Любовь со вкусом миндаля (СИ) - Лейк Оливия. Страница 18

Утром понедельника Ник лично объяснил ей, что за сделка должна состояться с «Крайс Эй Джи», и что требуется лично от нее. На ее глазах должно произойти слияние: «Инко Груп», для которой «Беркшир» являлась управляющей компанией, войдет в состав немецкого фармацевтического холдинга. Сделка была очень важной и сулила немалую прибыль, поэтому на каждом, кто хоть как-то задействован в процессе, лежала большая ответственность.

После этого разговора Шэрен перебралась в юридический отдел и полностью погрузилась в работу. Она дословно переводила немецкий вариант договора, а Макс Хаттер — юрист из «Крайс Эй Джи», который прекрасно владел английским, — делал то же самое. Если же возникали спорные моменты или несостыковки в должных быть идентичными документах, юристы с обеих сторон буквально вцеплялись друг другу в глотки, отстаивая права своей компании.

Среди творящейся в такие моменты суеты интересней всего было наблюдать за Патриком Лесли — начальником отдела, и Максом. Если первый был видным мужчиной лет пятидесяти, который на все смотрел через призму огромного опыта и с изрядной долей цинизма, словно он в этой жизни все уже видел и по большей части ему это не нравилось, то таких как Макс принято называть молодыми и голодными.

Упорный и дерзкий, не обращавший внимание ни на опыт, ни на возраст, ни на регалии. Со своим единственно верным мнением. В этом Макс напоминал ей Ника. Такой же целеустремленный и абсолютно уверенный, что мир создан только для того, чтобы лежать у его ног. Он не был привлекателен в классическом понимании, но обладал своеобразным шармом, а своим специфичным чувством юмора заставлял Шэрен постоянно держать руку около рта, чтобы не смеяться в голос.

В последние несколько дней они много времени проводили вместе и нашли друг друга занимательными личностями. Между собой они общались исключительно на немецком, что полностью устраивало Шэрен. Она хоть и владела языком прекрасно, но в основном молчала: переводила, читала, поэтому поупражняться в разговорной речи было не только приятно, но и полезно. В перерывах Макс объяснял ей тонкости языка, которыми в идеале мог владеть только носитель. Особенно ценными были его пояснения о верном употреблении устойчивых выражений и сленга. Он даже поделился с ней парочкой настолько цветистых ругательств, что Шэрен удивленно подняла брови, оценив по достоинству настолько отборный мат. Вообще когда-то она считала, что только в русском языке имеется столько весьма разнообразных названий для мужского члена. Спасибо коллеге с бывшей работы, благодаря ему Шэрен знала их все. Но, как оказалось, не только в русском.

Иногда своими неоднозначными высказываниями Макс мог шокировать, по крайней мере ее. Однажды после очередного бурного обсуждения некоторых расхождений в пункте взаимозаменяемости мощностей «Инко» и «Крайс Эй Джи», он упал в кресло напротив Шэрен и с надменным видом заявил:

— А Ник Хейворт не такой осел, как все американцы.

Она ошарашенно осмотрелась, пытаясь прочитать по лицам коллег, слышали ли они оскорбительное высказывание в адрес их босса. Но в юридическом отделе по-немецки не говорил никто, поэтому Шэрен, судорожно выдохнув, вопросительно уставилась на Макса, который, картинно закатив глаза, с присущим ему высокомерием объяснил:

— Вы — американцы слишком легкомысленны и самоуверенны! Полагаетесь на удачу, плюете на риски, не думаете наперед. В этом ваша слабость. Много эмоций, мало мозгов. — Он выразительно постучал сначала по своей голове потом по черному дереву стола, наглядно показывая, какой, по его мнению, уровень серого вещества у благословенной американской нации.

Шэрен поражало, с каким снисходительным пренебрежением этот австриец по происхождению, выходец из Старой Европы, относился к ее стране. Макс был уверен, что Штатам недолго осталось вести на мировой арене, и приводил убедительные доводы каждому, кто имел несчастье заговорить с ним о политике. А после, подсаживаясь к Шэрен, удрученно качал головой и называл оппонентов ослами, вызывая у нее улыбку. Лично ее позиция Макса удивляла, но не раздражала, а работать с ним было приятно.

***

В конференц-зале «Уайли» собрался весь топ-менеджмент, заинтересованный в слиянии двух фармацевтических компаний. Шэрен в первый раз оказалась среди стольких людей, облеченных властью и деньгами. С деланной заинтересованностью она пропускала мимо ушей финальные дебаты Ника Хейворта, вице-президента «Инко» и главы «Крайс Эй Джи», потому что в это время у нее были дела поважнее. А именно, понять, что, собственно, здесь делает она? Если присутствие Макса, как лучшего юриста компании, было уместно, то зачем пригласили ее — загадка. Может, для подстраховки, или для красоты? Но поскольку документы Шэрен перевела, специалисты по праву утрясли нюансы, а переводчик никому из присутствующих нужен не был: немцы, возможно, не могли написать стихи на английском, но объяснялись вполне сносно, то она здраво рассудила, что для красоты!

Стейси поставила возле нее еще одну бутылочку воды, чем вернула в реальность и, взяв серебряный поднос, начала подавать ароматный кофе. Шэрен повернулась к сидевшему рядом Максу и удивленно отметила, что он с легкой улыбкой следил за каждым движением секретаря Ника. Что именно увидела в его взгляде Стейси — статная яркая брюнетка, когда поставила перед ним напиток, — Шэрен не знала, но уже через мгновение та поспешно отвернулась, пряча ответную улыбку, все же тронувшую алые губы.

— Извини, — Макс наклонился к Шэрен, — не люблю миниатюрных блондинок.

Она еле сдержалась, чтобы не фыркнуть на весь зал. Неужели ее внимание к увиденному он воспринял, как интерес лично к нему? Да, самомнение этого немца било все допустимые значения. Шэрен взяла в руки ручку и, сделав вид, что набрасывает пометки, прошептала:

— Я, знаешь ли, тоже предпочитаю высоких блондинов, а не тщедушных кудрявых шатенов.

Макс надменно вздернул подбородок, но по глазам было видно, что его крайне забавляет их диалог. Бросив взгляд на ее губы, он веско ответил:

— Тогда тебе подойдет Гюнтер. — Они одновременно повернули головы к председателю совета директоров «Крайс Эй Джи», и Шэрен судорожно сглотнула.

Гюнтер Олафсен был мужчиной лет сорока с небольшим и, казалось, способен одной рукой пробить стену. Он весь состоял из углов и резких линий. Квадратная челюсть, выступающие скулы и неподвижные белесые глаза. Ростом под семь футов он больше походил на гору, чем на человека. Если рядом с Ником Шэрен выглядела тоненькой и хрупкой, то рядом с таким мужчиной как мистер Олафсен могла показаться ребенком. Она всего на секунду представила его без одежды и твердо поняла, что между ними ничего не могло бы быть не только из-за ее симпатии к другому человеку, но и из соображений безопасности и физической сохранности ее тела. Шэрен перевела испуганный взгляд на Макса, в котором, по-видимому, так ярко отразились ее мысли, наблюдения и страх, с ними связанный, что он просто не смог сдержать громкого: «Ба!»

— Мистер Хаттер, что вас так удивило? — Их тихая беседа привлекла всеобщее внимание, но вопрос задал Гюнтер Олафсен. Макс быстро указал пальцем на документ, лежавший перед ним, и абсолютно серьезно ответил:

— Меня сбило с толку выражение «переносить бимесячно», но мисс Прескотт объяснила истинное значение фразы.

Шэрен заметила, как губы мистера Олафсена дрогнули в едва заметной улыбке (находчивость Макса Хаттера никого не могла оставить равнодушным), и подумала, что он все же человек и ничто человеческое ему не чуждо. Но, когда он перевел свои застывшие глаза на нее, Шэрен засомневалась в его принадлежности к Хомо Сапиенс.

— Надеюсь, мисс Прескотт, вас не сильно беспокоит такое соседство? — вежливо поинтересовался он. Шэрен сдержала желание поежиться от тяжелого, немигающего взгляда немецкого магната и от страха выдала первую пришедшую в голову глупость:

— Нет, что вы! Я играю в Скрэббл. У меня огромные запасы терпения.

Если это была шутка, то, судя по реакции аудитории, совершенно не смешная. Гюнтер ничего не сказал, но и глаз от нее не отвел, обрекая на неловкое молчание и прием успокоительного в течении следующих лет двадцати. Шэрен нервно повела плечом и бросила взгляд на Ника, ища поддержки и защиты.