Голос Времени (СИ) - Бэк Мэри. Страница 12

Лорен тяжело вздохнула и поспешно затараторила, резко пытаясь сменить тему:

— Ну что мы все обо мне, да обо мне! Давай о тебе лучше, а? Ну вот скажи, разве здесь не красиво? Ты только оглянись вокруг — да, я не спорю, что для тебя это все уже не ново, но ты совсем не смотришь. Здесь же можно потерять голову… Ты же знаешь, каково это — терять голову в подобных местах, как в Йоссингфьорде!.. — внезапно девушка запнулась, застыла и сглотнула.

— А где это? Йоссингфьорд… — задумчиво хмыкнул Велимонт, — И с чего ты… С чего ты взяла, что знаешь меня, и что я могу?

— Да просто… Подумала… — Лорен фыркнула и махнула рукой, приобняв ладонью ближайшее дерево и повиснув на нем. — Знаешь, многие из нежити ценят такую красоту. Я просто подумала… Подумала, что ты именно такой…

Брови Велимонта поползли вверх, и он подошел ближе, оперевшись о дерево. Казалось, в глазах его загорелся азарт и жуткий интерес — почти голодный, как у зверя. Он бросил еще один испытующий взгляд на Лорен, пробежался по ней глазами, пристально разглядывая ее, и параллельно долго думал о чем-то, пытаясь привести мысли в порядок…

— Странное чувство, ты будто знаешь меня. Знаешь все, что я чувствую. Но я тебя не знаю.

— Это интуиция… — Лорен почти равнодушно пожала плечами, состроив невинное личико. — Я же говорила уже тебе, что у меня такое чувство, будто мы давно знакомы! Или, может, в прошлой жизни…

— Да, все возможно, — теперь уже Велимонт улыбался как-то слишком задумчиво и хитро. Лорен поняла, что он уже не отстанет. Она его зацепила, и он попытается узнать все о ней — или, может, даже, пробить ее магическую защиту, чтобы все выяснить самому. Она была уверена, что раз сейчас охота на банши — он точно ее не сдаст. Скорее уж украдет и спрячет где-нибудь. Но хуже будет, если он узнает все и будущее изменится… Поэтому, не дожидаясь, пока он спросит еще что-нибудь о ее необычном происхождении, Лорен быстро поразмыслила и выпалила:

— Велимонт, а ты когда-нибудь любил? То есть… Влюблялся в кого-нибудь? Ну, это такое, когда в животе бабочки, в груди все сжимается, голова кругом, ноги подкашиваются, мысли в кашу, хочется одновременно орать от радости и плакать?..

От такого вопроса Велимонт, наконец-то, казалось, оттаял. Лицо его смягчилось, и он заразительно расхохотался, разразившись эхом на весь лес:

— А, может, ты и правда русалка, как сказал Карл? Русалки очень редко, но появляются в нашей школе — учатся быть людьми и просто использовать магию. Но это огромная редкость. Зато они постоянно лопочут о любви.

— Я говорю не только о любви! — возмутилась Лорен, уперев руки в бока, — Я могу говорить о чем угодно! Спроси у меня что хочешь… Можем поговорить о магии, обо всем мире, или про этот лес, или про то, как всех тут уже достал Карл, хотя он в принципе не должен быть таким… О будущем, о бабочках, о моих волосах или твоих волосах… Они у тебя, между прочим, такие кудрявые — попробуй их немного укладывать, будет просто "вооо"… — она оставила дерево в покое и выбежала вперед, раскинув руки и танцуя: — Взгляни, как мир прекрасен! Будь я русалкой, стала бы я тратить время на школу? Надо думать о более глобальном будущем, а еще о решении проблем, о трещинах… — она тут же снова запнулась, остановилась и поймала на себе еще более подозрительный взгляд Велимонта. Кажется, он понял, о чем она чуть не проболталась…

— Даже если она и сболтнет ему что-то лишнее, я всегда могу стереть ему память без всякого труда. Это в любом случае должно произойти. А вот при всей аудитории… Здесь никому нельзя верить, мы уже не в настоящем времени. Мы в далеком прошлом, Роза, мы очень далеко от дома. И здесь опасность на каждом шагу.

Роза с Матвеем не спешили пока возвращаться в залу — а все, кто внутри, явно еще не скоро выйдут. Можно было пока прогуляться по школе, осмотреться… Роза, доверившись ему, согласно кивнула, пожала плечами и вскочила, воодушевленная и готовая уже идти куда-нибудь и что-нибудь посмотреть.

— Кстати, — она вдруг вспомнила, — Велимонт упоминал о деревянной табличке с названием у входа, но когда мы пришли, ее не было… Что изменилось?

— Ничего, — сразу ответил вампир-некромаг, — Ты заметила, что двери у входа немного выжжены? В эти времена творилось черти что, поэтому мы здесь. Табличку снесли, скорее всего, какие-то маги или обезумевшие ведьмы. Это мы узнаем позже. Просто вглядись… — они шли по длинному коридору, который казался бесконечным, и Матвей показывал на серые безжизненные, но непобедимые стены: — Видишь, повсюду отметины? Где-то стены осыпались… Когда мы только пришли учиться, еще пару лет назад — такого не было. Видимо, школы это все коснулось не меньше. Только трещин в реальности я пока не вижу.

— Но все же, здесь красиво… — одобряюще хмыкнула Роза, — Еще чуть-чуть — и почти Хогвартс. Все же до конца пока не пойму, как здесь разделяют на группы и прочее? Если задуматься, тут просто хаос, а не система. Даже нет учителей…

— Но есть многогранный древний разум, который превзойдет умом любого короля, — не без гордости добавил Матвей. — Он знает любого, кто впервые входит в эти двери. Видит насквозь, знает, что ему нужно, какое у него предназначение. Никто из нас этого не знает. Но любое задание определяет нас. А в группы мы сбиваемся по его воле — этот разум и решает, кто должен находиться в определенной группе. Им просто суждено узнать друг друга. Как показало время, и не только…

— То есть… — медленно рассуждала Роза, — Когда ты привел нас сюда, ты уже знал, куда мы пойдем?

— Конечно, это же очевидно. В этой школе вы связаны судьбой только с этой группой, пусть и в далеком будущем. Древнему духу нет никакого дела до времени. Для него важны лишь наши души.

Последняя произнесенная Матвеем фраза несколько напугала Розу, потому что прозвучала довольно грозно, и она уже хотела уставиться на Матвея и потребовать объяснений, как вдруг он быстро приложил к ее губам палец, стоило ей только открыть рот. В этот же момент он услышал разговор за ближайшей приоткрытой дверью и понял, что, возможно, это их шанс узнать хоть что-нибудь, но только если они не выдадут себя. Роза, понимая ход его мыслей, отвлеклась от тревожных опасений насчет древнего духа школы и замолкла, внимательно вслушиваясь в чужой разговор.

— Их надо похоронить, как полагается, и быстрее, пока их никто не увидел! Они уже не первые, и могут вызвать панику!

— С ума сошел?! Мы же не знаем, кто они такие и откуда пришли! Они не местные, чтобы их хоронить! Да и, мало ли что, трупы лучше сжечь, так будет спокойнее…

— Тут уже никогда не будет спокойнее после подобного — десятки новых учеников пропадают и умирают! Никто не обращает на это внимание потому, что они новенькие и никому до них нет дела, но ты только подумай! Если бы их кто-то привел, если бы они были под защитой, такого бы не произошло. Или древний дух обезумел, или что-то происходит, что-то более ужасное!

Роза застыла как камень, и напугано уставилась в пространство… Это они — новенькие, она и Лорен. Что тут происходит? Не будут ли они следующими?.. Она и не заметила, как дверь от сквозняка приоткрылась еще чуть-чуть, потому что смотрела в совершенно другую сторону. Но Матвей увидел. Что-то, что, впрочем, его совсем не удивило. Он уже видел такое прежде, и, причем недавно, этой весной.

Разорванные, чуть ли не пополам трупы, растерзанные, будто диким животным. Повсюду кровь — на них, на стенах, на земле. Но странно было то, что все они лежали в одном месте — будто кто-то надругался над ними и выбросил в одну кучу. Или, проведя какой-то дикий ритуал, избавился от ненужного "хлама"… Но тысячу лет назад Велимонт еще не был гибридом — он просто не мог оставить такие трупы. Да и, выглядел вполне себе таким добреньким. Но, вместе с тем… Он сейчас был наедине с Лорен, с новенькой в школе.

Матвей резко дернулся вперед, схватив Розу за руку, но тут же, услышав подозрительную возню за дверью, снова спрятался вместе с ней, стараясь быть еще незаметнее. Роза все порывалась увидеть хоть краем глаза, что там происходит, но Матвей держал ее слишком крепко, еле сдерживаясь, чтобы не закрыть ей глаза ладонью. Меньше всего он хотел, чтобы она все это видела. Уже давно прошли те времена, когда он пытался сделать ее жестокой и сильной — чувства над ним взяли верх, и теперь он постоянно хотел лишь, чтобы она была в безопасности. От всего.