Чёрная смородина (СИ) - Мирная Татьяна. Страница 35

— Поешь. Первая клубника — самая вкусная. Потом уже не то.

Я не стала отказываться, и так всю дорогу облизывалась на нее. Успела съесть всего пару ягод, когда прибежал Нилс.

— Люция, тебя альфа зовет.

Клубника стала поперек горла. Утро, еще секунду назад теплое и светлое, резко стало серым. Ни на кого не глядя, вышла из кухни.

Постучав, вошла в кабинет.

— Ты звал?

Волк стоял у окна, что считывая с дисплея гилайона.

— Проходи.

Я сделала пару шагов и остановилась:

— Слушаю.

— Ты пробовала клубнику?

— В смысле? — оторопела я.

— В прямом. Ты пару минут назад несла клубнику, — оборотень, наконец, поднял глаза. — Ты ее ела?

— Только пару ягод. Мне Пенка позволила, — я стала по-детски оправдываться.

— Отлично, — просиял волк. — Иди сюда.

— Зачем? — попятилась к выходу.

Оборотень начал злиться, заметив это.

— Почему ты убегаешь? Я всего лишь хочу тебя поцеловать! Почувствовать вкус ягод!

— На кухне три лотка клубники! Давай я принесу!..

Волк метнулся ко мне и схватил за плечи.

— Нет! Отпусти! — я отчаянно вырывалась.

— Успокойся! — рявкнул оборотень.

А меня стало трясти еще сильнее.

— …Альфа! — в дверях замерла бледная Пенка.

— А ну, вон отсюда!

— Помогите! — визжала я, ослепнув от слез.

— Альфа, там звонят…

— Убью! — прорычал волк экономке.

А я вырвалась и метнулась к выходу. Волчица пропустила меня, принимая удар на себя:

— Вам звонит Эмерик! Говорит очень срочно, велел позвать вас несмотря ни на что!..

Я не слушала, что кричал в ответ Карнеро. Выскочила из дома, кубарем скатилась вниз по лестнице. Бежала по дорожке, размазывая по лицу слезы и кровь. Оглянулась — Карнеро не было. Торопливо сполоснула руки в чаше с водой и быстрым шагом направилась к воротам. Навстречу вышел один из охранников. Замедлила шаг, стараясь выровнять дыхание. Поставила ментальный щит, как учила Тира. Выдохнула:

— Меня Пенка послала… в деревню.

— Это кровь? — волк кивнул на вымазанную рубашку.

Растянула губы в улыбке:

— Лотком поцарапалась, когда ягоды несла.

И оборотень поверил, пропустил меня. Едва ворота остались позади, почти бегом направилась в сторону той самой деревни. А там… Помоги мне, Предвечная Тьма! Помоги бежать отсюда! Куда угодно! Лучше Грани, чем это! Карнеро не отпустит меня! Все равно замучает до смерти. Я, громко плача, бежала по тропинке, не особо глядя по сторонам.

И Тьма меня услышала. Аджита Лехманна — некроманта-отступника, приближенного отца, — узнала сразу.

— Вот и встретились, Люция! Продажная шкура!

А я громко засмеялась, раскидывая руки, словно для объятия.

— Давай! Ну же! Убей меня! Пожалуйста!

Лехманн вскинул руку — и темная тень перед глазами. Леденящий душу крик человека. Рык зверя. Красная кровь, которая до дрожи быстро впитывалась в желтый песок. Неестественно вывернутое тело мага с застывшим ужасом на лице.

Черный волк повернулся ко мне. С пасти капала кровь, чужая, человеческая. Я не могла отвести взгляд от пунцовой капли, срывающейся с шерсти. Мне казалось, что она разбивается о землю с немыслимым грохотом, что крошечные брызги долетают даже до меня, и я их чувствую на лице, на руках — везде.

Зверь тихо рыкнул. Шаг в мою сторону, другой. Я качнула головой:

— Нет! Не подходи!

Волк мягко сделал следующий маленький шаг.

— Нет! — я пятилась, не отводя взгляд от медовых глаз зверя. — Нет!

Зацепившись за торчавший древесный корень, упала. Волк глухо зарычал, приближаясь… неотвратимо, как Тьма, в которой я тонула. Я уже слышала его шумное дыхание, слышала мягкий скрип травы под лапами.

— Не-ет!!! Не-е-ет!!! — орала я, отползая назад. — Не подходи!

— Люция, успокойся! Это я!.. Люция?!

— … Люленок?.. Доченька?! Доченька моя!

— Люция!?. Люция, очнись!

— Люленок, пойдем со мной!

— Мама? — я заметила размытый силуэт впереди.

Он приближался и с каждым шагом яснел.

— Я, милая! Пойдем?

— Куда?

— Гулять. Ты что забыла?.. Мы каждый вечер идем гулять в парк.

Миловидная женщина с копной вьющихся волос открыла высокую дверь — и все вокруг заволокло одуряющим запахом ночных шилотт (цветущее растение — Прим. авт.). Мама, улыбаясь, протянула руку. И я шагнула к ней. Удивленно посмотрела на свою маленькую ладонь с короткими розовыми ноготками. Я снова стала девятилетней девочкой.

Мы шли по широкой аллее. Я крепко держала мамину руку, то и дело прижималась к ней щекой. Потом осторожно спросила:

— Я умерла?

Мама засмеялась:

— Нет.

— А что тогда?

— Ничего. Мы просто гуляем. Поспешим! Скоро феи прилетят.

Это было нашим секретом. Никто не знал, даже отец. Шилотты посадил сам лорд Кхана и чрезвычайно гордился своей оранжереей. Цветок дивной красоты был очень капризным, и вырастить его могли редкие цветоводы. У отца получилось. И теперь каждый вечер он со снисходительной улыбкой отправлял нас гулять в оранжерею. Но даже всемогущий Кхана не знал, что в наш парк по вечерам прилетают феи.

Мы с мамой присели на скамейку, ожидая гостей. Тонкая золотая змейка разрезала пространство — и к нам вышли четыре феи. Такие красивые, с прозрачными крылышками! Они восторженно ахали, кружась над благоухающими цветами. Потом одна из фей запела, подыгрывая себе на лире. Другие стали танцевать. Казалось, все вокруг танцует с ними. Даже пурпурные шилотты кивали головками в такт. Феи подбежали ко мне, окружили:

— Юная чародейка вновь печальна. Отчего?

Я грустно улыбнулась:

— Мне плохо. Я одна и никому не нужна.

Зеленоволосая фея сочувственно погладила меня по голове. Две другие переглянулись, пожимая плечами. А фея с ярко-красными волосами лукаво улыбнулась:

— У тебя осталось одно желание. Помнишь?

Я помнила. Когда мы познакомились с феями, каждая из них подарила мне одно желание. Первые три я потратила быстро на какую-то детскую ерунду. А четвертое… Я думала, что потеряла его, когда просила вернуть маму из Граней. Красноволосая фея тогда разозлилась и исчезла. Оказывается, оно осталось? О Предвечная Тьма! У меня было желание! Одно-единственное! Полгода сводящее меня с ума!

Я с надеждой посмотрела на улыбающуюся фею:

— Ты точно выполнишь его?

— Уже выполнила, — засмеялась та.

— Как? Я же ничего не сказала!

Но фея продолжала весело смеяться:

— Разве? А по-моему, сказала… — она взмахнула прозрачными крыльями, взлетая вверх. — Прощай, юная чародейка! Мы больше не увидимся.

И феи, покружившись еще немного над цветами, вернулись в Мейдикрас — долину фей, долину вечного лета. А я обиженно вздохнула, собираясь пожаловаться.

— Мама, феи опять дурачатся!.. Мама? Мамочка? — я крутила головой в разные стороны в поисках Амеренты Кханы.

Только тишина в ответ.

— Мама?! Где ты?! — я вскочила, попутно заметив, что вновь стала взрослой.

Позади что-то хрустнуло.

— Мама? — я обернулась и задохнулась в беззвучном крике.

Из темноты ко мне шел черный волк.

Из открытого рта не вырвалось ни звука, только сипение. Перед глазами расплывались радужные пятна, словно мыльные пузыри. Их становилось все меньше и меньше. Сквозь них различила бледно-голубые стены, приоткрытое окно. Спустя пару минут сообразила, что нахожусь в лечебнице. Из-за неплотно закрытой двери долетали голоса.

— …Ну что, довел девочку?! — возмущался чей-то женский голос.

Это Натали Санторо, пара Герва.

— Нат, заткнись! — а это Карнеро. Грубо, но без привычного запала.

— Ты понимаешь, что она не в шаге от безумия?! Она уже одной ногой там! — продолжала ругаться Натали.

— Я довел, я и выведу!

— Отстань от нее!

И альфа вскипел:

— Нат, отвалила!..

А дальше я не слушала, потому что из ниоткуда появились мои рачетсы. Я видела их, слышала, ощущала их присутствие. Они снова были со мной!

— … Нежить?!