Восприятие Яна (СИ) - Шайсултанов Ильяс. Страница 17

Scutigera coleoptrata — «Мухоловка обыкновенная», — вспомнилось Еве название из учебника.

Тело существа, которое минуту назад было восьмилетним мальчиком, теперь больше напоминало это самое насекомое. Длинный хитиновый панцирь, состоящий из отдельных сегментов, имел пару десятков тонких и длинных паучьих лап. Монстр с удивительной быстротой перевернулся и встал на лапы. Эти насекомые всегда вызывали у Евы неприязнь, особенно когда начинали двигаться с огромной скоростью. Но это существо внушало истинный ужас. Тварь стояла неподвижно, бледные глаза были пусты.

Паника. Люди пробивались к выходу, но двери не поддавались. Ева чувствовала Воздействие Оскара, но сила высшего вампира не действовала на мерзкое создание. В один момент все затихли, наблюдая за претерпевшим метаморфозу мальчиком. Существо подняло голову и скорчило гримасу отчаяния. Так же отчаянно завопило. От этого голоса у Евы широко раскрылись глаза, а ноги обмякли. Это было похоже на крик женщины, у которой на глазах убивали её ребенка. Тварь затихла. Гримаса на её лице изменилась в тот момент, когда распахнулась пасть, обнажая огромные и острые зубы. Оно рванулось в сторону толпы.

Больше Ева ничего не увидела. Оскар схватил девушку за руку и рванул на себя. В следующее мгновение они оказались перед той самой дверью, через которую попали в Артис.

***

Гордый и надменный Оскар, бог в лице жалких смертных, не смог противостоять чудовищу. Оно осквернило святыню Артиса. И в этом была виновата Ева. Мысли взрывались в её голове, раня осколками. Ева что-то почувствовала, словно назойливый шепот над ухом. Всегда находясь начеку, Восприятие услышало:

— Верховный круг, Артис под угрозой, сказал Оскар.

— Мы знаем, Оскар, — ответил спокойный женский голос.

— Ты ничего не смог поделать с ним? Ты?! — спросил напуганный мужской голос.

— Эта девчонка… Ты уже вытащил из неё всё? — другой властный женский голос.

Молчание.

— Больше никто не выскажется? — Спросил Оскар и в его голосе была сила. — Ефита, Ганта, и ты, Зоркий, соберите личные «запасы» в хранилище. Остановите Артис, не стоит сейчас тратить энергию. Я со всем разберусь.

— Девчонка слушает нас, — сказал властный женский голос.

Еву словно пронзил разряд молнии. Она безмолвно повалилась на пол. Оскар даже не взглянул на неё. Когда боль стихла, Восприятие вновь что-то почувствовало:

— Анар, собери Стражников. Встретимся у границы.

Закончив отдавать распоряжения, Оскар посмотрел на Еву. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего для неё. Сначала Адриана, а теперь это. Её смерть будет обоснована. Воздействие обездвижило Еву — она была пленницей. Оскар прочел её мысли. Не найдя ничего подозрительного, произнес:

— Не знаю, причастна ли ты к случившемуся, в тебе ли причина, но до тех пор, пока это не выяснится, ты будешь находиться в замке, в изоляции от остальных, — голубые глаза Оскара на мгновение блеснули красным — это заставило Еву мысленно содрогнуться.

Девушка ничего не ответила. Даже её спокойный и рассудительный умеще не оправился от потрясения, и она по собственной воле с радостью осталась бы сейчас одна. Не владея своими движениями, Ева встала с пола. Она шагала вслед за Оскаром, вниз по винтовой лестнице. Когда лестница закончилась, перед ней предстало, во всей своей мрачности и сырости, подземелье. Но, вопреки грустным ожиданиям, предназначенная для неё камера выглядела иначе: сырость и холод исчезли без следа, стоило отворить обшарпанную дубовую дверь. Комната была просторной и светлой.

— Здесь я обычно отдыхаю от сложностей жизни. Здесь ты будешь в безопасности, а если опасность исходит от тебя, то я смогу быть спокоен за других, — Оскар задумался на мгновение и добавил:

— Адриана была не просто ректором школы, она была нашей Высшей, — тон Оскара неожиданно смягчился. — Пойми, каждый член нашего общества очень дорог. После смерти Адрианы я стал Высшим, и теперь забота о каждом — мой долг. Я вернусь, как только все прояснится, занятие себе ты найдешь, я уверен.

Оскар закрыл дверь, и к Еве вернулись отнятые у неё способности. Теперь молодая вампирка чувствовала — комната окутана барьером, сквозь который не сможет проникнуть ничто. Ева никогда не впадала в депрессию, и не имела привычки копаться в себе. Она решила разобраться в произошедшем. Сейчас лишь Восприятие могло ей в этом помочь. Ева попыталась просканировать помещение за пределами комнаты, но барьер оказался непроницаемым даже для Восприятия. Накрывший комнату купол был сплетен из очень тонких нитей, и нити эти переплетались между собой в хаотичном порядке. Разорвать их ей было не под силу, а на распутывание ушел бы не один месяц. Ева не стала утруждать себя поиском выхода, а решила просто отдохнуть. Не физически: такой отдых ей больше не требовался.

Прошло время. Ева внезапно поняла, что её усталость — это следствие голода. Ведь напиться крови мальчика она не успела. Голод этот был несравним с человеческим. По началу не явно, но с течением времени все отчетливее, Ева начала ощущать приближение смерти. Нужно срочно что-то предпринять. Но в комнате не было ничего кроме мебели и растений. Она лежала на диване и разглядывала горшок с высоким лавром. Комнатное деревце красиво поблескивало листвой в свете лампы. Растение зашевелилось. Ева не использовала Восприятие: экономить силы — это все, что ей сейчас оставалось. Из-под листвы медленно вылезла здоровенная крыса, не страшась посторонних, похоже, привыкнув к пустоте комнаты.

Она как-то сюда пробралась, но как? Не важно. Я не пролезу в крысиную нору.

Сначала откинув дурную мысль, но потом все же поддавшись, Ева предприняла отчаянную попытку утолить голод: мгновенно преодолев расстояние в пять-шесть шагов, она сдавила мясистую крысу в руке. Голод быстро уносил девушку вдаль от здравого рассудка — она впилась в грызунью удлинившимися клыками. Теплая и липкая кровь брызнула в рот. Крыса пыталась сопротивляться и царапала свою обидчицу когтями. Но Ева ничего не чувствовала и не отдавала себе отчет, как ужасно она выглядит со стороны. Кровь была солоноватой, к её вкусу примешивался целый букет иных ароматов, исходивших от крысы. Вместе с обычным вкусовым восприятием, вампирка ощущала нечто новое для себя — будто жар разливался по телу, как от крепкого спиртного, но пульсируя. Крысы хватило всего на несколько глотков, но когда последняя капля крови была выпита, девушка словно пробудилась.

Ева с отвращением выбросила обескровленный трупик в дальний угол комнаты. Ей было стыдно и мерзко от того, что она сделала. Хорошо, что в комнате не было зеркал. Затем что-то пошло не так: да симптомы голода отступили, но ей было не по себе. Организм отвергал съеденное. У девушки подкосились ноги, она рухнула на пол. Следующие несколько минут её рвало кровавым месивом. После того как всё закончилось, она осталась лежать на полу, окончательно обессиленная, как умирающий от жажды человек заблудившийся в пустыне.

Он бросил меня умирать…

Девушка подумала о том, что не плакала уже много лет. Ей хотелось сделать это сейчас, но у неё не было сил. Расчётливый ум и безэмоциональность куда-то подевались.

Неизвестно, сколько времени прошло. Невидящим и непонимающим взоромЕва глядела в сторону крысиного трупа. Шерстяной комок лежал на боку, спинкой к Еве. Сначала ничего не происходило, но потом трупик задергался. У вампирки недоставало сил, чтобы удивляться, и она просто наблюдала. Из-под крысиной лопатки медленно прорастала дополнительная лапа, намного крупнее той, что была раньше. Еще три лапы проклюнулись из-под выдираемой шерсти. Труп пришел в движение. Медленно, раскачиваясь, как бы учась ходить заново, жуткое создание ползло в сторону Евы. Его тело увеличилось в несколько раз. Крысиная морда беспомощно болталась вслед за движениями тела. Прежние лапки были теперь бесполезными придатками и, неестественно вывернутые, торчали в разные стороны. На шее мутировавшего зверька раздувалась опухоль. Когда она переплюнула в размере голову, пузырь лопнул с неприятным булькающим звуком. Крысиная головка отвалилась, а на месте нароста красовалось зубастое и безглазое нечто. Тварь явно хотела полакомиться Евой.