен был давно расплавиться.