Как стать королевой Академии? - Одувалова Анна Сергеевна. Страница 45

— А может, ель того… — тихо подала я голос и показала руками, что предлагаю сделать. — Немного уменьшить?

— Не-е-е, — отмахнулась Кнора. — Мама не позволит. Это первое, что посоветовал папа.

«А зачем маме об этом знать?» — искренне удивилась я, но озвучивать не стала, просто направила магию на ель. Как раз мой профиль. Бытовики на то и нужны, чтобы делать быт удобнее. Казалось, что ель совсем не изменилась, но рабочие дернули за веревки, и она встала прямее. Это вызвало бурный восторг окружающих, которые успели с утра отчаяться.

Мама Нокса обрадовалась как девочка и начала командовать с еще большим энтузиазмом:

— Я же говорю! Вы просто не с той стороны зашли.

— Но, леди, — взвыл один из рабочих, — мы заходили со всех сторон!

— Ну, видимо, с этой еще нет. Давайте еще поднажмем.

— Ты гений… — тихо прошептала Кнора и повторила мой пасс, еще немного укорачивая упрямую ель.

Несколько подходов, и рабочим все же удалось вертикально впихнуть огромное дерево в холл. Оно стояло, словно распорка, в центре зала. Даже привязывать или закреплять не пришлось.

— А вот теперь можно знакомиться, обустраиваться и ужинать! — довольно заключила мама Нокса. — Сейчас я позову Стефанию, и она проводит вас в вашу комнату. Я взяла на себя смелость и постелила в одной.

— Мама… — предостерегающе начал Нокс, а я немного обиделась.

У нас все было хорошо, за исключением того самого главного, что между нами так и не произошло. Создавалось впечатление, будто Нокс просто меня избегает.

— Ну что «мама»? Мама хотела как лучше! Пойдемте уже! Дорогой, ты же не хотел бы, чтобы я поселила Вирену в спальне для гостей, когда у тебя есть собственная большая, красивая и удобная комната? Вирена, ты же не против? — поинтересовались у меня, и стало интересно: что будет, если я возражу?

Проверять, правда, не рискнула, поэтому проблеяла:

— Н-не-ет…

— Вот и замечательно! Тогда я не буду звать Стефанию. Нокс знает, где находится его комната. Как устроитесь, жду вас на ужин в сиреневой гостиной. Как раз успею распорядиться, чтобы накрыли на стол.

— Мама, а нам тоже присутствовать? — уточнила Кнора.

— Конечно, дорогая. Твой брат не каждый день приезжает с девушками! — сказала леди Вивьен.

— Но мы только поели. Нам будет плохо.

— А я всегда говорила, что несоблюдение режима ведет к плохому пищеварению.

Кнора только возвела глаза к потолку, а мы с Ноксом отправились наверх. Внизу у елки уже шло активное обсуждение, к нему подключились и дети. Вся семья дружно и шумно решала, как наряжать ель: какие игрушки стоит повесить на нее в первую очередь, а какие в этом году вообще не следует вынимать из ящиков.

— Прости меня, — тихо шепнул Нокс.

— За что? — удивилась я.

— Ну, вот за это все, — он неопределенным кивком показал в сторону холла. — Иногда я забываю, насколько они шумные. И о том, что посторонним людям бывает некомфортно. И это собралась далеко не вся семья. На ужине будет еще кошмарнее, а уж во что превратится дом завтра, даже страшно представить.

— Да ладно, — отмахнулась я. — Они милые. Я думала, меня воспримут в штыки, но все настроены благожелательно. А то, что шумно… Нокс, последние три года я прожила в общаге. Мне кажется, это сопоставимо.

— Даже не знаю, что хуже, — признался Нокс и содрогнулся. — А касаемо благожелательного настроя… Я же обещал тебе, что все будет хорошо. Я у мамы последний без надежной второй половинки. Она рада самому факту появления девушки. Так что поверь, они сделают все, чтобы тебе понравилось. И даже больше. Вон и комнату нам выделили одну. А мама, между прочим, относит себя к древней аристократической фамилии и, по идее, должна чтить традиции. То есть не одобрять пребывания в одной комнате до свадьбы двух возлюбленных.

— У меня четкое впечатление, что ты расстроен! — надулась я.

— Нет. — Он покачал головой и притянул меня к себе. — Просто не хочу, чтобы была расстроена ты. И не хочу, чтобы ты думала, будто я привез тебя сюда с одной конкретной целью.

— Знаешь, на данный момент меня гораздо больше расстраивает осознание, что ты этой цели не преследовал.

Нокс только усмехнулся, но ничего не сказал и толкнул дверь. Мы очутились в огромной комнате, интерьер которой, казалось, не менялся последние несколько столетий. Высокие потолки с лепниной, огромная люстра, панорамные окна, темноту нарушали лишь яркие вспышки фонарей. В глубине комнаты камин, рядом с которым уже стояла наряженная алыми шарами ель, два кресла, огромная кровать и трюмо в углу.

— Ты здесь рос…

— Не совсем так. — Нокс скинул с плеч куртку и повесил ее на вешалку у входа. — Мы жили преимущественно в городе, а тут проводили каникулы и праздники. Но у каждого из нас была комната, которая считалась его. Мне принадлежала эта.

— А кто постоянно жил в этом доме?

— Бабушка, дедушка, тетушка Мариэт — незамужняя бабушкина сестра. Ну и постоянно гостил кто-то из братьев бабушки, племянников или детей. Дом никогда не был пустым и унылым. Сейчас, впрочем, ничего не изменилось.

— А они все…

— Нет, не все. — Нокс улыбнулся немного грустно. — Дед умер позапрошлой весной. А бабушка и тетушка живы, но в маминых шумных мероприятиях предпочитают не участвовать. Знают, что разругаются с ней вдребезги, а силы и задор уже не те, что раньше. Поэтому они предпочитают проводить время в своих покоях. По крайней мере, до тех пор, пока суматоха не уляжется. На ужине ты увидишь их обеих. Я пойду, поздороваюсь с остальными членами семьи, а ты устраивайся пока. С минуты на минуту должны принести вещи, заодно проконтролирую. В этом доме могут забыть. Когда доставят сумки, можешь переодеться к ужину, если хочешь. Лично мне ты нравишься и такой, но я знаю, у девушек свои причуды.

Я улыбнулась. Он попал в точку. Я набрала тридцать три разных платья и сейчас мысленно начала мучиться выбором, пытаясь понять, какое из них более уместно на ужине в компании пусть весьма милых, но все же аристократов.

Нокс еще не успел выйти, когда доставили чемоданы. И первое, что я сделала, едва магистр ушел, это не отправилась в ванную, а кинулась проверять, как там себя чувствует Халява.

Демоненок спал, свернувшись клубочком на дне сумки, и обнимал надкусанный пирог. Последний, к слову, из тех десяти, что взяла ему в дорогу.

Почувствовав мое присутствие, Халява встрепенулся, открыл глаза и сонно пробормотал:

— Булку дашь?

— Ты еще эту не доел, — усмехнулась я, и демоненок с удовольствием зачавкал. Дожевав пирог, он перебрался на подоконник и там слился с окружающим пространством. И очень вовремя, так как в дверь постучали.

Я сначала растерялась, но потом решила, что, наверное, стоит открыть. На пороге стояла полноватая доброжелательная женщина лет тридцати.

— Я — Стефания, — представилась она. — Леди Ларанж прислала меня помочь вам с вещами.

— Да я сама справлюсь… — пробормотала неуверенно.

— Не сомневаюсь, что справитесь, — согласилась она. — Но это моя работа, поэтому позвольте, я вам помогу. А вы пока сходите в душ. Господин Нокс вам уже показал, что тут и как?

— Нет, — я отрицательно покачала головой.

— Мужчины! — вздохнула Стефания. — Чего от них еще ждать?

Она проводила меня в просторную комнату, где в центре пола стояла массивная бронзовая ванна на кованых ножках.

— Горячая. Холодная вода, — показала Стефания. — Подстраивается под ваши желания. Только желайте четче. И не убирайте руку с вертушки, пока идет настройка. Полотенца и банные халаты в шкафу. Сушилка для волос у зеркала, шампуни и мыло на полочках. Ужин через полтора часа.

Я поблагодарила Стефанию и полезла настраивать воду. Было в этом старинном замке и в непривычных интерьерах какое-то волшебное очарование. Огромная ель внизу, камины на каждом этаже и, подозреваю, в каждой комнате, огромные ванны с вычурными кранами. Это однозначно самый атмосферный праздник в моей жизни.

Пока наливалась ванна, я изучила содержимое тюбиков с различными гелями, шампунями и маслами. Нашла в шкафу самый маленький банный халат. Но и в него я могла завернуться втрое. Потом выбрала полотенце и с наслаждением опустилась в горячую воду.