Низший (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов". Страница 35

– Ну ты и мрачный!

– Не я мрачный. А так и есть. Поэтому гоблины вроде нас тихонько выполняют задания и лишний раз не болтают. Опять же ночью бродишь, свидетелей мало. Вдруг тот, кому ты все расскажешь, решит, что твои шлепки ему как раз по размеру и подкараулит за углом?

– Вот это в точку про Окраину!

Вскоре мы углубились на незнакомую территорию. Во всяком случае для меня. Автоматически перешел на не столь быстрый шаг и Йорку придержал. Не лети, гоблин. Не лети.

– Да я здесь бывала! – попыталась она меня успокоить – Много раз. Дорогу покажу.

Я кивал, соглашаясь, но ускоряться не спешил. Надо осмотреться.

Тут все несколько иначе. Вроде те же дороги, тропы и тропки. Но отличия все же есть. Здесь все выглядело более… старым… Металлические стены потускнели, потолок не такой высокий как в наших родных коридорах – разница где-то в метр. Сплошной стальной пол часть прерывается вставками из частых решеток, оттуда рвутся потоки воздуха, и каждая такая решетка несет сюрприз. Из одной с ровным гудением исходит теплый воздушный поток с легким запахом пыли и железа. Приятно задержаться и погреться. Из другой решетки рвутся прерывистые леденящие порывы, морозящие кожу. Из следующей решетки исходит слабый поток воздуха и отчетливый аромат чего-то съедобного – но не понять, чего именно. В этих коридорах больше поворотов, на части стен и потолка видны странные вздутия неизвестного предназначения. Нигде не встретились любимые гоблинами теплые стенные выступы, на которых так приятно согревать усталые кости.

– Чего ты так медленно шлепаешь, гоблин? – не выдержала напарница.

– Новая обстановка – охотно ответил я – Надо впитать в себя детали.

– Хм… ну впитывай… уф… – надулась рвавшаяся поработать Йорка.

– Спрашивай – предложил я – Будет не так скучно.

– Это можно. Чего вот ты тут впитываешь?

– Обстановку, архитектуру, мелкие особенности, остатки того, что когда-то тут было, но потом оказалось демонтировано. Или наоборот – чего тут не было, но потом появилось.

– Я вижу те же коридоры. Шлепаем обычной тропой.

– Рельс видишь – указал я на проходящий над нашими головами рельс, служащий дорогой для наблюдающей полусферы системы.

– Ну. Материнская тропа.

– Г-х… – поморщился я, не сдержав вырвавшийся из горла звук – Прекрати.

– Ок.

– Сравни рельс со стенами и полом. И поймешь – его установили сюда гораздо позднее. Изначально тут не было потолочного рельса и тут не каталась полусфера. Зато вон там, вон там – и еще мест десять таких же мы уже прошли – под потолком на стенах видны пятна и наглухо заделанные отверстия. Это следы креплений. Раньше тут висело оборудование – и я почти уверен, что это были камеры наблюдения.

– Пусть так. Раньше система наблюдала через камеры, потом повесили рельс и пустили полусферу. И что? Суть не меняется. Модернизация! Прогресс!

– Может и так – согласился я – Но любая мелочь может оказаться полезной. Видишь? Вот. На входе в тот зал или что там.

– Ты про три отметины на входе?

– На косяке. Раньше тут имелась дверь. Судя по размерам креплений и их количеству – тяжелая дверь. В верхней и нижней части косяка заделанные дыры. Дверь, Йорка. Раньше тут стояла дверь. А на стене рядом – о которую дверь частенько ударялась – остались следы запорного механизма. Рычажного запорного механизма с ручным управлением.

– И что? О… – поняла напарница и призадумалась.

В местах нашего «обитания» и труда, в тех зонах Окраины, где я уже успел побывать, не было никаких дверей на входах в залы и в коридоры. Не было и намеков на то, что раньше они имелись. Имелись заслонки и двери в медпунктах и комнатах, где выдавалась пища – но там они уходили в потолок или стены. Тогда как здесь, на входе в зал, раньше висела дверь с запорами. Судя по едва-едва заметным следам на стене рядом – дверь была снабжена ручным запорным механизмом. Те, кто обитал здесь в незапамятные времена, имели возможность самостоятельно закрывать и открывать двери, запирать их и отпирать.

Мелочь?

Ну нет. Это важнейший факт. Просто его пока некуда применить. Единственное, что я сумел установить достоверно – это было очень-очень давно. И длилось до тех пор, пока кто-то резко не изменил здесь все, лишив гоблинов возможности открывать и закрывать двери.

Что-то мелькнуло далеко впереди. Смазанное движение. Быстрое и бесшумное. Там поворот – метрах в ста от нас. Остановившись, выставил ладонь, и шедшая рядом Йорка врезалась в нее животом. Удивленно «повисла» на моей напряженной руке. Глянула на меня. И, поняв, не стала шуметь, округлила губы в беззвучном вопросе: «Что»?

Убрав ладонь, прижал палец к губам и жестом же показал – делай как я. Разувшись, засунул шлепки за поясную сумку. Встал поближе к стене и мягко пошел дальше, бесшумно передвигаясь по то холодным, то теплым плитам стального пола и каждый раз морщась, когда босая нога наступала на решетки. И каждый раз в душе просыпался суеверный страх – вот-вот чьи-то очень тонкие пальцы или клыки выскочат из дыр решетки и пронзят босую ногу. А когда хлынет кровь – под решеткой послышится хлюпанье и довольно урчание насыщающегося монстра… Глупость. Будто резиновые шлепки могли бы спасти от подобной атаки. И все равно «дышащие» решетки напрягали… Жутко не хотелось на них наступать, ноги подрагивали, готовые в любой момент прыжком уйти от воображаемой опасности.

Хотя почему воображаемой? Я уже успел убедиться, что Окраины таят в себе огромное количество вполне реальных опасностей. Так что смеяться над своими необоснованными вроде бы страхами я не собирался, как и позволять себе расслабиться. Я просто шагал дальше, ведя за собой Йорку, глядя вперед, но не забывая посматривать назад.

Дойдя до поворота, где видел быструю тень, чуть задержался, прислушался. Досадливо поморщился – шумов предостаточно. Уши заполняют механические звуки – далекий лязг, сипение воздуха, клокотание… попробуй тут расслышать чьи-то шаги или сдерживаемое дыхание затаившегося за углом.

Выглянул. Никого.

Ставший чуть шире ярко освещенный коридор уходил вперед. Решеток прибавилось и теперь они были не только на полу, но появились и на стенах. Еще пару решеток увидел на потолке. И сразу вспомнил леденящий душу рассказ Йорки о тех, кто попадал под разливы кислоты, кипятка и прочих малоприятных жидкостей. Вон из тех потолочных решеток вполне может что-то нехорошее хлынуть на наши головы. Даже не обязательно что-то жидкое – хватит и вырвавшейся из прохудившейся труб под высоким давлением свистящей струи раскаленного пара, чтобы мгновенно превратить нас в обожженные трупы.

Еще раз вспомнил уже виденные плащи и куртки из брезентового материала. Они снабжены капюшонами. Если одет как надо и попал под струю пара – есть шанс выскочить до получения ожогов. Окраина – это, конечно, не компьютерная игра. Но экипировка здесь очень важна. Ее роль в выживании нельзя недооценивать. Возможно, я изменю свое решение и еще немного задержусь – но только в том случае, если за сжатые сроки смогу как следует приодеть себя и Йорку.

Едва мы осторожно миновали следующий поворот, я резко остановился. Едва не наткнувшись, остановилась и напарница, выглянув из-за моего плеча. Замерев, я со все нарастающим удивлением смотрел на целеустремленно шагающего по коридору человека. Хотя тут людей нет. По коридор двигался… гоблин? Орк? Что-то среднее. Шорты, кеды, бейсболка, поясная сумка, потрепанная синяя футболка свободно болтающаяся на тощем теле. Парень – а ему не сильно за двадцать – вообще худой как щепка. Но двигается свободно, движения мягкие, легкие, бесшумные и очень… необычные.

Вот он, держась левой стены, едва-едва скользя по ней пальцами, сделал пять больших уверенных шагов. Остановился на долю мгновения. Сделал еще десяток шагов, стремительно от нас удаляясь. Остановился. Странно наклонив голову, постоял, будто прислушиваясь. Пошел дальше, но оказавшись на одной из решеток остановился, присел. Подержал руку над исходящим из нее потоком, наклонившись и… принюхиваясь? В чем-то убедившись, встал, чуть постоял и пошел дальше, ровно в семь шагов добравшись до отворота на узкую тропку. Его рука нащупала край, и он свернул на тропку, перед этим повернув лицо в нашу сторону. Сейчас заметит, остановится, вскинет опущенное лицо, скрытое козырьком бейсболки… не увидеть нас невозможно – мы шагах в тридцати с небольшим.