Руна на ладони (СИ) - Федорова Екатерина. Страница 46

Обрадовался тому, что руна сработала под её рукой, решила Света.

— Сможешь мне объяснить, что видела? — быстро спросил он.

— Человек, — выпалила Света.

А потом в отчаянии посмотрела на него. Как описать того, кого она видела? Да ещё пересказать все остальное?

Ульф спокойно, даже как-то обыденно сказал:

— Я буду спрашивать — а ты отвечай да или нет. Это был мужчина?

— Да, — торопливо ответила Света.

И некоторое время они играли в вопросы и ответы…

***

Значит, рыжий молодой мужчина, крепкий, с длинными волосами, в рубахе, подумал Ульф, глядя на Свейту.

И снова порадовался тому, что она не может слышать чужие мысли. Ни в каком виде, даже касаясь руны Ансус. Тяжело иметь жену, знающую все, что ты задумал. Хватит и того, что он сам все время чует, что она ощущает — по запаху, рекой текущему от неё…

— Торгейр! — провозгласила вдруг Свейта. — Торгейр — да, нет! Смотреть — как Торгейр! Знать — нет Торгейр!

— Кто-то похожий на Торгейра? — уронил он.

Свейта радостно кивнула.

Похоже, она видела Гудбранда, решил Ульф. Тот походил на брата, и волосы у него были как раз с рыжиной. Все в этой истории с исчезновением конунга указывало на его младшего сына. Вот теперь и видение Свейты это подтверждает.

— Нордмарк! — объявила внезапно Свейта, возбужденно блеснув глазами. — Грюпанг!

И развернувшись, схватила чашу, из которой пила — с остатками недопитого вина. Наклонилась над сундуками, застеленными полотном, макнула палец в рубиновую жидкость…

Ульф шагнул поближе. На коричневатой ткани тонкий палец рисовал домики. Короткими мазками, часто отрываясь, чтобы снова окунуться в вино. Линии расплывались, но очертания домов — немного чудных, непривычных, изображенных один рядом с другим — были вполне узнаваемыми.

— Город, что ли? — наконец догадался Ульф. — Сначала Нордмарк, потом Грюпанг? Или тебе привиделся город, но ты не знаешь, Нордмарк это или…

— Не знаешь, — оборвала его Свейта.

И чиркнула пальцем посередине скопления домиков, что успела нарисовать. Снова потянулась к чаше. Начертила с одной стороны руну Фё, руну огня. С другой — ровную черту Исс, руны льда. Тут же пририсовала рядом Урур, руну бури. Повернулась к нему, объявила:

— Это — Фё!

Тонкая ладонь обвела часть домиков, словно заключая их в кольцо.

— Это — Исс! Урур!

Ладонь очертила второй круг вокруг домиков по соседству. И словно пытаясь ему что-то объяснить, она потешно надула щеки. С силой выдохнула.

— Огонь над частью города, — не отрывая от неё глаз, медленно сказал Ульф. — А над другой частью… Урур? Руна бури? Лед и буря? Град?

Свейта помотала головой. Снова выдохнула, подражая свисту ветра.

— Метель? Вьюга?

Она закивала. И быстро пририсовала завитушку, тянувшуюся от домов к рунам Исс и Урур. Заявила, ткнув пальцем в завитушку:

— Вьюга! Белая!

Следом нанесла пару полосок, идущих от домиков к руне Фё.

— Это — черный! Нет — огонь!

— Дым, — буркнул Ульф.

И Свейта опять закивала.

Часть города в огне, над ней дым столбом, часть заметена вьюгой, которая вроде бы спускается с неба, подумал Ульф. И все это Свейта увидела сразу после Гудбранда…

А колдунью Ауг убил инеистый. У Лафейских островов его драккар подстерегли огненные. Получается, и сыны Нифльхейма, большую часть года укрытого льдами, и сыны Муспельсхейма, утыканного горящими вулканами, отметились в этом деле.

Огонь и лед. Исс и Фё. Знать бы ещё, что за город Свейта увидела. То ли Нордмарк, то ли Грюпанг, то ли…

То ли Ульфхольм, вдруг подумал он. И непроизвольно оскалился.

— Ульф, — тут же тревожно сказала Свейта. Шагнула к нему поближе. — Видеть — Ульф. Смотреть!

Она вскинула ладонь, как уже делала когда-то, принялась загибать пальцы.

— Смотреть — Гудбранд! Смотреть — Нордмарк! Смотреть — Ульф!

— То есть под конец ты увидела и меня, — уронил Ульф.

Свейта кивнула.

Выходит, без него в этой заварухе все равно не обойдется, мелькнуло у Ульфа. И Гудбранд как-то связан с йотунами. Может, младший Олафсон хочет бросить на поживу инеистым и огненным один из городов?

Возможно, даже Ульфхольм — учитывая неприязнь Гудбранда к оборотням. Если будет задействовано неизвестное колдовство, если волки не смогут от него защититься…

Знать бы ещё, есть ли у видений Свейты другой смысл, подумал Ульф. А то в жизни все говорят «драккар» — а как возьмется очередной песнопевец за вису, так обязательно «вепрь волн», и никак иначе. Может, вьюгу и пламя над городом следует понимать не буквально. И в действительности все произойдет совсем по-другому…

Знать бы, случилось это уже — или только должно случиться!

— Было что-нибудь ещё? — спросил Ульф, вглядываясь в лицо Свейты.

Она мотнула головой, выдохнула:

— Нет.

Выглядела Свейта уставшей, веснушки ярко выделялись на побледневшей коже. За столом, когда к ней пришло видение, от Свейты запахло густо и сложно. Испугом, удивлением — и чем-то ещё, похожим на радость, но только похожим. Пахло безудержно, сильно.

Ульф облапил Свейту, прижал к себе. Подумал — через сутки он уже сойдет на берег.

Она тепло, мягко шевельнулась у его груди. Пробормотала что-то — на своем языке, не на его.

— Ложись спать, — велел Ульф. — Я сейчас унесу еду, поднимусь на палубу. Надо же хоть иногда проверять, в какую сторону мы плывем? Ложись, Свейта…

***

После того, как Ульф ушел, забрав все миски и фляги, Света сложила ткань, укрывавшую сундуки. Уложила её на узел с отрезами…

И, выглянув сначала за дверь, удостоверилась, что в коридоре никого нет. Пробежалась до помывочной, намочила пару лоскутов. Вернулась, прошлась ими по доскам палубы, собирая крошки и пыль.

А потом, уже умывшись, расстелила на палубе постель. Легла — но сон не шел. Снова и снова всплывало в памяти то, что привиделось. Город в огне и в метели, Ульф под конец. Неспокойно было, страшно.

Надо будет взяться за ножны с этой руной рядом с Ульфом, подумала Света. Но уже без Торгейра. Попробовать ещё разок, вдруг да получится…

А если она увидит Ульфа — в крови или обожженного? Остановить его все равно не получится. Он, похоже, твердо решил идти в крепость.

Света выдохнула, зажмурилась — и несколько мгновений лежала, пытаясь отогнать от себя все мысли. Палуба под ней подрагивала, корабль шел к Нордмарку.

И не думать о том, что их там ждет, Света не могла.

Потом, поворочавшись с боку на бок, она вдруг вспомнила — за столом Ульф не сказал Торгейру, что возьмет её с собой.

Но с другой стороны, он промолчал и о том, что хочет выставить на берег людей Торгейра, когда приплывет в бухту. Может, он объявит об этом Торгейру завтра? Уже перед высадкой на берег. Просто поставит того перед фактом….

И все-таки нужно спросить, решила Света.

А потом хлопнула дверь — пришел Ульф. Она приподнялась на постели.

Оборотень выглядел мокрым и взъерошенным. Остановился у порога, тряхнул головой…

Свете на лицо попало несколько капель — и она слизнула с губы одну из них. Ощутила легкий привкус соли, но без горечи. Купался в море, а потом ополаскивался пресной водой? Похоже на то.

— Ты опять ходила в помывочную — и одна, без моего разрешения, — недовольно сказал Ульф, глядя на неё.

— Я — идти Нордмарк, — быстро ответила Света.

И нахмурившись, закончила:

— Ульф, Торгейр — нет говорить это!

— Ты пойдешь со мной, — успокоил он её, уже идя к сундуку с одеждой. — После того, что ты видела, я тебя одну на корабле не оставлю. Просто побоюсь. Но чем позже об этом узнает Торгейр, тем лучше.

Он встал перед сундуком, принялся раздеваться. Оставшись без всего, подхватил что-то из складок сброшенной одежды. Предложил, шагнув к постели:

— Проверим ещё одну руну, Свейта?

Она кивнула — хоть и посмотрела в ответ с сомнением. И легким смущением. Ульф скинул с себя все, до нитки. Какую руну можно испытывать в обнаженном виде?