Источник пустого мира (СИ) - Кисель Елена. Страница 19
Что тут вообще можно было анализировать?
Первую фразу за все время девочка адресовала мне.
— Необходимо каким-то образом напомнить им о дефиците времени.
— М-м… — ответила я и на этом завершила разговор.
— …никогда! Ни за что! Слышишь? Мы с Глэрионом три тысячи раз предпочтем умереть, чем…
— …попытаться помочь этому миру? — предложила я свой вариант. Вот еще ресницами похлопать и не замечать обиженной плагиатом Бо. — Дать кое-кому из нас шанс вернуться назад? Нет, мне тут нравится, я не отрицаю, но у нас тут есть люди семейные…
— Ну уж и люди! — обиделся спирит, но вид несчастного отца семейства тут же принял.
— Ой, Веслав, а ты не очень много своей крови в него влил, нет? — подключилась и сама Бо. — А то нас тут что-то с миром нехорошее, а Йехар… это знаете как бывает? Ну, как если кто-то жалуется на прыщик тому, у кого нету рук и ног…
Глэрион брякнулся об пол лаборатории, и рыцарь не бросился его поднимать. Приоткрыв рот, он с недоумением вглядывался в Бо. По-моему, мысль о том, что он показал себя эгоистичнее темного алхимика, его прибила окончательно, а он и так был не в себе после смерти своей Дамы. Веслав ограничился простым поднятием бровей.
— Молчат! — объявил спирит, разворачиваясь к публике. — Братаем их, пока опять не начали!
Повстанцы поспешно отступили к стеночкам, придавленные кипучей энергией нашего спирита. Не видали они тут такого со своими с-типами!
Спирит же развил бурную деятельность. Спер у Шукки планшет, где был записан этот самый обряд («Как-как работает? А, ладно, пойму в процессе»). Потребовал, чтобы алхимик стал «вон туда», а Йехар «рядом», а можно — наоборот. С нашей помощью и сверяясь с планшетом несмываемыми маркерами на полу лаборатории начертил нужные символы вокруг Веслава и Йехара (спасибо, Весл контролировал, а то бы такого понарисовали!). Покосился по сторонам, как бы ища, кому бы доверить сам обряд, никому не доверил и взялся сам, с такими ужимками и завываниями, что его триста раз бы прикончили, если бы ситуация не выбила дружинников из колеи настолько.
И кто же знал, что этот самый обряд братания так будет смахивать на обычное земное заключение брака? Спасибо хоть, колец не было и вопросы были чисто риторическими.
— За руки не беритесь, глазки опустите, выдохните, успокойтесь, Ольга и Бо, станьте за ними — вдруг держать придется… Да, и не думайте! Даешь ли ты клятву, Йехар, не причинять телу своего брата зла ни с оружием, ни без…
— Еще чего!
— Гм! Даешь ли ты клятву, Веслав…
— А яды в клятву включаются или нет?
— А это потом и подправить можно. Йехар, клянешься ли прийти на помощь, если твой брат будет…
— …уничтожать другие миры? Испытывать свои яды на невинных людях?!
— А то! Веслав, клянешься ли поддерживать брата в…
— Проехали!
— Ладно, про «заботиться, наставлять и делиться последним» я понял, — тут же вставил Эдмус. Алхимик и рыцарь, которые стояли в круге и напряженно отворачивались друг от друга, одновременно изобразили хмурые кивки. — Можно теперь и к обряду, мне б еще мою стихию сюда…
— Ой, мне так интересно, получится или нет! — захлопала в ладошки Бо. Эдмус широко, поощрительно улыбнулся и пояснил, что — ему тоже…
Господи. Я влюблена в чрезвычайно мужественного человека. На месте Веслава после этого заявления, да еще сделанного таким тоном, я бы выскочила из этого круга сразу. Алхимик же стоял, дергал глазом и, судя по лицу, измышлял, что применить на Эдмусе, если обряд пройдет не как надо.
А Эдмус просто дернул Бо к себе, заставил ее протянуть руки — магия воздуха, хоть и слабая, заставила руны под ногами Веслава и Йехара ожить и засветиться.
— Кровь к крови!
Веслав зашипел, схватившись сначала за руку, потом за сердце. Йехар не издал ни звука, но покачнулся и явно боролся с дурнотой.
— Тень к тени!
Тени двоих в круге на миг схлестнулись в единую — и тут же разделились вновь. Йехар и Веслав почти синхронно прошептали, что без этого пункта можно было бы обойтись, хотя сказали это с разными интонациями.
— Слово к слову и дело к делу!
Молчание. Эдмус выпустил Бо, глубоко вздохнул и принялся добродушно пояснять:
— Вы должны сказать что-то одинаково или подумать о чем-то. Не сговариваясь, — Веслав изобразил скепсис, Йехар — благопристойный ужас, который обозначал, что ни один уважающий себя светлый странник не опустится до синхронного мышления с алхимиком.
— У вас минута, — добавил Эдмус, сверившись с планшетом, и обе физиономии скисли одинаково.
Потекли драгоценные секунды, и совершенно ясно было, что даже у алхимика из головы вылетело все, о чем можно было бы подумать.
— Вот вечно всех спасаю, — едва слышно проворчал Эдмус, сунул планшет в руки обалдевшей лидерше повстанцев и вытер сентиментальную слезу. — Разве все не думают сейчас об этом же? Жених, можете поцеловать невес…
Как раз на этом моменте мысли и слова двух противоположностей слились в единое целое как нельзя лучше.
— Эдмус! — заорали оба, один — выхватывая меч, второй — яд: — Ты покойник!
— Давайте тогда устроим еще и мои поминки! — не потерялся спирит, поднимаясь к потолку лаборатории. — Единение двух любящих сердец мы уже наблю… ого-го, какое это единение!
В следующую секунду спирит скрылся из сектора, преследуемый обладателями двух «любящих сердец», которыми совершенно точно владела мысль об убийстве. Мы с вежливым вопросом посмотрели на Шукку.
— Через час мы должны увидеть результаты, — опомнилась маленькая ходячая наукообразность. — Мы можем отследить их перемещения благодаря моим камерам. Хм… вы — Ольга? Вам придется пройти тест на вирусы первой.
Ни один мир я ненавидела так пламенно с самого начала.
* **
Пошли вторые сутки с момента нашего четвертого призыва, а я все еще упорно ненавидела мир.
Нас поселили в Жилом Секторе. Название звучало как издевательство, потому что как раз этот сектор не пытался претендовать ни на комфорт, ни на санитарию. После предыдущих миссий, где мы останавливались во дворцах или на свежем воздухе, и даже после моей питерской квартирки, общажного типа комнатка, которую нам выделили на двоих с Виолой, не впечатляла. Веслав и Йехар разобрались между собой, а заодно и с Эдмусом, чудом все остались живы, местные после окончания разборки к нам проявили поразительно мало интереса — чем еще раз подтвердили теорию насчет падения мира в равнодушие. Так что первым, с чем нам пришлось сразиться, были местные условия и дурное настроения.
Настроение задала Виола, которая явилась на следующее утро, вследствие чего я и была разбужена звуком влетевшего в стену арбалета. Условия олицетворил собой Эдмус, который влетел в комнату сразу же после пробуждения и выпалил:
— Добро утрое, если, конечно, утрое! Летал наружу, и мне показалось, что у нас тут остановилось время. Виола, ты поэтому проламываешь стенку?
Виола методично шарахнула об стенку табуреткой. Она изгоняла свой гнев рационально, со вкусом и с точным знанием меры.
— Серединная погода. У нас тут не поймешь, утро или вечер, так что привыкайте.
И доломала табуретку, а та, между прочим, была не из дерева, а из местной синтетики.
— Все чокнулись, — понимающе кивнул Эдмус и уселся прямиком на мою кровать. — Мебель в стенку — это еще ладно, а вот я оказался в одной комнате с Йехаром! Оля, ведь он по ночам кричит громче меня, и мне было бы даже завидно, если бы он не делал этого, когда я… сплю! И уж ладно бы, да он сразу после пробуждения хватается за свой Глэрион и начинает им махать направо и налево, а его меч совсем не против попадания по движущимся мишеням…
Мы с Виолой переглянулись. Она опустила недавно найденный где-то новый розовый рюкзачок и коротко подытожила:
— История с Далларой.
— Или то, что у него теперь такой братец, — не согласилась я. Эдмус опытным движением пальцев вывел на стену обзорный монитор (и навострился же!), прокрутил официальную хронику дня и умилился: