Драконья традиция (СИ) - Геярова Ная. Страница 57

— Мое невезение, — подсказал Аш. — Я как раз на полигоне был, вот и притянул его к себе.

— Просто удивительное стечение обстоятельств. Которое, по какому-то просто необъяснимому везению, привело к тому, что все мы собрались здесь. И при этом все живы и даже не покалечены.

Мы с адепткой быстро переглянулись. Кто бы мог подумать, что накопленное за долгие годы везение Лиски сыграет во всей этой истории такую большую роль.

Владыка встал.

— Думаю, на этом мы можем расходиться. Тяжелый выдался день. А у меня еще серьезный разговор с моим высшим жрецом.

Он уже направился к двери, когда я не выдержала:

— А можно вопрос?

Владыка повернулся и посмотрел на меня.

— Вам можно. Задавайте.

— Почему демоны не любят драконов?

Раскаргарон расплылся в улыбке, потом повернулся и посмотрел на Замрах.

— Вы им не сказали?

Она нахмурилась и руки на груди сложила.

— Вы же отказались от меня. О чем говорить?

Все непонимающе посмотрели на демоницу.

— Замрах моя дочь, — совершенно спокойно произнес Владыка.

— Ты не говорила мне об этом! — возмутился ректор Дашраг.

Она высокомерно хмыкнула:

— И что? Знаешь, сколько за мной бегало всяких только потому, что я дочь владыки ада? А я любви хотела. Настоящей. Я же демоница. Страсть, эмоции, горячие свидания —, вот о чем я мечтала. А не о лести и обмане.

Я посмотрела на владыку.

— И вам, видимо, не понравилось, что ваша дочь…

Он свел брови и хмуро посмотрел на ректора. Тот ответил прямым взглядом.

— Как и драконы, — напряженно проговрил демон, — я наступил на те же самые грабли. Чистота крови и всякое такое. Когда узнал о любви своей дочери, пригрозил: не бросит — откажусь. Она не бросила его. Я запретил кому-либо упоминать, что у меня была дочь, и возненавидел драконов. Ведь это они были виновны, что Замрах отказалась от даже от владычества за ради… Гм-м-м-м… Дракона. А ведь весь их род так часто говорил, насколько они ценят чистоту крови. Раздражали. Я приказал всем покинуть этот лживый народец. Замрах не ушла с нами. Я был в ярости. С того дня в цепочке нашей истории драконы стали низшей расой.

Дашраг нервно закашлялся.

— А что вы хотели? — хмуро поинтересовался владыка. — До сего дня я вообще считал, что моя дочь Замрах живет здесь, с вами. И что мои внуки имеют крылья и огонь изрыгают. А что я узнаю? Мало того, что вы позволили ее в заточение забрать, так еще и сами ничего не сделали? А ведь могли обратиться в ад. Потребовать возращения любимой.

Он начал наступать на ректора. Но тут вперед вышла бабуля.

— Ты успокойся, владыка. И скажи-ка мне, не сам ли ад запирал? Не прятал ли залы и порталы, через которые к вам попасть можно? А может, стоял с распростертыми объятиями, желая встретиться с так ненавистным тебе драконом? Ты чего на мальчонку кричишь? Если большой и важный, думаешь, можно будущего зятя стращать?

— Зятя? Да я Замрах за него не отдам! — рявкнул владыка. — Хватит уже. Нажились. Я ее обратно в ад заберу.

— Вот еще! — возмутилась демоница. — То есть все, что сделала Тиана, пройдет впустую? Ну уж нет. Я здесь остаюсь. Домик куплю у реки. Картины рисовать буду. Художницей стану. — Она руки на груди сложила. — В ад не вернусь. Нечего мне там делать. Скучно, серо, пеплом пахнет.

Владыка зубами скрипнул. Но тут Дашраг сделал к нему уверенный шаг и, преклонив голову, произнес:

— Обещаю с этого дня опекать и оберегать вашу дочь. Жизнь за нее положу, но позвольте сделать ее самой счастливой демоницей. Благословите наш брак.

— Я согласия не давала, — отозвалась Замрах.

— Значит, дашь, — хмуро ответил Владыка, по достоинству оценив жест ректора и разом перейдя к дочери на твёрдое «ты». — Хватит мозги и мне, и ему пудрить. Владычицей преисподней быть не хочешь, значит, иди замуж. Слышала же, счастливой сделает, опекать будет. Тебе что еще нужно? Откажешь ректору — отдам замуж за князя.

Замрах так и замерла, несколько раз ресницами хлопнула и встала рядом с ректором.

— Не надо князя. Я выйду замуж за Дашрага.

— Ну уж нет, — возмутился владыка. — Раз уж решили жить, то пусть все будет по-нормальному. И помолвку необходимо провести официальную, как и полагается дочери владыки.

— Я согласен, — тут же торопливо возвестил ректор.

— Замечательно! — довольно кивнул Раскаргарон. — Тогда завтра и устройте. — Смерил ректора испепеляющим взглядом. — Не выполнишь обещанного, Дашраг, — помолчал и добавил: — Прокляну. Леди Алину попрошу, она тебя проклянет.

— Как есть, прокляну, владыка, — пообещала бабуля.

На этом и разошлись.

Лиски ушла в обнимку с Аркаром. Дашраг пригласил Замрах в ресторан продолжить их встречу. А Зарана, бабуля и я, на руках у Аша, отправились домой.

Декан приказал слугам проводить гостей в отдельные комнаты, а сам понес меня наверх.

По дороге Аш гладил меня по волосам и приговаривал:

— Темная, исключительно темная ведьма. Точно, запру. Цепи надену.

— В подвал мыть полы отправите?

— Отправлю. Вот честное слово, отправлю.

Внес меня в спальню и усадил на кровать. Я хотела ему рассказать, как была счастлива увидеть его в аду. И что искренне сожалею обо всем, что натворила. Но не смогла. Он накрыл мои губы поцелуем. Горячим, жадным, будто только и ждал, когда же мы останемся вдвоем.

Все произошедшее разом отступило куда-то далеко, словно не было ни князя, ни ада.

Руки декана рвали завязки моего платья. Поцелуи скользили от губ к шее и снова к губам.

— Бабуля не одобрит, — вяло отозвалась я.

— Одобрит, — хмыкнул Аш. — Я с ней уже договорился. Благословит и даже на свадьбе будет присутствовать.

Я уперлась в грудь декана и, строго посмотрев в его лицо, спросила:

— Это когда вы успели?

— Пока за вами в ад шли, — улыбнулся Аш и снова привлек меня к себе.

Я заглянула в его глаза.

А в них мрак, мрак, мрак. Но теперь он ласковый, родной.

И Аш был совсем другим: нежным, трепетным, пылким и вместе с тем властным, умело подчиняющим меня. Куда только делось Его Мрачнейшество? На смену пришли Сама Страсть и Сама Любовь.

Губы, руки, умелые пальцы и движения — все сводило с ума, заставляло изгибаться и желать, чтобы он наконец стал со мной единым целым. Я горела от ярких прикосновений, чувствуя, как по коже прокладывается горячая дорожка от его пальцев и губ.

Выгнулась, с трудом сдерживая крик боли, когда ощутила проникновение в себя. Опаленная его жаром внутри, широко распахнула глаза.

Аш остановился, ожидая, пока я привыкну, и тихо шепнул:

— Хорошая моя, все пройдет. Потерпи.

Начал целовать, заглушая боль. И та медленно отступала, снова поднимая во мне волну желания.

— Моя хорошая. Моя!

— Твоя, — отозвалась я глухо, прикусывая губы от все еще чуть пульсирующей боли, граничащей с таким желанным жаром.

— Моя самая лучшая девочка.

Я прогнулась навстречу его телу.

— Моя лучшая Сама Мрачность.

Глава 39

Проснулась я на груди своего Самого Мрачного и Нежного декана.

Солнце едва начало подниматься. И мне бы еще спать и спать, но кто-то упрямо царапал стекло и очень заунывно произносил:

— Мяу-у-у-у-у!

Я распахнула глаза и уставилась на окно. С другой стороны на подоконнике сидел черный кот.

Да это же кот кикиморы!

Осторожно, стараясь не разбудить Аша, я соскользнула и на цыпочках прошла к окну. Распахнула створки. Начала гладить ласковую животинку.

— Как же я рада тебя видеть. Спасибо тебе за помощь, мой хороший.

Кот стал на задние лапы и вытянул шею. Там висел небольшой мешочек на тесемке. Я аккуратно развязала ее, сняла мешочек. В нем лежал Горгалькаль и записка неровным подчерком:

«Сделала все, что могла. С уважением ко всему роду Фат».

Я несдержанно взвизгнула от радости:

— Передай хозяйке, что я ей вовек благодарна!

Кот мурлыкнул и потерся о мои руки.

— С кем разговаривает моя невеста с утра пораньше?