Чумазый Федотик - Давыдычев Лев Иванович. Страница 4
— И как мы это сделаем? — недоуменно спросил дедушка. — Я — ты, а ты — я?
— Неужели не Понимаешь? — удивилась, даже немножечко обиделась Оля и стала увлеченно объяснять: — Завтра я буду будто бы большая, будто бы твоя бабушка, а ты будешь будто бы маленький, будто бы мой внучек! Вот и все! Только взаправду будем, а не понарошке!
— Постараюсь… — неуверенно и почему-то с виноватой улыбкой проговорил дедушка. — И сколько времени мы будем играть?
— Ты опять ничего не понял! — Оля посмотрела на него с разочарованием и укоризной. — Мы будем как бы взаправду! Ты будешь меня слушаться, а я буду за тобой ухаживать и воспитывать тебя!
— Один вопрос… — Дедушка долго смеялся, а Олино лицо становилось все серьезнее. — Скажи, пожалуйста, а мне можно будет иногда… капризничать? Не есть кашу? Выпрашивать конфеты?
Оля тяжело вздохнула и грустно ответила:
— Не знаю… По-моему, я никогда не капризничаю. Просто бывает плохое настроение, а вы этого не понимаете.
— А когда у нас бывает плохое настроение, ты это понимаешь? — уже серьезно спросил дедушка.
— Вам все равно легче, чем мне! — убежденно сказала Оля. — Вот уложили вы меня спать. Да? Я одна, а вы с бабушкой вдвоем. Мне спать, а вам разговаривать, разговаривать, разговаривать!
— Ну, хорошо, бабушка, — сказал дедушка, — я, внучек твой, пойду спать, а ты сиди и разговаривай.
— Спокойной ночи, мой внучек, — благодарным тоном сказала дедушке Оля. — Вот и получилось, представь себе, что ты — будто я, а я, представь себе, — будто ты!
— Но сегодня, как я понимаю, мне еще можно побыть дедушкой? Тогда мой картошку, а я открою консервы.
Весь день Оля была серьезной, сосредоточенной и задумчивой. Не шалила она, не просила конфет, супу съела целую тарелку и с хлебом, вечером сама, без напоминаний, вернулась с улицы и сказала:
— Попьем чаю и спать. Завтра у нас важный день.
— Судя по всему, из тебя получится неплохая будто бы бабушка, — сказал дедушка с уважением, — а я постараюсь быть неплохим будто бы внуком.
Хорошо спится в деревне, куда лучше, чем в городе. Тишина ведь здесь такая, что если прислушаться, то услышишь, как под окном шелестит каждый листочек на маленькой березке… Комната в избе, по сравнению с городской, — просто огромная, воздуху много, и дедушка, сидя на кухне, с удовольствием и нежностью слушает, как глубоко дышит во сне Оля, иногда громко посапывая…
А самое главное: хочешь — спи на раскладушке, хочешь — на кровати или длинном деревянном диване, а еще замечательнее — на печи или на полатях!
Оля всегда просыпалась разрумянившейся, веселой и сразу спешила будить бабушку или дедушку, хотя было еще очень рано. Вскоре, едва успев позавтракать, Оля уже убегала на улицу иди в огород, где ее ждали многие дела.
На этот раз Оля проснулась и долго лежала не двигаясь, разбуженная неясным волнением, потом села на раскладушке и задумалась… Что-то сегодня должно произойти очень, очень, очень… А что?.. Грустное или веселое?
— Что-то очень, очень, очень важное, — прошептала Оля и сразу вся просияла. — Ведь сегодня я — бабушка, а дедушка — мой внучек! Дедушка, дедушка! — радостно и громко позвала она. — Да нет, нет! — Она рассмеялась. — Внучек, внучек мой, иди будить меня, свою бабушку!
Дедушка сел на кровати, долго протирал глаза, зевал, ничего не понимая спросонья, удивился:
— Какой внучек? Какая бабушка?
— А ты вспомни, вспомни, вспомни! Сегодня я твоя бабушка, а ты мой внучек! Мы же вчера договорились! Что ты — это будто я, а я — это будто ты! Вот и буди меня, как я всегда бужу тебя!
Дедушка три раза зевнул, один раз вздохнул и проговорил:
— Доброе утро, бабушка. Пора вставать. Дай мне конфету! — потребовал он.
— До завтрака никаких конфет! — строго отказала Оля. — Быстро умываться и чистить зубы!
Бабушка из нее получилась очень веселая, а внучек из дедушки получался очень хмурый и недовольный. Он проворчал:
— У меня на сегодня запланирована масса дел. Надо принести дрова…
— Сначала надо наконец-то навести порядок в игрушках! — сердито произнесла Оля. — Все они свалены в кучу! Неужели трудно выбрать полчаса…
— Хорошо, хорошо, бабушка! — проворчал дедушка. — Давай сначала позавтракаем. Вот я попью кофе…
— Ты что?! — поразилась Оля. — Разве дети пьют кофе?!
Тут они чуть-чуть не поссорились, вернее, чуть-чуть не обиделись друг на друга. Оля упрямо повторила:
— Дети не пьют кофе. Мы же договорились, что будем бабушкой и внучком взаправду, а не понарошке. Ведь договорились?
— Хорошо, я не буду пить кофе, — сдерживая раздражение, сказал дедушка. — Но, надеюсь, что и ты, бабушка, последуешь моему примеру?
— Если ты будешь на каждом шагу спорить, мой внучек, — грустно произнесла Оля, — мы никогда не позавтракаем. Вот так целый день и проспорим.
— Больше не буду, бабушка, — печально пообещал дедушка и стал пить чай. И Оля тоже стала пить чай, объяснив это тем, что не все же бабушки пьют кофе.
Дальше дела у них пошли веселее, хотя короткие споры возникали частенько: дедушка нет-нет да забывал, что он будто бы внучек, зато Оля все время помнила, что она будто бы бабушка.
Дедушка больше часа провозился с игрушками, разложил их по местам, и Оля угостила его конфетой, но напомнила:
— У тебя же куклы голодные! Кроме того, им пора спать!
— Я все-таки будто бы внучек твой, а не будто бы внученька! — рассердился дедушка. — Мы, мальчишки, в куклы не играем, к твоему сведению, ба-буш-ка!
— Правильно, — с неохотой согласилась Оля. — Тогда я позову Андрюшу и Катю, и вы устроите в избе трам-тарарам.
Дедушка даже запыхтел от возмущения, но промолчал, а Оля сказала:
— Не знаю только, как им объяснить, кто мы с тобой сегодня такие? Андрюша ведь не поймет: он уже большой. Зато Катя маленькая, ей объяснять долго, по-моему, не придется.
Так оно и получилось. Второклассник Андрюша ничего не понял. Сидел он и, выпучив от изумления глаза и потеряв дар речи, смотрел, как дедушка ведет себя будто бы он внучек.
Трам-тарарам — это надо из раскладушки сделать дом, заползти в него, немного там посидеть, снова выползти, опять заползти… и все время хохотать!
А бабушка должна все время повторять:
— Тише, дети, тише! Пора кончать!
Вскоре после начала трам-тарарама дедушка честно признался:
— Я устал. Мне давно пора есть и спать. Ведь я маленький…
— Хорошо, — с видимым неудовольствием согласилась Оля, — но настоящие дети не просятся спать, особенно днем.
— Он же дедушка твой, — в страхе прошептал ничего не понимавший Андрюша, — чего это вы?
— Да она будто бы бабушка, — объяснила маленькая Катя, — а он будто бы внучек.
— Зачем?! — поразился Андрюша. Оля с Катей махнули на него рукой, и он в полном смятении убрел, а с улицы крикнул: — Ерунда какая-то получается!
— Сам ты ерунда! — крикнула в окошко Катя, а Оля сделала ей за это строгое замечание.
— Хоть ты будто бы и бабушка, но ведь не моя! — обиделась Катя и ушла.
— Да, трудно быть бабушкой, — озабоченно проговорила Оля и принялась накрывать на стол.
— Маленьким быть нисколько не легче, — со вздохом сказал дедушка.
А вот когда дедушка после обеда лег спать, а Оля пела ему убаюкивающие песенки (какие он пел ей, когда она была внучкой), он подумал, что совсем неплохо быть внуком даже в пожилом возрасте.
И вечером после ужина Оля укладывала его спать и опять пела убаюкивающие песенки…
— Завтра я снова буду я, — уже сквозь сон прошептал дедушка, — а ты будешь ты… Маленькие все равно рано или поздно становятся большими, а большим все-таки никогда не стать маленькими…
— Спи, внучек, спи, — ласково прошептала Оля, — набирайся сил.
Она выключила настольную лампу, в темноте осторожно прошла к раскладушке, разделась, забралась под одеяло и, засыпая, с огорчением успела подумать, что ведь она могла сегодня еще долго-долго посидеть на кухне. Ведь она пока еще будто бы бабушка…