Уровень ненависти: Сосед (СИ) - Краева Ирина Олеговна "kozyulya". Страница 2

Ну и ладно. Не больно — то и хотелось. И вообще, коллектив здесь ужасный, а директор — и того хуже!

Хотя… кому я вру? Естественно, расстроилась. Желание поскорее попасть домой, открыть бутылку вина и пореветь вволю преследовало с самого утра, но не показывать же это всем и каждому! Ни за что!

Как говорит мама: «Улыбку — на морду лица, нос — наверх, походку — от бедра! И домой — реветь». И добавляла всегда: «Но не дольше получаса. А то нос превратится в тыкву».

И ведь помогало! Я всегда казалась окружающим сильной и независимой, уверенной в себе и позитивной. Может, иногда несколько чрезмерно позитивной. Зато никто не лез с жалостью и советами, что уже хорошо. Не люблю подобное участие — сразу чувствую себя дном и расстраиваюсь еще сильнее.

Накрутив себя до здоровой злости, улыбалась пуще прежнего и, надеюсь, выглядела не растоптанной и проигравшей, а уверенной в себе молодой девушкой, у которой все еще впереди. Но режим «милая фиалка» не включился и напоследок, за день до увольнения, не отказала себе в удовольствии сделать гадость — сердцу радость.

Я не специально, оно само!

Возможно, конечно, согрешило подсознание, уж больно я была обижена на руководительницу. Но, что сделано, то сделано.

Кира Алексеевна имела неосторожность заболеть за пару дней до важной встречи, чувствовала себя плохо, как — никак гайморит — это не простое ОРВИ, таблеткой парацетамола временно не спасешься.

Илоны в офисе не было и я, совершенно непреднамеренно (да, да, я настаиваю, что это все — совершеннейшая случайность!) оговорилась, когда созванивалась с партнерами нашей ненаглядной компании. Трубку взяла не секретарь, а сам руководитель — напористый и жесткий в достаточной степени, чтобы я смешалась и повела себя глупо. Говорю же: не виноватая я, он сам!

— К сожалению, Кира Алексеевна не сможет присутствовать…

— Мы не можем перенести встречу, — настаивал директор дружественной компании, — как вы знаете, дата согласовывалась заблаговременно, прилетят представители заказчика…

— Сергей Сергеевич, у Киры Алексеевны нет возможности высидеть длительные переговоры, у нее геморрой, она себя плохо чувствует, — тарахтела я, не сообразив, что собеседник не просто так кашлянул. — От нашей компании обязательно будет представитель, но мы еще не определились, кто конкретно.

— Я вас услышал. Кире Алексеевне, — мужчина повторно прочистил горло коротким кашлем, — здоровья. Как только примете решение о замене, сообщите, пожалуйста, моему секретарю, мы организуем встречу — знакомство, пусть даже и в два часа ночи, чтобы на итоговых переговорах не упустить контракт. Мы должны действовать слаженно и профессионально. Как обычно, впрочем.

Голос мужчины звучал странно. И эти его покашливания не на шутку смущали.

— Да, конечно, Сергей Сергеевич, — договаривала я уже, понимая, что ляпнула что — то не то. И зачем упомянула про гайморит, все — таки это не очень по — деловому.

В общем, хорошо, что запись об увольнении уже значилась в моей трудовой. Мало ли. Так спокойнее. И еще лучше — что об оговорке я узнала несколько позднее — когда снова перепутала названия заболеваний в разговоре с подругой, до этого же спокойно общалась и с коллегами, и с Кирой Алексеевной, и с деловыми партнерами.

Да так ей и надо!

Злорадствовала на эту тему, как вы поняли, я значительно позднее, а мерзкий день все не заканчивался и никак не улучшался. И даже возвращение домой не спасло. Если не сказать: ухудшило ситуацию.

Ни о чем не подозревая и мечтая о тихом — спокойном вечере, повернула ключ в замке. Дом встретил привычным уютом и запахом строительных материалов. Ладно, про уют — это я сильно преувеличила. Белые стены, даже не окрашенные, ламинат, натяжные потолки и обои на стеклах вместо жалюзи — вот и весь современный дизайн. Чересчур лофт или чрезмерный минимализм, можно сказать. Зато свое!

Ну и запах! Взвесь от штукатурки, не самая дорогая краска, только собранная мебель… Производственные запахи причудливо смешивались с постиранными с огромным количеством ополаскивателя с ароматом «морские минералы» тканями. Проветривание отчего — то совершенно не помогало. Видимо, что — то я делала не так.

Но и этот запах был своим. Приятным. Благословенным.

Квартиру мне купили родители и бабуля. Однокомнатная студия в хорошем пятиэтажном доме из красного кирпича, но без ремонта и даже без внутренних перегородок. Разумеется, старшие родственники не рассчитывали, что я сбегу в бетонную коробку как только в доме появится вода и электричество, думали, кровиночка, как порядочная (ну — ну), поживет с ними, а они тем временем доведут до ума квартиру.

Но кто в здравом уме, будучи студенткой последнего курса, откажется от самостоятельности и возможности приглашать друзей в гости? Да, квартирка больше напоминала подвал, зато в ней смело можно было дебоширить! Ломать и портить там было нечего. Да и есть периодически — тоже. Так что гости с пакетом пельменей или сублимированной лапшой ценились на вес золота и приглашались пачками!

Конечно, спустя некоторое время подъезд заселили не столь поспешные соседи, пришлось вести себя тихо и скромно. Да и родители, не без помощи той же бабули, потихоньку заработали на минимальный ремонт, а после выпуска и я подключилась со своей зарплатой. Так что сейчас моя холостяцкая берлога выглядит куда приличнее. Только шумных гостей я уже не вожу. Соседки лютуют.

Представьте сами целый подъезд одиноких женщин со всеми вытекающими отсюда последствиями… Как минимум у кого — то всегда ПМС и может очень здорово прилететь, если не так посмотришь или поздороваешься не тем тоном. Я-то самая здесь молоденькая, все считают нормальным и правильным поучать и присматривать. Хотя, не удивлюсь, если это бабуля постаралась. Она активная, со всеми перезнакомилась. Похоже, это какой — то стратегический шаг, но, быть может, у меня просто мания преследования или что — то в этом роде.

А дамы у нас все как на подбор: и красивые (ну, как минимум, симпатичные или интересные), и умные, и состоятельные. Но, как говорит моя лучшая подруга, по стечению обстоятельств все с хронической нехваткой пошлых витаминов. И я в том числе, да.

Так вот, возвращаясь в свое обычно тихое — спокойное гнездышко, я никак не ожидала услышать трехэтажный мат. Звучал он так громко, словно в моей кухне открыли спортивный бар и команда, за которую болеет подавляющее большинство фанатов, наглым образом продувает.

Не возьмусь воспроизвести ни единого словечка из потока брани, не так воспитана, но, признаюсь, с радостью сообразила, что это не новый сосед, знакомство с которым рано или поздно состоится, а лишь бригада ремонтников.

Якорь им в бухту!

Вот, я тоже умею ругаться.

И куда изящнее!

Хотя через несчастных пятнадцать — двадцать минут я вполне готова была зазубрить словарь нецензурной лексики, чтобы пойти и поговорить с громкоголосыми мужчинами на их языке.

Ироды!

Не дают сосредоточиться, чтобы поплакать вволю! У меня тут горе, вообще — то!

Внутренний голос ехидно высказался, что не такое уж горе потерять работу с самодуром — директором, но банковский счет, если бы умел ехидничать, наверняка вступился бы за слезливую часть меня и отбрил его самым жестоким образом. Так как денег у нас с ним не было вообще. То есть совсем. И этот самый внутренний голос скоро будет совсем — совсем тоненьким — от голода и слабости, если я буду слушать только его.

Грохот за стеной и последующий за ним трехэтажный мат отвлек от невеселых мыслей и снова не дал порыдать. Что за день сегодня такой?

По закону, конечно, можно шуметь до скольки — то — там, но это уже перебор. Пришлось выбираться из милого мягкого халата и натягивать джинсы с футболкой, настраиваться на разборки.

Ух, как не люблю все эти пререкания. Но куда деваться? Надо, Федя, надо.

Не успела ступить за порог, как начал разрываться телефон. Бабуля, по рингтону узнала. И если вы думаете, что я могу не взять трубку, разрулить свои дела, а затем перезвонить, вы просто не знаете мою ба. Не успею я решить конфликт на почве нелюбви к бранной речи, как у моей двери выстроятся в ряд бригада скорой, пожарных и пара нарядов полиции. Ну и бабушка, конечно. Чтобы все вышеперечисленные ненароком не сбежали раньше времени.