Любовь со вкусом миндаля (СИ) - Лейк Оливия. Страница 23

***

Шэрен посмотрела на часы, закрыла ноутбук и, достав из сумочки пудру и помаду, быстрыми движениями поправила макияж. Три дня назад Ник улетел куда-то в Техас, но перед этим велел Майклу вместе с Кристофером и всем инновационным отделом разобраться с переводом шумерской таблички. Как выразился один из начальников Шэрен, если выясниться, что имеющиеся у них данные в основе своей некорректны, то мистер Хейворт разгонит их всех к чертовой матери. Мистер Уолш очень беспокоился за свою репутацию, которая, к слову, была сейчас под большим вопросом, и место в компании, поэтому очень надеялся на помощь Шэрен. Но большего, кроме как проконсультироваться со знающим человеком, ведущим специалистом по древним языкам, коллегой со старой работы, она сделать не могла, а если Уолш думал, что Шэрен может как-то прикрыть его пятую точку, то сильно ошибался. Правда в любом случае вскроется, а обманывать руководство в лице Ника и Майкла она не намерена. Поэтому сегодня Шэрен ужинала у Рори Макферсона.

Взбив рукой густые светлые волосы с золотистым отливом, она бросила взгляд в широкое витражное окно. Первая половина июля выдалась необычайно жаркой и знойной. Город плавился от рассвета до заката, даже ночь не дарила желанной прохлады. Иногда казалось, что воздух дрожит, а картинка расплывается; еще немного, и людям посреди городской пустыни, в которую превратился Сан-Франциско, начнут мерещиться миражи и райские оазисы.

Но погода в очередной раз преподнесла сюрприз. Вчера вечером с залива подул сильный холодный ветер, а небо мгновенно из лазурно-голубого превратилось в грязно-серое, ощутимо похолодало, а мелкий назойливый дождь накрапывал уже сутки. Стекла покрывала прозрачная, как слеза, водяная рябь, а монотонный стук, отбивавший тихую дробь о голубые витражи, добавлял настроению меланхолии и настраивал на уютные домашние посиделки: открыть окна, впуская прохладный свежий воздух, закутаться в плед с бокалом вина и смотреть старые фильмы в объятиях любимого мужчины.

Шэрен вздохнула и поднялась. Мужчины у нее не было, а планы на вечер были не такими заманчивыми и о них нужно напомнить Майклу. Она быстро преодолела расстояние между их дверьми и, коротко постучав, вошла.

— Майкл, я уйду немного пораньше, я вчера говорила о встрече по поводу таблички из Киша.

Он лениво сидел на краешке стола, а на голос помощницы с улыбкой повернулся, на секунду задумался и, припоминая, уточнил:

— Ужин с коллегой? — Шэрен кивнула. — Мне кажется, мистеру Хейворту нужно будет оплатить тебе эти часы, как сверхурочную работу, — заглядывая куда-то за ее спину, предложил он.

Шэрен открыла рот, чтобы ответить, но не успела.

— Я подумаю, — донеслось сзади. От приятного, порой поддразнивающего и такого знакомого баритона ощутимо веяло ледяной зимой. Она, пытаясь совладать с отказывающимися подчиняться ногами, медленно повернулась.

«Ник вернулся!» — первая и безусловно радостная мысль, посетившая голову. Шэрен ничего не могла с собой поделать, она тосковала без него. Без Ника все в «Уайли» казалось серым и невзрачным. Но его взгляд оставался холодным и равнодушным. Видимо, он совершенно не скучал по ней, поэтому Шэрен, поздоровавшись, невинно хлопнула ресницами и ангельским голосом произнесла:

— Не нужно никакой оплаты, это не такое уж и мучение, если в корень смотреть.

Майкл не сдержал громкий смешок, да и сама Шэрен невольно поджала губы, чтобы не рассмеяться в голос. «Какая пошлость!», — мысленно закрывая лицо руками, воскликнула она. Была ли шутка смешной? Сказать сложно. Лицо Ника оставалось бесстрастным и серьезным: не один мускул не дрогнул, никакой реакции на реплику Шэрен.

— А что тут думать? — взяв себя в руки, весело произнес Майкл. — Такое самопожертвование! — Лежавший на столе мобильный завибрировал, привлекая внимание хозяина, и Майкл, резко схватив его, проговорил:

— Жена звонит. Я выйду. Приятного вечера, Шэрен. — Он кивнул ей и пошел к двери, принимая вызов: — Привет, милая.

Ей тоже пора было уходить. Только на ее пути находилось препятствие. Высокое, сильное и красивое. Руки сложены на груди, взгляд тяжелый, губы изогнуты в презрительной улыбке. Свидание, на которое якобы шла Шэрен, было обычным ужином в кругу семьи. Рори был давно и счастливо женат и успел обзавестись двумя девочками-близняшками. Но Ник об этом не знал, поэтому и стоял перед ней, как прокурор перед закоренелым преступником.

Она искоса бросила взгляд на внутреннюю дверь, подумав, почему бы просто не юркнуть в свой кабинет, но это казалось детским и очень трусливым поступком, поэтому Шэрен гордо вскинула голову и, уверенная, что Ник ничего не сможет ей сделать, направилась к выходу. Но спокойно покинуть рабочий кабинет ей было не суждено. Столкновение с бездной — неизбежно.

Как только Шэрен оказалась в пределах досягаемости, Ник, не церемонясь, схватил ее за локоть и притащил к себе.

— Что вы себе позволяете? — прошипела она, пытаясь вырвать руку. Ник встряхнул ее, чтобы не брыкалась, и с обманчивой мягкостью спросил:

— Шэрен, милая, скажи мне, у нас в компании не хватает квалифицированных сотрудников, что мы таким образом получаем информацию? — Он с такой ревнивой чувственностью заглянул в декольте платья из тонкой замши насыщенного синего цвета, что тело Шэрен предательски задрожало, а внизу живота сладко заныло.

— Ты сам велел разобраться! — негодующе воскликнула она.

— Не тебе и не так, — отчеканил Ник. — Считай, что я отменил приказ.

— О, не стоит, уверена мне будет приятно, — придав голосу томности, промурлыкала Шэрен.

— Приятно, значит, — с угрозой шепнул Ник и, бросив ее локоть, ловко обхватил за талию и привлек к себе. Он через бархатистую на ощупь ткань погладил напряженный сосок, который совершенно возмутительно торчал, наплевав на преграду в виде тонкого бюстгальтера. Ник ухмыльнулся своим мыслям и, зарывшись пальцами в мягкие волосы, запрокинул голову Шэрен и прямо в губы прошептал:

— Я смотрю, ты скучала без меня.

«Очень», — мысленно ответила Шэрен.

— Вовсе нет! — запротестовала она. А вот Ник соскучился. Сейчас Шэрен в этом не сомневалась. — Ник, пожалуйста, не надо, — тихо взмолилась она, оглядываясь на дверь. Ее пугал его взгляд, голодный и злой.

— Не надо что? — Он агрессивно провел рукой по ее бедру, задирая юбку и касаясь кружева чулок, затем сильно сжал ягодицы и приподнял, фактически насаживая на свой член. Если бы не одежда он был бы уже в ней, в кабинете ее начальника, своего подчиненного, и судя по лицу Ника, ему было все равно.

— Майкл сейчас вернется, — пытаясь убрать его руки и не поддаться желанию покориться воле, вразумляла Шэрен.

— Плевать! — ответил он и поцеловал ее злым свирепым поцелуем и, не давая возможности опомниться, раздвинул ноги коленом и, сдвинув трусики, ввел палец в горячую женскую плоть.

Шэрен отбивалась руками, но ее бедра вопреки разуму плотнее прижались к его, сильнее ощущая давление пальцев. Когда она перестала молотить его маленькими кулачками и отталкивать, а постанывая, обвила шею, Ник ослабил хватку и чуть смягчил поцелуй.

«Сумасшествие, безумие…» — сейчас они смотрели в одном направлении и мысли у них были одни на двоих, но это не мешало продолжать чувственную прелюдию. Только громкому звону рабочего телефона удалось разрушить интимную атмосферу, окутавшую ничем непримечательный рабочий кабинет.

Шэрен встрепенулась от неожиданности, а Ник на мгновение ослабил объятия и повернулся к разрывающемуся устройству. Она же, с неизвестно откуда взявшейся звериной ловкостью, выкрутилась из его рук и бросилась к двери. Уже на выходе Шэрен повернулась, на выдохе пожелала ему приятного вечера и испуганно захлопнула дверь. Глаза Ника полыхнули ненавистью, и он злобно обозвал ее сукой.

Любовь, хандра и другие неприятности

Природа после обильных дождей словно вздохнула полной грудью! Краски стали ярче, розовые бутоны с капельками утренней росы — сочнее, а трава — гуще. Шэрен сделала глоток из высокого стакана с имбирным лимонадом, который особенно хорошо удавался бабушке, и улыбнулась ее же ворчанию. Джанетт Прескотт подвязывала стебли раскинувшихся во все стороны кустов роз, поднимала опустившиеся до самой земли нежно-розовые головки, дергала сорняки и с деланным негодованием ругала переменчивую погоду, посмевшую внести свою лепту в очаровательную, идеально-убранную клумбу.