Синекура (СИ) - Лимова Александра. Страница 10
— Я могу применить физическую силу, но в наших с вами интересах сохранить нейтральные отношения. До утра хотя бы. — Проронил интеллигент, с тоской глядя в мои глаза.
Пиздец. Просто пиздец. Я метнула перепуганный взгляд на Артема, хмуро глядящего в пол, твердо сжав челюсть. Да он на меня забил! Причем давно! Мной его прессовать не получится, он даже думать не станет… Правда, глубокая морщина пролугшая на его переносице, говорила о том, что этот урод все же что-то пытается сообразить. Конечно! Потому что ему тоже кранты, если не справится. За свою жопу он всегда переживает! Но тут расклад такой, что сначала со мной что-нибудь сделают, а потом только он выгребет. Но сначала я, типа в назидание Артему. А ему срать вообще на меня! Господи, и заднюю уже не дать, потому что дурочку изображала, беспокоящуюся за него, а если сейчас скажу, мол, что мне на него похер как и ему на меня, делайте что хотите, но с ним, а не со мной… У них вопросы возникнут уже ко мне. Это только против сыграет. Да что делать-то?..
Торопливо соображала, не забывая убедительно хлюпать носом и подвывать. Пришлось идти, потому что амбал, убито закатив глаза, направился ко мне.
Дом покидали молча и в тишине. На подъездной дороге у ворот два черных внедорожника, мне указали на самый ближний. Артем пошел к дальнему, мигнувшему ему фарами.
Интеллигент по джентельменски распахнул мне заднюю дверь и я забралась в теплый салон, старательно подвывая и трясясь. Но трясясь по настоящему.
— Как ваше имя? — Геннадий Викторович, севший на передние пассажирское, повернулся ко мне, пока амбал выруливал с подъездной дороги.
— Вика…
— А отчество?
— Евгеньевна.
— Виктория Евгеньевна, я убедительно вас прошу прекратить истерику. Никто вам ничего не сделает, если вы будете вести себя как адекватный человек. В противном случае вы продолжите путь в багажнике. В обездвиженном и замолчавшем состоянии.
— Отпустите меня, пожалуйста!.. — искренне попросила я, вытирая слезы.
— Виктория Евгеньевна, про багажник я совсем не шучу. — Он приподнял бровь, глядя мне в глаза и, дождавшись моего сдавленного кивка, вежливо улыбнулся. — Вот и отлично. — Повернулся к водителю и спросил ровно, будто бы ничего из ряд вон не происходило, — чего я там тебе рассказывал-то?
— Про Даньку, что нервы тебе трепет. — Так же спокойно отозвался амбал, будто меня в машине вообще нет и не было.
— Точно. Ну, я у этого лоботряса и спрашиваю, куда он хочет. Никуда, в бизнесмены податься решил, желторотый. Сказал ему, что в ад нырнуть он всегда успеет и раз образование получать не желает, то в армию его отправлю и отмазывать не буду. Он мне, знаешь, что заявил? Что сам договорится. Я посмеялся и сказал, что со сломанной челюстью не особо-то разговаривать получится не то, что договориться. Так что он теперь в отчаянии и грудь колесом не выпячивает. Думает, что сжалюсь и передумаю, наверное.
— Правда отправишь? — Амбал зевнул, выезжая на трассу, бросил взгляд на кивнувшего Гену и рассмеялся. — Да, ладно, Ген! Ты эту армию видел? Детский сад. Иринкин сын в том году ходил, она надумала квартиру продавать. Сын в ней прописан, нужны его закорючки в бумагах. Приехали они в его часть, им на КПП говорят, мол, ждите, тихий час у них. Тихий час, прикинь! Ладно, ждут в машине. Потом снова на КПП подходят, им говорят, что их роту на концерт отправили, ждите когда вернутся. Вот это сила и мощь российской армии. Тихий час, концерты, телефоны в свободном доступе… Ну, смысл его отправлять?
— У Адриана связи есть, думаю, попросить, чтобы лоботряса в спецназ под Краснодар отправили. Там, насколько узнал, у них тоже такой себе детский сад, но все же строгого режима. Хоть посерьезнее станет, а то, подозреваю, еще немного и меня опозорит. Тогда я ему точно челюсть сломаю и так уже борзеть начал. — Гена вздохнул и, протянув руку, убавил температуру в салоне.
— Вот я бы сейчас Адриана вообще не трогал, Ген. — Поразмыслив, негромко произнес водитель. — Там же с Раулем у него прямо пиздец напряжение, все боятся их конфликта… Блять, не дай боже…
— Я же не совсем идиот сейчас просить, потом. — Интеллигент-террорист вздохнул и, приоткрыв окно, достал сигареты, но не прикурил, задумчиво глядя в консоль между сидениями, негромко проговорил, — Костров ему в обед набрал, обозначил ситуацию.
— И как он отреагировал? — амбал метнул на интеллигента напряженный взгляд.
— Как всегда. Никак. — Гена сглотнул и на мгновение замолчал, потом тихо добавил, — со словами «добивайте все сами по максимуму, утром приеду». Все, что можно, я сделал. Костров до утра добьет ситуацию. У тебя по фронтам ровно?
— Ровно. — Так же негромко отозвался амбал, останавливаясь на светофоре. Помолчал и с тенью неуверенности произнес, — значит, напряг не такой сильный, так бы он с места не тронулся. Да и Костров утром приехал, а из этого следует, что… не знаю, он же обычно Кострова у ноги держит, если что-то должно начаться… — Амбал прицокнул языком и зло сплюнул в окно. — Ебаный Рауль, блять… чтоб ему пропасть…
— Костров сказал, что Рауль сегодня на нейтралитете укатил из страны, но, я думаю, что его, скорее всего, вынудили, потому что Адриан никогда не примет такие выкрутасы, даже разговаривать не станет, а Рауль настоящий идиот, раз фортеля выкидывать начал… Его же предупреждали, что нельзя, а он все равно… И внезапно сам уехал, ага. Его заставили, Дим, и слава богу. Горячим уже конкретно пахло. Хоть одно умное решение от этого цирка уродов. Дошло до них, наверное, что они первые горя и хлебнут, если Рауль допечет Адриана, вот и выпинули его.
В салоне витало напряжение в повисшей тишине.
Я, не забывая сдавленно сопеть, как положено взятой в плен напуганной и глупой жене, при которой можно о чем угодно говорить, все равно ж тупая, торопливо раздумывала. Ждем главаря. Боги должны спуститься с небес. И нихуя хорошего, судя по всему, мне из этого не извлечь.
Адриан, значит. Жаль, фамилию не назвали. Хотя и по этому выебистому имени я бы запомнила, если бы раньше слышала. Адриан! А чего не Денисиан? Сергий? Алеший какой-нибудь. Адриан, блядь. Пафоса до пиздеца. Андрей, вот коротко и ясно. Андрей по фамилии СтрахНагоняющийНаАртемов. А то, Адриан! Имя выебистое какое. И сам, скорее всего, дохера выебистый, вон его камрады при одном упоминании как погрустнели и пургу пугающую несли.
Как и всегда, в моменты, когда мне кардинально не нравилась сложившаяся ситуация и ее нерадостные перспективы, у меня просыпалась черта самоубийцы в виде неуместного сарказма — прямо так и тянуло спросить у них: «а какая фамилия у этого вашего Андрея-ой-Адриана от которого вы так трясетесь все? Афродитов или Аполлонский? Отчество не Зевсович?». Перед глазами предстал загорелый рельефный самец, замерший в позе статуи бога атлетики, о накаченный пресс которого можно белье стирать, как раньше на стиральных досках. Меня перекосило от буйства своей фантазии, но смеяться мне было нельзя, это не соответствовало моему образу, плакать мне тоже не разрешили, значит и трансформировать свое лошадиное ржание под рыдания не получится, потому что в багажнике ехать не хочется. А посмеяться хотелось, чтобы хоть как-то снять напряжение.
Приехали в новый жилой комплекс, поднялись в евротрешку со свежим, хорошим ремонтом и признаками, что здесь никто не живет, хотя все для этого есть. Понятно, конспиративная хата на такие вот случаи. У нас тоже такая есть.
Мне указали на спальню и вежливо предупредили, что нужно вести себя хорошо, иначе могут быть последствия.
Во входной двери провернулись ключи, двое моих конвоиров отправились на кухню и звякнули там бутылкой. Я подперла стулом дверь и упала на кровать, угрюмо глядя в парящий потолок и размышляя о происходящем пиздеце.
Тогда я была уверена, что произошел пиздец. Я еще не знала, что настоящий пиздец случится только утром, когда я попаду в такой водоворот, что оглядываясь назад буду смеяться над своей наивностью и заключу, что прежде моя жизнь вообще была ванилью и безоблачным веселым приключением.