Возлюбленная Лунного Ветра (СИ) - Ляпота Елена Михайловна. Страница 4

В день смотрин матушка встала ни свет, ни заря и, тихонько прокравшись в мою опочивальню, прилегла рядом на кровать. Я всю ночь не спала, поэтому мигом потянулась к ней и уткнулась носом в её грудь. Она поцеловала меня в макушку, и я почувствовала, как на щеку упала тёплая слеза.

Как же она будет без меня? С моей своенравной сестрицей, которая только и умеет, что пакостить да пить матушкину кровь, добавляя седых волосков. От досады я и сама была готова заплакать…

— Ох, девочка моя, — сказала матушка, — совсем взрослая стала.

— Ты ведь сама этого хотела, — прошептала я.

— Хотела… Каждой женщине важно зажечь свой очаг… Как бы больно ни было отпускать тебя, дочка, но так правильно.

— Я ведь даже его не видела!

— Сегодня увидишь. И мы с отцом посмотрим. Не думаю, что он плох. Твой дед, как бы он ни ворчал, тебя любит.

— Конечно! Мама, не рассказывай сказки. Любит он меня. Также, как Флоризель.

— Мы все тебя любим, Рейна.

Я высвободилась из её объятий и выбралась из постели. Солнце уже встало, и в комнате было светло. Я смотрела на матушку, слегка опухшую от слёз, и сердце вдруг забилось, будто болтушка в клетке. Она была так хороша! Её красивое лицо не портили даже мелкие морщинки, рассыпавшиеся вокруг глаз.

Матушка не была существом Межгорья. Я знала, что в мире людей она бы давно состарилась, но здесь её поддерживало колдовство. Какое — никто не знал. Отец ревностно хранил эту тайну, и поэтому она оставалась такой же, как и десять лет назад, когда стали появляться первые морщинки и седые волоски. С тех пор она и на год не постарела.

— Ну же, дочка, — матушка вытерла нос и схватила меня за руку, — давай укладывать волосы.

Она усадила меня перед зеркалом и стала ворковать, как горлица, копошась в моей непослушной гриве. Хотя, если признаться, грива была хороша — мягкая, шелковистая, почти по пояс. Я улыбнулась своему отражению в зеркале, а матушка мне подмигнула. А я опять уставилась на складочки в уголках глаз. Сто лет их не замечала, а вот сегодня они стали меня раздражать…

Наверное, ночью всё ж лучше было поспать, а то в голову опять полезли глупые мысли. Хотя напоследок можно было сделать кое-что хорошее. Матушке должно понравиться.

Я с трудом дождалась, пока она закончит с моими волосами и уйдёт, а сама достала ведьмовскую книгу, куда записывала заговоры, которые удалось узнать. Было одно колдовство, которое я прикупила у Шаринки, однако раньше как-то не думала, что придётся испытать. К тому же я совсем недавно узнала, что у меня есть всё необходимое.

Миклош проболтался про плащ. Тот самый, на котором остались следы невинности моей матушки. И ещё кое-что от отца… Есть девственная кровь их первенца, то бишь меня. Осталось добавить лишь бесовской крови, которую я давеча выцыганила у Мальвы.

Плащ я незаметно стащила из матушкиного сундука. Уколов палец до крови, выдавила несколько капель, затем осторожно, почти не дыша, откупорила бутылочку с кровью невинного беса и стала шептать заклинание.

Одно из застарелых пятен на плаще покрылось светлым пушком. Я капнула на него немного своей крови, затем бесовской. Пятно сверкнуло, затем собралось в комочек и превратилось в небольшой переливающийся шарик. Я обрадовано хлопнула в ладоши, затем кликнула матушку.

— Что случилось, Рейна? — встревожено спросила она, видимо, гадая, что я на этот раз удумала.

— Да ничего, — улыбнулась я, — закрой глаза.

Я подвела матушку поближе и положила её ладонь на шарик. Она вскрикнула, а колдовство с шипением вонзилось в ладонь и расползлось по коже прежде, чем она смогла понять, что произошло. Спустя мгновение ладонь её была совершенно чистой.

— Рейна, что ты опять затеяла?

А я лишь хлопала ресницами, глядя, как матушка меняется на глазах. Как исчезают морщинки, седые волосинки, а платье начинает провисать на вмиг постройневших бёдрах. Нет, матушка не была пышкой, однако одежду её всё же придётся перешивать. И как всегда, не вовремя. Интересно, что она скажет, когда поймёт, что ей совершенно нечего надеть к торжеству?

И что скажет отец? Я как-то о нём вообще не подумала. Если честно, я и не ожидала, что будет такой эффект. Думала, морщинки разгладятся, и всё…

— Эй, что тут…? — Флоризель замерла на пороге с открытым ртом, однако, как мне показалось, увиденное её совсем не обрадовало. Она как-то странно посмотрела на матушку, потом на меня, затем вошла в комнату и встала позади.

— Мама, там тебя Зельда заждалась, — капризно сказала она, — а вы тут… красуетесь.

— Иду, — буркнула матушка, — а с тобой, дочка, потом поговорим.

— Ага, — пообещала я, а когда за ней затворилась дверь, подмигнула сестре, — ну как тебе моё колдовство?

— Глупое! Всё тебе неймётся, Рейна.

— Может быть, — согласилась я, — но вышло неплохо.

— Дура!

— Ну с чего ты так злишься?

Я покачала головой, отошла к кровати и стала сворачивать плащ. Теперь уж точно хватит с меня всякого колдовства. Хотя, с другой стороны, за колдовством меня больше не посещали грустные мысли о замужестве с небесным.

Увлёкшись собственными мыслями, я повернулась спиной к Флоризель, и вдруг почувствовала жгучую боль во всём теле — будто огрели кипятком. Я стиснула зубы, чтобы не завопить, и обернулась.

На лице сестры играла противная ухмылка, а я всё не могла понять, что же произошло. Она опять превратила меня в какую-нибудь страшилку? Глупая мерзавка. Я мигом сниму колдовство! Но почему ж так больно? Я невольно опустила взгляд и заметила бутылочку с бесовской кровью, валявшуюся на полу. Надо же, я совсем про неё забыла. А зря. Бесовская кровь — самое опасное зелье в коварных руках. Если только Флоризель колдовала на бесовскую кровь… Да помогут мне Горы!

Я в ужасе подскочила к зеркалу, однако то, что увидела, было куда хуже того, что могла бы предположить.

Нет, чудищем я не стала. Ни страшилкой, ни мерзкой нечистью. Я была всё той же, только без волос. Они попросту сгорели. Остались лишь жалкие редкие пучки.

Я взвыла и приготовилась вцепиться в Флоризель и надавать затрещин, однако плутовка ловко оттолкнула меня, и я полетела через всю комнату, будто пушинка. Ударившись головой о подоконник, я почувствовала, как по затылку бежит кровь и капает на воротник. Было больно, и я сразу же зашептала исцеляющее заклинание, однако оно не подействовало. Я с трудом поднялась, окончательно выпачкав платье пальцами, которыми тёрла окровавленный затылок, но это было уже совсем неважно.

Платье можно сменить. Но волосы…

Без них я никто. Слаба, как моя человеческая матушка. Ни силы, ни магии ярости, ни колдовства. А эта мерзавка даже пританцовывала от радости.

— Ты представляешь, что скажет отец?

— О да, — довольно воскликнула сестра, — он явно будет в восторге.

С этими словами Флоризель выбежала из комнаты, а я сжалась в комочек, представляя, что меня сейчас ждёт. В том, что сестра поднимет шум, я и не сомневалась.

Отец явился спустя минуту, и не один, а с дедом. Оба вздохнули, не сговариваясь, и выругались сквозь зубы. Дед махнул рукой и ушёл, а отец ещё какое-то время стоял на пороге, рассматривая меня, будто диковинную зверушку. Подбородок его вздрагивал, а взгляд почему-то казался усталым.

— Эх, дочь, — разочарованно сказал он, прежде чем закрыть за собой дверь.

Уж лучше бы дал пощёчину…

Увидев меня, матушка не сразу нашлась, что сказать. Да и что можно было говорить, когда гости уж вовсю шумели во дворе, спешиваясь со своих четверокрылых небесных ланей. С каким удовольствием я полюбовалась бы на столь редких в Межгорье зверей и даже попросилась бы полетать. Но сейчас…

Сейчас я думала лишь о том, как бы пережить этот вечер.

Гости меня не пугали. Если честно, мне было всё равно, что подумают небесные гордецы. Но отец с матушкой…! Я представляла себе, насколько им будет стыдно, и живот скручивало от негодования, а во рту стоял горький привкус полыни…