Твое желание. Фрол (СИ) - Ручей Наталья. Страница 7

К сожалению, он перекрывает выход из клуба, и с каждой секундой все ближе и ближе. Да, скорее всего, мои опасения беспочвенны, но я не хочу с ним пересекаться, не хочу до дрожи в коленях. Поэтому хватаю за руку Катерину, которая продолжает выискивать взглядом официантов, и едва не силой впихиваю в вип-комнату под шестым номером.

— Так, — говорит она, скрестив на груди руки, — я поняла, что тебе здесь не понравилось. Мне, кстати, тоже. Но мы что, даже по коктейлю себе не позволим? Я хочу хоть какую-то компенсацию за мой ноготь!

Пока она возмущается, я приваливаюсь к двери и отчетливо слышу тяжелые шаги в коридоре. У нашей двери они стихают, и я замираю: войдет-не войдет? Пусть это беспочвенно и ненормально, но я чувствую от незнакомца угрозу. Возможно, потому, что в моем представлении геи не рассматривают так пристально женщин, да и клубы для секс-меньшинств я представляла иначе.

— Оу! — обернувшись и заметив приличный бар в этой комнате, издает победный клич Катерина.

Пока она выбирает напитки, я все так же стою у двери и становлюсь свидетелем негромкого разговора. Что именно говорит мужчина, не слышно — только недовольство в его голосе, а вот ответ его собеседницы более громкий, хотя все равно не отчетливый:

— Сожалею, но у них вип-приглашение… сами понимаете… вне доступа… Иначе нам придется… и вы уже никогда… Любое другое желание… к вашим услугам…

Удаляющиеся от двери шаги все равно не помогают расслабиться. А вот замок, который я замечаю, едва не возносит к небесам мою душу, и негромкий щелчок приглушает мой стон облегчения.

Странный разговор. Странный клуб. И странный приступ паранойи, которой я не страдаю.

— Оля, хватит полировать дверь! — призывно размахивает бутылкой вина Катерина и, смеясь, предлагает: — Ты лучше посмотри, куда мы попали!

Переведя дыхание, я обвожу взглядом комнату, и мое недоумение по поводу клуба только множится: сбоку барная стойка с безграничным количеством спиртного, с другой стороны аккуратный столик, два красивых дивана, два кресла, горящий камин, на стенах, как в галерее, много картин.

Все в комнате в приятных шоколадно-молочных, спокойных тонах. Ощутить себя в комфортных домашних условиях мешает только один нюанс — небольшая сцена по центру и пустующий пилон.

— Не будь здесь таких странных посетителей и вот этого, — киваю на шест, — я бы все-таки поспорила на твой зуб, что это культурное мероприятие моя бабушка бы не только одобрила, но и сама на него сходила.

— Самые странные здесь официанты, — недовольно ворчит Катерина, разливая вино по бокалам. — Их здесь попросту нет!

К счастью, помимо спиртного мы обнаруживаем коробки конфет, шоколадки, зефир, пачки фисташек, а в маленьком скрытом холодильнике хлеб, масло, икру, красную рыбу и разного рода нарезки.

— У клуба еще есть шанс отмыть первые впечатления, — ворчит Катерина и, отмахиваясь от моих сомнений, что все это не для нас, быстро организовывает поляну.

Я пытаюсь спасти хотя бы банку икры, но когда крышка с нее слетает от легкого взмаха руки, остается надеяться, что у нас хватит средств или что здесь олл инклюзив. Немного утешает то, что никто пока не ломится в дверь, хотя с другой стороны, это же и настораживает.

Ну, действительно, в вип-комнату зашли два посетителя. Явно ведь не для того, чтобы станцевать у шеста и уйти. Хоть бы кто-то поинтересовался: как дела, чего мы хотим. И если поначалу я еще подумывала заступиться за брата, который не раз рассказывал о своей трудной работе, когда он сутками буквально не приседает, то теперь у меня самой подозрения, что вся его работа заключается в том, чтобы дремать на таких вот диванах.

Кстати, довольно удобных.

В комнате тепло, да еще камин играет огнем, так что мы с подругой избавляемся от верхней одежды, размещаем все, что нам приглянулось, на столике и, чокнувшись бокалами, пытаемся сами себе поднять настроение. Все равно здесь больше рассчитывать не на кого.

Сначала это печалит, особенно Катерину, которая не согласна, что королевский прием — это спиртное, еда и удобное ложе, на котором мы, скинув обувь, размещаемся с максимальным удобством.

— Где хотя бы шуты? — неловко махая бокалом, вопрошает она у натяжного потолка. — Я уже молчу про симпатичных пажей!

Смеясь, отсаживаюсь чуть дальше, чтобы мое платье не стало жертвой ее настроения. Разочарованно вздохнув, она обновляет нам вино, и так увлекается бесподобными конфетами, что на время отпускает болезненную тему. Да и обстановка удивительно располагает к прощению — все такое спокойное… Или это все же вино?

Не знаю точно, но сидим хорошо, душевно. Половины бутылки нам хватает, чтобы уничтожить бутерброды с икрой, одну коробку конфет и под это дело обсудить последнего кавалера Катерины. Тот еще представитель рогато-копытных! Объявил ей, что им надо расстаться, потому что он, видите ли, не готов к серьезным отношениям, но попросил ни с кем не встречаться, пока он подумает.

Потом мы все обновляем, я показываю на телефоне фотографии Мексики, которые Толик постоянно мне присылает, и единодушно переходим к более животрепещущей теме: моему очередному увольнению и новой работе уже с понедельника.

— А ты не боишься? — интересуется подруга, разливая по бокалам остатки вина. — Нет у тебя стресса, страха, чего там еще? Я всегда жутко волнуюсь, когда встречаюсь с новым заказчиком, а у тебя обновление сразу всего коллектива! А вдруг интриги, пакости, козни!

Вообще-то это печальная тема, и один на один я над ней серьезно грущу, но вино оказывает просто чудотворное действие, и я храбро отмахиваюсь:

— Да н-нет… я к-как-то… — бросаю в рот конфетку, чтобы собраться с мыслями и говорить более четко. — Это ж-же коллектив должен меня бояться!

Мы хохочем так, что на глазах выступают слезы. Катерина выдает версию каких-то ученых из интернета, что слезы — это очистительная жидкость, и раз она вышла, мы очистились, и значит, можем попробовать еще вон то вино, в такой, зелееной-зелеееной бутылочке.

— Синей, — уверенно возражаю я.

— Можем, и в синей, — соглашается Катерина.

На удивление твердой походкой она приближается к бару и выбирает бутылку с красной этикеткой.

— Это чтобы не спорить, — поясняет она свой тактический ход.

Откровенно говоря, я не в том настроении, чтобы заниматься такой чепухой и спорить по пустякам. Пусть будет красная! Единственное, мне удается договориться, что я пока выдыхаю, потом где-то ищу для нас кофе, а уж потом присоединяюсь к веселью.

— А мне дышится хорошо! — с этим заявлением Катерина приступает к дегустации нового вина и после первого глотка прикрывает глаза. — А-балденно! А знаешь, я, кажется, постигла тайну твоего брата!

У меня слегка кружится голова, язык (уже проверила) заплетается, так что я взмахиваю рукой, показывая, что горю желанием приобщиться к этому знанию. Катерина даже подбирается вся, настолько, видимо, это страшная тайна — прищуривает кошачьи глаза, сдувает с лица белую модную челку и, ткнув в сторону пострадавшим пальцем, тихо-тихо, по большому секрету, мне сообщает:

— Уверена, это все заранее поставили официанты. Чтобы не бегать туда-сюда. Представляешь, какие коварные! Особенно, брат твой. Не удивлюсь, если эту схему он и придумал!

— А если бы мы захотели ччего-тто другого? — безуспешно пытаюсь преодолеть речевой барьер. — И не сидели здесь, а п-потребовали?

— Он бы снова что-то придумал! — уверенно выдает Катерина. — У него на все отговорки!

Будь вина чуточку меньше, я бы не затронула эту тему: с учетом своего опыта, всегда считала скверным, когда в твою жизнь кто-то вмешивается. Но здесь все так очевидно, и, кажется, наболело, что я пару секунд делаю дыхательную гимнастику, навожу резкость во взгляде и предлагаю:

— С-соблазнила бы его уже и в-все… А потом как твой этот, бывший, ушла бы подумать, если вдруг что не понравилось.

— Соблазнила! — морщится Катерина. — Пыталась его пару раз соблазнить, а он мне сказал, что не может, не в состоянии!