Ой-ой-ой, домовой! (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 37
– Ларра, я смотрю, сейчас ситуация чуть получше?
– Адам все равно уделяет дочери много внимания, и не в лучшем смысле этого слова, но мне удается его отвлечь, переключить… Мира постепенно выправляется, но до полного выздоровления ей еще очень долго.
– Она к вам не приходит?
– Нет. Девочка боится, что это переползет с нее на малыша.
Керт фыркнул.
– Вы же могли ей объяснить, что это чушь?
– Да. Но Мира очень боится. И ей легче у себя, с Тирой…
– Понятно. А про Тиру что скажете?
Асанта помрачнела.
– Я еще раз попрошу вас оставить все между нами. Хорошо, лэрр?
– Я могу дать клятву на символе Хурта. Хотите? Даже если я буду вынужден пользоваться этими знаниями, я сделаю все, чтобы никто на вас не подумал.
Асанта потерла виски.
– Тира… Мне сложно что-то сказать, лэрр. Очень сложно.
– Почему? Вы знаете их с Мирой примерно одинаковое время?
Женщина потупилась.
– Тира очень услужливая, лэрр. Понимаете? Не хорошая, не плохая, а именно услуживая. Она носится вокруг Адама и Миры, попробовала наворачивать круги возле меня…
– Но?
«Но» – определенно было.
– Это останется только между нами?
– Ваш муж никогда не узнает.
– Мне она не понравилась.
– Только потому, что пыталась угодить?
Керт впиявливался в Асанту с опытом бывалого сверлильщика душ человеческих.
– Нет… я не знаю, как объяснить. Я понимала, что это ее способ выжить, что она угождает Адаму и Мире, чтобы ее не выгнали…
– Но вас что-то царапало.
– Д-да… наверное.
– Что именно? Вспоминайте, Асанта! Слова? Взгляды? Выражение лица?
Асанта надолго задумалась. Керт ей не мешал, понимая, что иногда бывает и так. Есть нечто неуловимое, а вот что с ним делать, с этим «нечтом», и как его выразить – непонятно. Не поймаешь тень за хвост, просто не получится. Но и отрицать существование тени – глупо.
Наконец женщина подняла глаза от покрывала.
– Это действительно сложно сформулировать. И я бы никогда не стала… – Керт терпеливо слушал. – Тира всегда довольная, улыбчивая, хорошая, послушная, Адам у нее всегда прав, даже когда решение идет ей во вред. Мира для нее всегда первая, Тира виртуозно держится в ее тени. И помогает сестре. Но несколько раз…
Мы внимательно слушали.
Несколько раз…
К примеру, у Миры не так давно умер щенок. Отравился чем-то, наверное, крысиной отравой. Бывает.
Только вот Тире Адам щенка не дарил, ему и в голову не пришло. А дочери подарил. И Мира очень привязалась к пушистому комочку.
– Вы считаете, что Тира позаботилась о щенке? Почему?
– А еще у Миры недавно отошла подошва на любимых туфлях. И платья она регулярно портит во время прогулок…
Казалось бы – женские бредни.
Ну кого из мужчин таким заинтересуешь? Чушь какая-то, ни доказательств, ни фактов – ничего! Только подозрения.
Но сложно ли дать щенку яд? Если он тебе доверяет?
Сложно ли отодрать подошву у туфли или посадить незаметно пятно на платье?
Мелкие, но гадкие пакости, в стиле «тихушница заподлючая». Тира понимает, что ничего серьезного сделать не может, ее просто выгонят на улицу или еще что похуже придумают, но можно ведь гадить по-мелкому… и поймать с таким не просто сложно – практически нереально! Для этого за ней надо сутками следить, глаз не спускать. Нет, это уже бред.
– Тира всегда сочувствует ей, но мне… мне кажется, она переигрывает.
Керт кивнул. В основном потому, что я ему показывала кулак с картины за спиной Асанты. Не вздумай смеяться или сомневаться, укушу!
– Но конкретного у вас ничего нет.
Асанта медленно покачала головой.
– Если бы оно у меня было! Поверьте, лэрр, я бы ничего больше и не желала!
– Вам кажется, что Тира опасна?
Наконец-то! Дошло! Я тут гримасничаю, как клоун, а он только сообразил!
– Да, – тут Асанта и раздумывать не стала. – Я никогда не верила людям, которые клянутся тебе в своей любви. Часто, искренне, истово… в разных семьях разные обычаи, но чувства далеко не всегда кричат о себе.
– Но и такое бывает?
– Безусловно. Но вот представьте, Адам приносит девочкам платья. Мире – раза в три-четыре дороже, чем Тире. И они счастливы одинаково, и благодарят его одинаково, но платье Миры достаточно быстро портится. И девочка уверена, что это она такая неуклюжая.
– Допустим, Тира знает свое место?
– Холуйки? Полуприслуги?
– Не будь дяди, у нее бы и того не было?
– Не знаю. Но я пару раз видела ее, когда она сидела в библиотеке. Вот! – лицо Асанты резко оживилось, она явно что-то осознала или вспомнила. – Она читала книгу, но если б вы видели ее лицо! Я ее в те минуты действительно испугалась.
– Она вас не видела…
– Нет. Я люблю почитать на ночь, а еще – посмотрите рядом с кроватью?
Тапочки весьма напоминали боты «прощай молодость». Или овечьи чуни.
Керт коснулся их, осмотрел, потом сообразил.
– Вы в них двигаетесь неслышно?
– Да. Они очень теплые, а я часто мерзну.
– Тира вас не слышала. Она сидела в библиотеке и читала…
– Я заглянула в щель и решила уйти. Мне стало страшно…
Асанта выглядела человеком абсолютно приземленным. Такая не будет бояться взглядов или жестов… нет. Тут надо что-то конкретное.
Как же выглядела на тот момент Тира?
Я попробовала представить себе жестокое выражение на лице девушки.
Нет, не получилось. К ней словно навек приросла полудурочная улыбка подчиненной. Но хвост побери!
Услужливая, но Асанта ее не любит.
Послушная, но гулящая?
Добрая, но… минутку, а где свидетельства доброты? Какое доброе дело сделала Тира? О чем идет речь? Дел я за ней пока не видела, а слова… слова нынче дешевы, идут по цене воздуха. Как, у вас воздух бесплатный?
Вот и слова-то тоже бесплатные.
Хотя я пристрастна. От кузины она не отходит, а дела… а что тут делать-то можно? Но в одном мы с Асантой схожи. Мне безумно не нравятся холуи и лакеи. Те, кто по работе – тут понятно. Работа – это святое! Деньги нужны, будешь кланяться, а нравиться тебе это не обязано.
А те, кто просто так? Сам по себе пресмыкающееся?
А те и укусить могут. Я и такое видела.
Адама мы все же решили расспросить, но зря потратили время.
Тира – милая девочка. Точка.
Живая, добрая, умная, веселая… иногда ему даже хочется, чтобы Мира брала с сестры пример, а то ведь рыба вяленая. Но чего нет, того нет…
Конечно, он Тирочке найдет лучшего мужа. Лэрр на ней, к сожалению, не женится, но кто-то из тарров может. После той гадкой истории…
Историю Керт прослушал еще раз. Но ничего нового о бедной Миралии не узнал.
Ах-ах, влюбилась в непорядочного человека, бедная девочка, ей было так плохо…
Я попробовала опять просигналить Керту, и тот понял.
– А хотя бы что-то от матери у бедной Тирочки осталось?
– Да, немного. Личные вещи Миралии, пара сундуков, я все забрал…
– Сами забирали?
– Н-нет… Миралия мне отдала. Она же от чахотки умирала, понимала все, боялась дочь заразить… она отдала мне и малышку, и сундуки, я их Тире пару лет назад и отдал.
– А сами внутрь не заглядывали?
– Мира мне показывала. Тряпки там были, несколько миниатюр, родословная, памятные безделушки…
А если подумать?
А если подумать, то в местных сундуках слона можно спрятать. И в платьях тоже. В эти подолы можно по «Идиоту» зашить, если на странички разъять, и еще на «Преступление и наказание» останется место.
Но лэрр в вещах точно не копался. А я бы не отказалась…
– А Тира возит вещи матери с собой?
– Нет, конечно. Все у нас дома.
– Бедная девочка, как ей досталось…
– Да. Но хорошего мужа я ей обязательно найду.
Интересно, насколько совпадают представления о хорошем муже у дядюшки – и у его племянницы?
Оставалось расспросить Симона-младшего, но тот был занят вместе с отцом. Керт подумал пару минут и решительно вошел в кабинет.