Три желания (СИ) - Цезарь Юлия. Страница 27

Подняв красное яблочко, которое докатилось аж до его ноги, Бартимеус молча подошёл к Джинне и присел рядом, присоединяясь к сбору. Сегодня она выглядела особенно прекрасно в этом изумрудном платье. Лёгкие ткани не сковывали движения, а полупрозрачная накидка защищала светлую голову и нежную кожу плечиков от палящего солнца. Они одновременно потянулись к одному яблоку, и он заметил на ее пальце красивое колечко с камнем под цвет платья.

— Барти! — испуганно вскрикнула Джинна, будто только сейчас его заметила, и отдернула руку.

— Извини, я не хотел напугать, — улыбнулся он, поднимая последнее яблоко.

— Ничего, — поднялась она вслед за ним, смущённо поправляя накидку на голове. Кольцо опять бросилось в глаза Барти, и он не придумал ничего лучше, а просто похвалил его. На что она ответила: — Спасибо. Это Казан подарил.

— Казан? — резко обернулся на неё Барти. Этот прохвост и тут поспел!

— Да, — без задней мысли подтвердила Джинна. — Принес с одного из своих заданий. Ты с ним уже виделся? Он сейчас в замке.

— Виделся, — процедил Барти и отвернулся к ящику, выкладывая яблоки, чтобы Бриджинна не видела той жгучей ревности, которая отразилась у него в глазах. «Сначала лампу получил первым, теперь взялся за Джинну? Прибью гада», — злился он.

Джинна, озадаченная его реакцией, замерла. Но яблоки нужно было вернуть в ящик, поэтому она, поджав губы, стала выкладывать те, что успела собрать.

— Вот и хорошо, — не нашла она ничего лучше, чтобы ответить.

Разговор после этого не задался. Бартимеус отвечал односложно и почти не задавал вопросов сам. Конечно, он не отказал ее просьбе помочь с остальными ящиками, но, опять провожая его удаляющуюся спину, Джинна думала, будто он стал для нее, словно за закрытой дверью. Когда он перестал делиться с ней всем, будь то тревоги или радостные вести? Когда они последний раз просто гуляли вместе в саду, и ничего не тяготило их обоих? С тех пор, как он начал проходить испытание, становился все дальше от нее. Они менялись, и осознавать это было больно.

***

Вуди какое-то время прислушивалась к шагам снаружи, и только когда перестала слышать вообще что-либо, поспешила снять с головы живой статуи простыни.

— Прости, я запаниковала. — Теперь-то понимала, как глупо же она спрятала Луи. — Как думаешь, его вызвали из-за нас?

Легонько подталкивая Луи ногами, чтобы он подвинулся, и встав посередине кровати, она заново заправила постель.

— Нет. Если бы джинны узнали обо мне, сюда сбежалась бы вся стража, — покачал головой Луи, но все же прислушался к тому, что могло твориться в коридоре. Но даже вампирский слух ничего необычного не уловил. — Думаю, это по какому-то делу.

Тоже поднявшись, он помог поправить постель, и когда все было готово, лег сверху. Ему тоже нужен был отдых, тем более в такой яркий солнечный день. Свет ему не сильно доставлял неудобства, но все же он до конца не восстановился. А без крови и не восстановится. Не будь они в замке, кишащем джиннами, он бы давно вернулся к привычному распорядку, когда днём спишь, а ночью бодрствуешь.

— Луи! — возмутилась на его действие Вуди. Она вообще-то кровать для себя заправляла. Вот по чему, а по мягчайшей кровати, которую она так облюбовала, будет скучать в первую очередь. И делить её ни с кем не собиралась! — Луи, а ну слезай! Это моё место!

Взяв его за руку, Вуди попыталась как-то сдвинуть, а лучше вообще скинуть обратно на подушки, но Луи вообще никак не поддавался. Он еще и тяжелый, зараза!

— Вот наглец! Нет, не смешно! Я тебя сейчас!..

Вуди пошла к столу с едой, где планировала схватить любой круглый фрукт и запульнуть в наглеца. И приятный тихий смех только подначивал это сделать.

— Я скучаю по своему мягкому гробу, теперь моя очередь лежать на кровати. Все по-честному.

— Не было такого уговора!

«Он всё-таки правда спит в гробу?» — вот этот момент они как-то не обсуждали, но Вуди вдруг очень стало интересно. Надо будет спросить, но сначала его нужно согнать. Сама она не планировала остаток дня проводить на полу. Подушки хоть и были мягкими, но не настолько, чтобы сравниться с кроватью.

На столе от завтрака остались лишь корзина фруктов да осторожно завернутый в салфетку нож для их нарезки. Взяв его, а не то, что планировала ранее, Вуди с грозным видом, но с веселым блеском в глазах, преодолела то расстояние, что было между ней и кроватью, где встала у изголовья и неострой стороной ножа на уровне шеи (в десяти сантиметрах от шеи) пригрозила ему.

— Ага! Попался, злой вампир! Я прогоню тебя со своей кроватки! — весело воскликнула она. И откуда вдруг настроение на игры?

— Думаешь, справишься с настоящим вампиром? — ответил на веселье Луи. — Этой зубочисткой меня не убить.

Он продемонстрировал клыки и пока что медленно потянулся руками вверх. Это было предупреждение, что он в любой момент может вскочить и перевернуть все в свою пользу.

— Это волшебный нож! Он зачарован на заточение твоей силы в нём, стоит только коснуться тебя! — продолжала отыгрывать роль Вуди, хотя сама не очень поняла, подыгрывает ли он или ставит перед фактом.

Но когда его руки были уже в опасной близости от неё, Вуди отпрыгнула назад, выставив нож и грозя им, раскачивая из стороны в сторону.

— Давай, грозный граф, поборемся! — веселилась она и пару раз перекинул нож с одной руки на другой, а когда попыталась это сделать в третий раз, неудобно бросила и вместо того, чтобы поймать, порезалась об острую часть. — Ах ты ж!.. — ругнулась она.

Было совсем не больно, но кровь на ладошке всё-таки проступила. И, возможно, сыграло то, что Вуди общалась с Луи… на равных. Она и забыла, что то, как она сейчас называла его, вовсе не было игрой — он ведь правда вампир.

Вот только вместо испуга или вообще взгляда на него, Вуди по привычке спрятала ранку во рту, облизнув.

— Доигралась, — буркнула она.

Запах крови мгновенно пробудил жажду Луи. Его глаза покраснели, и он, ведомый инстинктом, оказался перед Вуди. Беря ее ладошку в свою, он поднес ее к своему лицу. Ему хотелось снова вкусить эту чудесную кровь, как тогда в лесу. Рассудок медленно отключался, оставляя место лишь нестерпимому голоду. Открыв рот, он был готов вонзить клыки в руку Вуди и осушить ее, высосать все до последней капли крови.

Но что-то его остановило. Он так и замер, касаясь клыками кожи, но не протыкая ее, а распахнутые глаза, пылающие красным, уставились на Вуди. Наверное, со стороны он смотрелся жутко.

— Будто низший кровосос, бросаюсь на человека, стоит почуять кровь, — рыкнул он сам на себя и убрал руку от лица. Но отпускать ее не стал, вместо этого Луи притянул к себе Вуди целиком и заключил в объятия. — Прости, я не хотел тебя напугать.

А она и правда испугалась. Всё-таки она сейчас поняла, чего именно боялась. Не то, что Луи будет её «есть». А когда он становится зверем. Эти красные глаза… эта молниеносная скорость… Как будто змея, которая бросилась вперёд.

— В-все хорошо, — неуверенно прошептала она. Но когда он взял себя в руки, ей стало спокойнее. Это чувство было как всесокрушающий тайфун внутри, и сердце после не сразу умерило свой стук. А ощущение, что его клык все ещё щекотят ладошку, никак не проходило. — Ты совсем оголодал?

Интересно, если ему в чашу вылить, так можно? Правда, представив эту картину, Вуди покрылась мурашками.

— Я не пил кровь уже очень давно, — тихо шепнул Луи, потирая её плечи. Он уткнулся в её волосы на ухом и заговорил. — Думал, справляться с этим будет проще, и у меня получалось. Но когда появилась ты, все изменилось. Твой чарующий аромат не оставляет меня, я до сих пор чувствую вкус твоей крови. Попробовав раз, я уже не могу быть спокоен, мне все сложнее сдерживаться. Прошу, пойми, я не желаю тебе навредить, но мне нравится проводить время с тобой. Я давно ни с кем так просто не разговаривал. Мне этого не хватало в добровольном отшельничестве.

И он не врал. Луи правда не хватало простого человеческого общества. После Анны он не думал, что снова сможет с кем-то сблизиться, да и не хотел. Но Вуди постепенно пробиралась в самую глубь его сердца, туда, куда запрещено заглядывать даже ему самому.