За море-океан (СИ) - "Анчутка". Страница 16

Старик замолчал, выбил из трубки пепел и аккуратно убрал ее в карман. Ласково улыбнувшись Гуше на прощание, он удалился, а взволнованная девушка побежала к друзьям.

— Что ж, — произнес бледный и измученный на вид Сергей, выслушав ее торопливый рассказ. — Вскоре, надеюсь, мы сможем выяснить, в какую сторону от известных мест направился корабль нашего незадачливого торговца. Завтра к утру мы должны быть уже у Буяна.

Часть 17

Остров Буян с одноименным городом, привольно раскинувшемся на его поверхности, действительно показался на следующее утро. Местный порт превышал Лукоморский раза в два по размерам, в четыре — по количеству желающих пришвартоваться кораблей, и во все десять — по интенсивности суеты и громкости шума. В царящей на причале суматохе никто не обратил внимания на троих неприметных путешественников, сошедших с самого обыкновенного торгового корабля. Двое из них слегка покачивались и выглядели утомленными, третья двигалась легко и изящно, бодро осматривалась по сторонам и с любопытством отмечала все мало-мальски интересное.

Посмотреть было на что.

Вдоль берега выстроились в шеренги корабли — большие и маленькие, изящные и неуклюжие, с парусами самой разнообразной расцветки и дополненные в своем оснащении такими вещами, что и нарочно не придумаешь. У одного, например, вдоль борта висели покрытые коваными узорами круглые щиты. Второй красовался боками, украшенными резными изображениями щекастых небесных светил. Третий имел на своем носу столь устрашающую фигуру, грозно ощерившуюся на прохожих острыми клыками, что Гуша невольно вздрогнула, проходя мимо.

Экипажи судов тоже добавляли в хаос на пристани разнообразия по мере своих сил. Небрежно поигрывали мускулами обнаженные светловолосые воины с северных широт, и если б не их добродушные ухмылки, нельзя бы и предположить, что столь суровые моряки прибыли сюда по мирным торговым делам. На расписной ладье белели знакомые домотканые рубахи местных матросов. Огромный пузатый корабль пестрел темнобородыми смуглыми мужчинами, одетыми в непривычно широкие штаны из яркой тонкой ткани. С узконосого судна, больше напоминавшего размерами лодку-переросток, по-философски спокойно взирал на окружавшую его суету облаченный в длинный, расписанный затейливыми узорами шелковый халат старичок. Казалось, старичок щурится от яркого солнца. А вот прошли, явно куда-то торопясь, несколько высоких мужчин с короткими курчавыми волосами на непокрытых головах. Завидев их, спутники даже приостановились от удивления, и лишь Иван невозмутимо проследовал дальше — он уже видел раньше темнокожих послов, приезжавших в столицу к батюшке. Мимо товарищей грузчики проносили товары — зашитые в грубое сукно ткани, тюки шерсти, корзины золотистых ароматных фруктов, ящики с рыбой. Воздух вокруг звенел от разноязыких голосов, голова шла кругом от множества запахов и расцветок, а высоко над всем этим пронзительно вопили чайки.

Добравшись, наконец, до конца пристани, и свернув в переулок, путешественники почти обрадовались. Звуки здесь были приглушенными, глаз отдыхал на светлых стенах домов и зелени растений, тень дарила прохладу. Но продлилось это блаженство недолго — впереди показался рынок.

Всем троим спутникам доводилось бывать на рынках, причем не где-либо, а в самой столице Тридесятого царства. Тем не менее, такого они не ожидали. Рынок на Буяне был рынком, возведенным в квадрат, а, возможно, даже в куб.

Между заваленных товарами прилавков хаотично металась толпа. Люди двигались настолько плотными рядами, что оставалось загадкой — как им удается разглядеть за спинами друг друга хоть что-то из всего многообразия, выставленного на продажу? Видимо, догадываясь об этом затруднении, торговцы громогласно спешили оповестить о своем ассортименте весь честной народ. Правда, иностранная речь здесь звучала пореже, однако разобрать ничего было невозможно: выкрики сливались в ровный гул. Несмотря на это, очевидно было, что сделки тут все же заключаются — повсеместно рядом с прилавком останавливались покупатели и начинали торг, кто-то тащил ящики и свертки, кто-то, стыдливо прикрываясь занавеской, примерял наряды. Огорошенные происходящим путешественники с трудом протолкались сквозь разношерстную толпу и буквально вывалились на широкую улицу, прилегавшую к рынку.

Здесь толпа стала пореже. Вздохнув с облегчением, спутники уставились на Ивана.

— Ну что? — спросил Серый. — Куда теперь?

Ваня замялся. С местным правителем он был немного знаком — здешний князь частенько навещал своего ближайшего соседа, в Тридесятой столице бывал регулярно и на царских приемах и прочих мероприятиях присутствовал неоднократно. Осмотревшись по сторонам, Иван безошибочно определил резиденцию князя в самом высоком и нарядном тереме, чьи крыши высоко возносились над прочими местными строениями. Однако как добраться до него по хитросплетениям улиц, оставалось загадкой.

Строго посмотрев на растерявшегося Ваню, Серый вздохнул и извлек волшебное зеркальце. Спутники укрылись от посторонних глаз в тени кипариса и тихонько позвали бабу Ягу.

Бабка, отвлеченная от аппетитной кулебяки в самый ответственный момент, выслушала рассказ о непредвиденном затруднении без восторга, однако быстро сообразила, как быть. На подмогу незадачливым путешественникам были призваны наливное яблочко и серебряное блюдо. Забыв об остывающем обеде, Яга всматривалась в панораму улиц с высоты птичьего полета, а заплутавшей троице ничего не оставалось, как только следовать ее указаниям.

Несколько минут спустя прохожие были поражены весьма странным зрелищем: по городу шествовала компания из двух смущенных мужчин и надменно надутой девицы. Впечатление о высокомерности последней усиливалось благодаря необычной детали: в руках она держала изящное зеркальце. Хоть девица и была симпатичной, все же манеру прогуливаться, неотрывно любуясь на свое отражение, нельзя было назвать привычной обывательскому взгляду, и понимания в сердцах местных жителей Гушка не снискала. Средство связи с бабкой вручили именно ей, поскольку объяснить, как добраться до терема в двух словах не представлялось возможным, и требовалось постоянно вполголоса подсказывать дорогу. Сергей рассудил, что наименее глупо будет смотреться с зеркальцем именно девушка, подумав при этом про себя, что развлечение ему и Ивану, а также всем попавшимся им навстречу прохожим будет обеспечено.

Рассерженная Гушка, слышавшая за спиной шепоток горожан и издевательское хихиканье Серого, шла вперед, не глядя по сторонам, поэтому сама не заметила, как оказалась на просторной площади. Хотя точнее было бы сказать так: эта площадь была бы просторной, кабы не столпившиеся на ней люди. Едва не уткнувшись в чью-то спину, девушка изумленно подняла глаза и увидела, что народ толчется перед белокаменным возвышением. Венчала непонятное сооружение миниатюрная резная беседка, рядом с которой гордо несла караул пара стражников. Присмотревшись, спутники заметили, что беседка обитаема: внутри сидела пушистая рыжая белка, споро перебиравшая лапками какие-то блестящие кругляшки. Периодически белка останавливалась, наклоняла голову набок, словно прислушиваясь к чему-то, а потом ловко разгрызала очередной блестящий шарик, отбрасывая шелуху в одну сторону, а содержимое — в другую.

— Белочка князя Гвидона, — пояснил Иван, наблюдавший представление во все глаза. — Натаскивает себе по ночам неизвестно откуда золотых орехов, потом дрыхнет без задних ног, а уж отобедав, принимается лущить свою добычу. Рацион у нее, что характерно, самый обыкновенный, беличий. На кой ей золотые орешки, непонятно, но факт: ядра у них — драгоценные камни чистой воды, да и скорлупа высшей пробы. Гвидон с тех пор, как белочку эту приручил, казну свою заметно пополнил.

Полюбовавшись немного на диковинное животное, путешественники собрались двигаться дальше. Гуша вновь обратилась к зеркальцу, с поверхности которого ей отчаянно жестикулировала Яга.

— Что ты хочешь сказать, бабушка? — тихонько спросила она, но ответил ей первым Серый: