Чёрная смородина (СИ) - Мирная Татьяна. Страница 11

Краем глаза заметила появившихся волков. Они ринулись в бой с ходу, опрокидывая умертвия навзничь и отрывая им головы. Ко мне наперерез несся черный волк с оскаленной пастью.

Куда ты лезешь, зверь?! Это не твой бой!..

Волк прыгнул. И я тоже. Взлетев на пару метров, пронеслась над оборотнем и побежала дальше. Злой рык вдогонку.

Скажи спасибо, пес: ведь могла не просто перепрыгнуть, а переломать тебе хребет!..

И вот, когда нас с отцом разделяло метров десять, он бросил «Молот Нокса». Проклятье! Я успела выставить щит, но он не помог. Невероятная сила отнесла меня метров на пятьдесят, прежде чем я успела выкрикнуть контрзаклинание:

— Gikan sa!

«Молот Нокса» развеялся в воздухе, и я смогла нормально вдохнуть. Торопливо отыскала глазами отца: Клетис ворожил. Когда я поняла, что он собирается сделать, — грубо выругалась. Из земли вылезал гоблин, вернее мертвый гоблин — умертвие высшего порядка. Без моей нежити тут не обойтись.

— Реранг! Тосанг!

Рачетсы предвкушающе взвизгнули, выныривая из подпространства.

— Развлекайтесь, девочки!

Пока мои псы отвлекали умертвие, я пошла дальше. Кто-то, вскинув руки, бросился ко мне. Гумхард был наготове, и едва я заметила дымку вместо лица, ударила. Оседающее тело с печатью смерти осталось за моей спиной. Спустя пару секунд уже другой отступник шагнул в нашу сторону, но и он не успел ничего сделать. Отец молча наблюдал за тем, как я сжала кулак, останавливая чужое сердце, равнодушно проследил за падающим трупом и перевел спокойный взгляд на меня. Между нами оставалось метров пять, не больше.

Клетис грустно улыбнулся:

— Зря ты это сделала.

Я пожала плечами:

— Возможно.

И ударила плетью наотмашь…

Магический резерв стремительно пустел. Накатила дикая усталость. Раненый бок ныл все отчетливее. Проклятие, «пойманное» мною, уже начинало действовать: дышать становилось все труднее. Я слышала громкое дыхание отца: он был совсем рядом. Плети стали бесполезны. Появился тридент — оружие ближнего боя, похожее на согнутый трезубец, но куда опаснее. Помимо острых лезвий и зазубрин на зубцах, был еще магический заряд. Мы кружили по выжженной, черной земле и обменивались короткими ударами, словно примериваясь к силам соперника. Потом одиночные удары заменили серии. Запел свою кровавую песню металл. Между сталкивающимися разрядами проскакивали небольшие молнии. Мои руки дрожали от напряжения. Это, пожалуй, самое трудное во владении тридентом: удержать оружие во время магического удара. Звон, треск и наше сбившееся дыхание. Металл начал нагреваться, реагируя на нежить. Да уж, чего-чего, а нежити этим вечером хватало: умертвия, не чувствуя боли, страха, подчиняясь только приказам своих хозяев-некромантов, безостановочно бросались на боевых магов из Департамента. Заклинания превращали их в пыль, мечи кромсали на части. Но иногда нежити удавалось прорваться. Я услышала предсмертный крик несчастного, разорванного заживо. А на меня вдруг бросился черный волк. Какого котса?! Ушла в сторону от оскаленной пасти и ударила зверя металлической рукоятью тридента. Болезненный визг в ответ. Я едва-едва успела поднырнуть под опасные зубцы отцовского оружия. Краем глаза заметила, как, встряхиваясь, поднимается оборотень. А потом увидела отца, приготовившегося к решающему удару. Сбоку угрожающе зарычал волк, тоже готовясь к броску… Я смогу отбиться только от одного: или зверя, или отца. Кто опаснее?! Кто страшнее?!. Предвечная Тьма!!! Да пошло оно все!!!

Я прицельно метнула тридент в Клетиса Кхану. Одновременно с броском острая боль обожгла шею и плечо. Громкий крик сменился стоном. Не сразу сообразила, что кричала я. Волк тут же отскочил, и за ним я увидела шатающегося некроманта. Значит, попала! Не удержалась от счастливой и, наверное, в этот момент ненормальной, глупой улыбки. Шансов у отца не было: мой тридент делался под заказ, и вдобавок ко всему зубцы были пропитаны ядом дагханы — самой ядовитой змеи в мире.

С разодранным горлом, захлебываясь собственной кровью, я вошла в Грани.

Глава 8

Грани — это Грани. Там нет времени. Там нет того, что кажется нам незыблемым и вечным: верх-низ, тепло-холодно, весело-грустно… Все эти понятия теряют смысл. Ходить вниз головой было даже интересно… Хотя может и не вниз головой, кто знает? Это же Грани. Я знала, что не одна здесь, и в тоже время никого не видела. На зов никто не отозвался, даже рачетсы. А ведь это их дом!

Вначале, когда сознание вернулось, я слышала невнятный шепот, но не разобрала чей. Грани слоились, шелестели, словно листы бумаги, когда их пропускаешь через пальцы, чтобы пересчитать.

Я не ощущала тела, наверное, потому что оно умерло. Но инстинкты сохранились: подошла к мутно-белой стене, неуверенно коснулась. Она была не твердой и не газообразной — что-то среднее. Одни стены пропускали в себя мои пальцы, другие — нет, я не чувствовала никакого сопротивления, но рука оставалась на прежнем месте.

Когда кто-то или что-то схватило мою ладонь и рвануло на себя, я даже испугаться не успела. Голова прошла сквозь туман — и я заорала как резаная. Жуткая окровавленная морда без кожи, с бешенно вращающимися глазными яблоками! Я вырвала руку из этого живого месива и отпрянула. С размаху грохнулась на пол. Боли не было. Да я, наверное, и не обратила бы на нее внимания, вытирая руку от красной слизи… Мои движения затормозились, пока мозг пытался найти объяснение происходящему. Я стирала слизь кусками того самого тумана, из которого здесь состояло все. Грязно-розовые сгустки падали вниз и тут же впитывались в пол со странным чавкающим звуком. Как-то стало не по себе, я медленно поднялась с колен и, пятясь, пошла прочь. Оказалась в очередной ячейке Граней. Никого. И кто-то рядом. Кто? Кто-то, как и я, потерявший смертную оболочку?..

Я бродила по этим ячейкам, камерам, клеткам, капсулам — не знаю, как еще их можно назвать — уже больше недели. Я не встретила ни одной души. Я не хотела есть, я не хотела пить, не было никаких желаний. В один из дней просто пролежала на полу… или на потолке, тут же не разберешь. Ничего не изменилось. Это «ничего» стало давить. Поднявшись на ноги, упрямо пошла вперед. Я шла, шла, шла… и снова шла, шла… Переходила из клетки в клетку. Даже появились мысли, что я хожу по кругу. Ноги гудели. Иногда мне казалось, что за полупрозрачными стенами кто-то стоит и смотрит на меня. Я подбегала — никого. И снова шла, шла… Одни ячейки меня пропускали, другие — нет. Интересно почему? В конце концов, мне стало казаться, что я брожу здесь уже месяцами.

Села на пол, опираясь на туманную стену очередной клетки. Нет, я не устала, просто надоело. Почувствовала подкрадывающееся отчаяние. Задрав голову вверх, закричала:

— Эй! Здесь кто-нибудь есть?!

Отозвалось только эхо:

— …Есть…

Я тяжело вздохнула и устало опустила голову.

Какое-то время ничего не происходило: ни звуков, ни шорохов, а потом… Сквозь стену я увидела силуэт. Отец! В том, что это именно он, не сомневалась ни секунды. Силуэт медленно приближался к стене, вот уже заметны очертания глаз, рта… Еще миг — и мы встретимся лицом к лицу, но неожиданно Клетис Кхана замер. Я видела, как он пытается преодолеть туман и не может. Удар — и стена завибрировала. А Кхана вновь пытался пройти ко мне, он водил скрюченными пальцами по туману, разрывая его. Я видела, как истончается преграда, и коготки животного страха царапнули по спине. Кхана пришел за своим убийцей! За мной! В ужасе побежала прочь. Я бежала и бежала, а добежать до стены не могла. Как? Здесь длина метров семь-восемь! В отчаянии прыгнула.

Новая клетка. Я стояла и злилась на себя: чего орала? Забыла, куда попала?.. Краем уха различила тихое шуршание. Сглотнула, глядя на кусочки мертвой плоти, которые ползли друг к другу, складываясь вместе, как детский конструктор. Вот уже видна… мужская рука. Тьма! Это что?!.. Алоиз Саламан?! Я попятилась, но до стены не дошла: пол вдруг перестал быть твердым, и я провалилась по колено. Стала выкарабкиваться, а «конструктор» продолжал собираться. Уже видны грудь, и рука, и шея. Я увязла в тумане, словно в болоте. Обрубок моего жениха медленно полз ко мне, еще немного — и посиневшие пальцы дотянутся до моего лица. Я с визгом нырнула в туман, проваливаясь в новую ячейку.