Сиренити (СИ) - Хейди Лена. Страница 29

Он тихо поуркивал от удовольствия, и то и дело порывался лизнуть мне руку и обнажённое плечо, но сдерживал себя, понимая, что его шершавый язык похож на тёрку, и подобной лаской он может содрать с меня кожу.

Лионезию издавна населяли оборотни всех мастей, но то, что мой жених один из них и способен к обороту, стало для меня неожиданностью. Никто и никогда не говорил мне об этом, и даже Коул скрыл от меня этот факт, хотя и заявил, что собрал настоящее досье на Кристиана. Не могу понять, для чего такая таинственность, но обязательно выясню.

Не знаю, сколько времени я почёсывала пушистую чёрную тушку, млеющую под моими руками — может, полчаса, или больше. За это время я успела проникнуться симпатией к этому ласковому зверю и призналась сама себе, что мне и самой приятно наглаживать его шелковистую мягкую шёрстку, купаясь в эмоциях пантеры, пронизанных радостью и счастьем.

Я расслабилась и уже начала верить, что всё будет хорошо. Но Кристиан снова меня удивил, неожиданно превратившись в мужчину, и я поспешно отдёрнула руку от рельефного живота обнажённого красавца.

Мягко рассмеявшись, Кристиан схватил меня в охапку и притянул к себе, и тут же накинул на нас одеяло.

И вот лежу я в платье под одеялом на шикарном голом мужчине, голова удобно устроилась на сильном плече, а рука на его груди улавливает ровное биение его сердца. И что я чувствую? Не страх или отвращение, это точно. Скорее — какое-то непонятное умиротворение. Мне тепло и уютно. Может, поглаживания его мягкой шёрстки подействовали на меня как релаксант, своего рода кошкотерапия? Или его приятный запах так на меня влияет? Как бы там ни было, я разомлела.

Странно, но я не боялась, что он принудит меня к сексу. Почему-то была уверена, что он не будет ко мне сейчас приставать. Я понимала: он приручал меня, привязывал к себе, и делал это так спокойно и уверенно, что я не могла сопротивляться его методам.

Не говоря ни слова, он принялся неторопливо, нежно и ласково гладить меня по голове и обнажённому плечу, и теперь уже мне самой захотелось урчать как котёнку. Внутренняя пружина моих заведённых до упора нервов постепенно ослабевала, хотелось просто лежать так, ни о чём не думать и не шевелиться.

Сама не понимаю, как это получилось, но я неожиданно уснула на его плече.

Кристиан

Я не должен… Мне нельзя сейчас расслабляться… Надо держать себя в руках и не снимать маску хладнокровного засранца. Слишком рано. Оборот был ошибкой: мой зверь, зараза пушистая, выдаёт меня с головой. Я не могу сейчас позволить себе быть собой, открыться Сиренити. Нельзя. Хоть и хочется так, что аж скулы сводит.

Когда она опустилась передо мной на колени в Тронном зале — у меня сердце кровью обливалось. Но поступить иначе я не мог.

Я смотрел на неё сверху вниз, а видел перед собой десятилетнюю девчушку, которая подошла ко мне, когда я едва сдерживал слёзы, и молча обняла. Мой внутренний ад сменился теплом и счастьем — от одного этого простого жеста.

Отец изнасиловал мою мать, простую деревенскую женщину из клана пантер, будучи женатым на суровой вестрокской принцессе Розалинде. Едва я родился, как меня в тот же день забрали во дворец, навсегда разлучив с мамой. Она умерла три года спустя от пневмонии. Отец сразу признал меня своим сыном и даже заставил свою жену-гномиху подписать документ о моём усыновлении. Мачеха мне этого не простила.

О моём роде в клане пантер до сих пор ходят легенды: по какой-то причине все мои кровные родственники обладают способностью к обороту, даже если являются оборотнями лишь на малую часть.

Иногда мне казалось, что отцу захотелось завести послушного домашнего кота.

Но ручного зверька из меня не получилось.

Я с детства рос диковатым, и год за годом наращивал свою психологическую броню, пытаясь не поддаваться на многочисленные провокации, унижения и оскорбления со стороны старшего сводного брата Тириана и мачехи. Эти двое ненавидели меня всей душой, или той субстанцией, что у них была вместо неё, и методично, день за днём настраивали отца против меня.

Когда король Эльдии отправил в Лионезию послов с предложением заключить договор о помолвке и последующей свадьбе принцессы Сиренити и ненаследного принца Кристиана, все были удивлены. Отец не мог отказаться от столь выгодной партии для своего сына, мечтая в будущем объединить два королевства в одно. Единственное — он хотел, чтобы мужем принцессы стал Тириан.

Мне было десять, брату — четырнадцать, и отец взял его с собой на заключение договора в надежде, что он очарует юную принцессу, и король Эльдии всё же согласится признать его женихом своей дочери.

Но его планы рухнули: несмотря на все потуги Тириана казаться милым, белым и пушистым, Сиренити непроизвольно морщилась от одного его вида и старалась держаться от него подальше. Как эмпат, эта девочка улавливала всё, что творилось в его чёрной душонке, и ей это совершенно не нравилось. И уже за одно только это я проникся к ней огромной симпатией.

Идеально красивое личико, миленький аккуратный носик, пухлые розовые губки бантиком, бездонные, широко распахнутые изумрудные глаза, длинные белокурые волосы, хрупкая фигурка в нежно-розовом платье — вызывали во мне непонятное волнение и наполняли душу теплом.

Мне захотелось быть рядом с ней — стать её другом, радовать, ловить её нежные улыбки, подарить ей все сокровища планеты и защищать от всего мира.

Стоило Тириану осознать своё поражение, как он пришёл в состояние тихой ярости, и с лицемерной маской благодушия на лице вогнал мне под кожу на запястье длинный шип ядовитого растения.

В глазах потемнело, мышцы свело такой болезненной судорогой, что выступили слёзы, и тело непроизвольно задёргалось. Я чудом устоял на ногах.

Отец, заметив моё состояние, презрительно скривился и с досадой отвернулся, на лице Тириана светилось показное сочувствие, а в глазах родителей Сиренити промелькнула неуверенность в правильности своего решения выдать за меня свою единственную, горячо любимую дочь. Они растерянно переглянулись между собой, но малышка быстро развеяла все их сомнения.

Решительно подойдя ко мне, она меня обняла, прижавшись всем своим тельцем, словно хотела забрать на себя всю мою боль.

И это сработало. Сразу стало легче дышать, судороги прекратились, а мир снова заиграл яркими красками. Я робко и неуверенно приобнял это сокровище в ответ, не в силах оторвать от неё взгляд, и наслаждаясь её приятным карамельным запахом. И в тот момент я вдруг понял, что здесь и сейчас в нежных объятиях соприкоснулись не только наши тела, но и души.

Моё сердце было покроено этим ангелочком раз и навсегда. И в дальнейшем, как бы тяжело мне ни приходилось, лишь её светлый образ удерживал меня на плаву, не давая сойти с ума от боли или отчаяния.

Первый оборот у детей обычно происходит в пять лет, но я был настолько забитым и затравленным существом, что не смог обернуться даже в тринадцать.

Вместо того, чтобы подобрать мне опытного наставника-оборотня, отец махнул на меня рукой, и при редких встречах лишь окидывал презрительным взглядом. Я не оправдал его надежд, и превратился для него в бракованную зверюшку, которую он кормил и содержал только из великой милости. Наверное, лишь помолвка с Сиренити и перспектива стать королём Эльдии сохранили мне жизнь.

А, когда мне исполнилось четырнадцать, всё изменилось. Расшалившиеся гормоны начали взрывать мозг, внутренний зверь рвался наружу, но я не мог и не умел контролировать процесс оборота, и у меня начались припадки и приливы ярости, которые сменялись паническими атаками.

От боли я кидался на стены, рычал на всех, кто ко мне приближался, и в итоге отец поместил меня в психиатрическую клинику, где я провёл долгие десять лет.

Именно там, в пустом помещении, оббитом поролоном по всему периметру, я научился контролировать себя и оборачиваться в зверя. Более того, я обнаружил в себе способности к гипнозу, и постепенно задействовал этот дар на полную катушку, сначала подчинив своей воле санитаров, а потом и главврача.