Лоренцо Великолепный - Павлищева Наталья. Страница 4
Но это оказалось лишь началом.
В марте умер миланский герцог Франческо Сфорца, друг Козимо Медичи. Власть в Милане предстояло поделить (или захватить) одному из беспокойных братьев герцога или его сыну Галеаццо. Ни один из вариантов спокойствия соседям не обещал. Франческо Сфорца не был белым и пушистым, но о его сыне Галеаццо говорили, что он жесток до зверств.
Пьеро Медичи почувствовал себя в ловушке. Самый сильный его союзник Франческо Сфорца умер, чего ждать от нового герцога, неизвестно, а дома во Флоренции партия Холма все сильней.
И тогда Пьеро доказал, что он может мыслить непредсказуемо для противников.
– Лоренцо нужно ехать в Неаполь.
Лукреция давно помогала мужу, взяв на себя большую часть дел, ее еще Козимо Медичи называл «единственным мужчиной в доме», но не потому, что замашки имела мужские, напротив, мать Лоренцо и Джулиано была исключительно женственна, внешне тиха, но все, и не только в семье, знали, что это не мешает ей иметь стальную волю и блестящий ум. Но сейчас даже она не поняла мужа:
– Куда? К королю Ферранте?!
Лоренцо вспомнил другое:
– Там Ипполита Мария Сфорца. Если с ней ничего не случилось, то не случится и со мной.
Семнадцатилетний юноша отправился к одному из самых жестоких и непредсказуемых правителей, чтобы заручиться его поддержкой для семьи Медичи.
Опасно? Конечно, Неаполитанское королевство сильно, хотя королю Ферранте постоянно приходится защищать свою власть в том числе в борьбе с собственными баронами. Он внебрачный сын того самого сначала усыновленного, а потом «разусыновленного» Альфонсо Арагонского. Пока на троне в Неаполе сидел сам Альфонсо, все терпели, но у короля не имелось законных наследников, и он оставил престол бастарду. Этого не признали ни Европа, ни часть собственных неаполитанских баронов.
Жан Анжуйский тоже сделал попытку отобрать трон, и почти победил, но первая супруга короля Ферранте королева Изабелла сумела не только собрать деньги для наемников, но и переманить на свою сторону своего дядю – одного из нападавших кондотьеров. Это позволило Ферранте победить и заложило основу его коллекции. К счастью для Медичи, в нее не входил Жан Анжуйский.
Правители Европы отнюдь не отличались кротким нравом, одни вешали неугодных, топили, сжигали, закапывали в землю живьем, травили собаками… Ферранте коллекционировал чучела своих врагов. Ему было недостаточно просто насладиться мгновением победы или воспоминаниями о ней, Ферранте приказывал бальзамировать трупы, наряжать их и рассаживать в своем музее, а потом подолгу с удовольствием беседовал с мумиями.
Об этом знала уже вся Европа.
И к этому зверю в пасть Пьеро отправлял своего старшего семнадцатилетнего сына.
– Но ведь мы принимали Жана Анжуйского!
Последний довод Лукреции против такого безумия не сработал, Пьеро спокойно добавил:
– И Ипполиту Марию Сфорца, а также Федериго Неаполитанского.
Что тут скажешь? Так и есть, стараясь быть со всеми в хороших отношениях, Флоренция приветствовала и герцога Анжуйского, который неудачно воевал с Неаполем, и молодую жену старшего сына Ферранте, и его второго сына. Старшая дочь миланского герцога Франческо Сфорца год назад вышла замуж за наследника неаполитанского престола Альфонсо, и проездом из Милана к своему супругу задержалась во Флоренции. Сопровождал ее Федериго – второй сын короля Ферранте. Федериго и вовсе немало времени провел в семье Медичи, пока его отец воевал за свои права. Они с Лоренцо дружили, как подружились и с Ипполитой.
О, это были чудесные осенние деньки! Ипполите было девятнадцать, Лоренцо шестнадцать, Федериго, как и Джулиано, шел четырнадцатый, любимой сестре Лоренцо Наннине семнадцать… Компания веселилась от души, сама Ипполита словно чувствовала, что это ее последние веселые спокойные часы.
Лоренцо имел Даму сердца Лукрецию Донати, потому изображал страдающего влюбленного и читал свои стихи тоном познавшего все в жизни старца:
Взрослым слышать подобные сентенции из уст почти мальчишки было бы смешно, но его слушали такие же безусые юнцы, слушали и понимающе вздыхали…
Ипполита в браке была несчастлива, другого трудно ожидать, ведь ее супруг Альфонсо если и отличался от отца, то лишь в худшую сторону, был груб, неотесан, развратен и жесток. В отличие от короля Ферранте, любившего искусство и литературу, имевшего отменную коллекцию древностей, его наследник считал все это блажью, а грамоту ненужным делом. И за этого монстра вышла замуж нежная мягкая Ипполита, сама писавшая стихи и неплохую прозу.
Но Лоренцо хотя бы знал, что в Неаполе его ждут двое друзей – Ипполита и Федериго.
Глядя вслед уезжающему сыну, Лукреция всхлипнула:
– А если он не понравится королю Ферранте?
Пьеро усмехнулся:
– Ты знаешь кого-то из людей, кому не понравился бы Лоренцо?
– Так то людей…
Поездка в Неаполь получилась на удивление легкой и даже приятной. Время штормов уже прошло, ветер дул попутный, а потому галера неслась словно на крыльях.
Короля Ферранте Лоренцо не боялся, он старался не думать о диких наклонностях правителя Неаполя, вспоминая его искренний интерес к древностям, к увиденным у Медичи книгам, к философским диспутам. Во время своего визита во Флоренцию король вел себя ничуть не хуже того же герцога Анжуйского, был любопытен, долго разглядывал фрески, особенно изображающую Тайную вечерю со Спасителем и Иудой. Возможно, тогда у него родилась мысль посадить своих «апостолов»-мумий за кошмарный стол?
– Везувий, – кивнул на вырастающую на горизонте черную громаду капитан галеры.
Издали вулкан вовсе не казался таким огромным и страшным, хотя над ним вился дымок.
Наконец они увидели и зубчатые вершины башен Мачио Ангиомо – Анжуйской крепости. Неаполь…
– Лоренцо! – Флорентийского гостя встречал средний сын короля. – Я рад тебя видеть.
– Я тебя тоже, Федериго.
– Как твоя сестра Наннина? Как родные?
– Отец болеет, как всегда. Остальные здоровы. Они передавали тебе привет. А Ипполита?
Федериго заметно помрачнел.
– Конечно, ей трудно, но она держится. Она тоже ждет тебя. И в твою честь отец приказал приготовить ужин.
Конечно, никаких веселых пирушек вроде тех, что устраивали во Флоренции, в Кареджи, в Кафаджоло или Фьезоле, Ипполита была серьезной замужней дамой и вела себя соответственно. Неаполитанская знать еще приглядывалась к ней, молодой супруге наследника требовалось закрепить репутацию скромной и сдержанной дамы. И это притом что сам двор неаполитанского короля отличался распущенностью и крайней свободой нравов.
Это была удивительная смесь вольных нравов, оставшихся в наследство от прежних развратных королев, грубости наследника престола Альфонсо и самого короля Ферранте, и любви того же Ферранте к искусству. Философы, художники, поэты спокойно уживались в Неаполе с немыслимым количеством проституток, поэтические соревнования с развратом и похотью, а философские споры с животной грубостью.
Король любил собирать древности, знал в этом толк, у него была прекрасная библиотека и при этом речь бандита с большой дороги, много изящных вещей и разбойничьи манеры…
Но Ферранте пожалел своего флорентийского гостя, он не стал показывать худшую сторону жизни неаполитанского двора и свою коллекцию мумий, а вот коллекцию древностей продемонстрировал с удовольствием.
В общем, визит удался.
– Рассказывай, – попросил, стараясь не морщиться от боли из-за очередного приступа, отец.
Лоренцо чувствовал себя победителем, он вполне удачно договорился с королем Неаполя, как не так давно с папой римским.
– Он не так и страшен, зато умен и интересен в беседе. Ипполита Мария создала там свой двор, который король привечает. Ей, конечно, трудно с мужем, но тот часто отсутствует.