Домик номер десять (СИ) - Романова Наталия. Страница 4

И дернул же ее черт! Можно было бы и просто согласиться на чай… или не соглашаться. А теперь вот, таскай бревна, когда еще полно дел. Надо на кухню сходить, проверить, согласовано ли меню с «Русским богатырем», узнать про запас пива в баре, доставили ли — поставщик в последнее время стал привозить не вовремя, — заполнить, наконец, журнал, начала же!

— Отлично! — раздался зычный голос, такой настоящий, мужской баритон. Роза вздрогнула и уронила поленья. — Серег… Витальевич, ты где должен быть?

— Да ладно тебе, — отмахнулся Серег Витальевич. — Вон, девушке помог.

— Я вижу, помощник, — обладатель мужского баритона и, по совместительству, руководитель и старший тренер клуба «Русский богатырь», он же Розенберг М, оглядел Розу с кончиков пальцев ног, медленно поднимая взгляд ко лбу, настолько медленно, что Роза успела себя почувствовать добычей перед хищником.

Если злотокудрый Сергей Витальевич предлагал… попить чаю, то Розенберг М. смотрел так, словно выпил галлон виски, причем с пупка Розы. И не только пупка. И не только виски.

Розенберг М. провел большим пальцем по своим губам, прищурился, наклонил голову, рассматривая внимательней девушку перед ним, да что там «рассматривая», Розе даже представить стало стыдно, что именно этот Розенберг с ней делал, а она далеко не невинная юная девушка, ну, во всяком случае, ей так казалось последние лет шесть точно.

— У вас защемление, — спокойно произнес возмутитель спокойствия и обладатель баритона.

— Чего? — пискнула Роза.

— Шейного отдела позвоночника.

— Аааа… — мотнула головой. Какого шейного. Какого позвоночника.

— Давайте, я вам массаж сделаю.

— Аааага, — Роза моргнула и наблюдала, как здоровенный Розенберг начал приближаться к ней.

Шикарный в своей мощи и силе, которая витала вокруг него, как пара бабочек-шизофреничек, вылетевших из живота Розы. Ходячая тестостероновая атака!

— Да вы не бойтесь, — вдруг улыбнулся Матвей Розенберг, руководитель и тренер. — Все будет хорошо, — обошел Розу со спины и положил руки на плечи.

Роза едва пискнула и забыла, что надо дышать. На самом деле — надо отказаться, гордо развернуться, ну, может, намекнуть на продолжение позже… но прямо сейчас развернуться и гордо уйти. Но раз уж это не получается, то хотя бы дышать и не упасть в обморок от удовольствия.

Огромные руки погладили шею и спину Розы, как кошку, потом устроились на плечах, и большие пальцы стали нежно нажимать, аккуратно давя на кожу и, кажется, позвонки, а может, сердце, а может, что-то другое, отвечающее за что угодно, но не за защемление. А если и защемление, то не шейного отдела позвоночника. Одним словом, массаж возбуждал. Роза плыла в ощущениях и мыслях, мужские руки проходились по легкой ткани платья, а казалось, щекотали каждый нерв, каждую клеточку, раскрывали каждую пору и заставляли гореть, плавиться от удовольствия, мурлыкая, как кошка.

Наваждение, морок.

— Вооот, — услышала в ухо, голос опалил горячим дыханием. Одна рука Матвея держала Розу за талию и прижимала к себе, очень недвусмысленно прижимала, а вторая провела под грудью и снова вернулась к спине и шее.

Роза вздрогнула.

— А я же говорила, что Матвей хороший массажист! — раздался звонкий голос. Светика Роза узнала и через мушки в глазах.

— Папа всегда говорит, что, если бы не Матвей, он бы не встал, — проговорил всегда находящийся рядом с сестрой Даниил.

— Встал! — заупрямилась Светик.

— Не встал! — Даниил был достойным братом своей сестры.

— Встал!

— Не встал!

— Встал, — вырвалось шепотом у Розы, потому что… она ничего не знала про отца этих двоих детей, но то, что она ощутила со стороны тыла — определенно встал.

Глава 3

Ночь прошла, как и всегда. Роза приготовила себе нехитрый ужин, так и не дождавшись маму с Виктором, те задерживались в городе, видимо, решив выделить время своей молодой семье. И налила домашнего вина. Его приноровился делать Виктор, буквально в первый год пребывания в этой местности, он опробовал разные виды вина и принялся не только изготавливать свое, но и максимально вник в процесс, используя инновационные технологии, наряду со старыми добрыми традициями.

Надо сказать, что сам процесс виноделия занимал Виктора значительно больше, чем результат. Так что, результатом довольствовались Роза и Альбина. Роза, естественно, чаще. Потому что жила ближе и доступ имела круглогодичный, даже круглосуточный. Посидев до начала второго ночи, хотя очередной раз пообещала себе лечь раньше, хотя бы к полуночи, уснула крепким, почти младенческим сном. Виной тому был, конечно же, чистый горный воздух, а не винишко, к которому прикладывалась целый вечер.

Хотя, пожалуй, сказать «ночь прошла, как и всегда», было бы преуменьшением месяца, если не года. Роза ворочалась с боку на бок, ее не устраивала температура воздуха, она то включала сплит-систему, то выключала ее, то открывала окно, то закрывала, даже простынь время от времени казалась излишне жесткой, даже шершавой.

Надо было соглашаться на предложение Сергея Витальевича. Можно сколько угодно рассуждать о самоуважении, порядочности, о высоких материях и чувствах, но весь опыт Розы говорил об обратном, о том, что высоких чувств можно и не дождаться, а тело — оно и есть тело, оно требует.

Дернул ее кто-то с этими дровами… Еще и Розенберг этот. После невольного полушепота Розы «встал», Матвей резко отодвинулся, лишив размякшее тело Розы мурашек и удовольствия так быстро, что закружилась голова. Пробубнив: «Прошу прощения», руководитель и старший тренер, а по совместительству возмутитель относительного спокойствия Розы, Матвей тут же переключил внимание на спорящих детей, разрулив их конфликт, рванул с ними наперегонки до ворот, а потом до домика, не забыв при этом окрикнуть Сергей Витальевича. Зычным, красивым баритоном.

Златовласик пожал плечами, окинул взглядом оторопевшую Розу и пошел к воспитанникам, будто они и десяти минут не могут провести без пригляда тренера.

А защемление шейного отдела позвоночника? Интересно, это опасно? Настолько заметно? Роза ходит криво или согнувшись, или как-то по-особенному тянет ногу, сутулится? Что происходит?

Она даже покрутилась перед большим зеркалом в ванной, раздевшись и подцепив длинные черные волосы наверх, старясь стоять непринужденно, не выпрямляя спину и не втягивая живот, как для фото. Нет, кривой Роза не была и ногу не тянула, и уж точно не сутулилась.

Роза, как и ее сестра, занимались хореографией с дошкольного возраста до конца одиннадцатого класса, и даже потом ходили на занятия в фитнесс или данс-центрах. Хаотично постигая, то латиноамериканские танцы, то хастл, а то и танцы на пилоне.

Сейчас это забылось, но одиннадцать лет в ансамбле народного танца для осанки пройти мимо не могли, тем более, Роза часто была солисткой, лихо выплясывая под «соловушка-соловушка», искрометно улыбаясь, срывая аплодисменты у восторженных зрителей. А ведь и правда, круглолицая, яркая, с широкой улыбкой и ямочками на щеках, способная «завести зал», не могла остаться незамеченной даже в ансамбле численностью больше ста человек. Роза, несмотря на свою немного восточную внешность, была рождена солировать в ансамбле русских народных танцев.

Альбина была полной противоположностью Розы. Настолько, что даже точно знавшие, что они родные сестры, не скрывали своего удивления этим фактом. Роза впитала в себя черты отца. Немного коренастого, обаятельного, с восточными корнями мужчины. Альбина же была копией мамы. Вопреки законам генетики, у жгучего брюнета и светловолосой родилась блондинка со светло-синими глазами, высокая и худенькая, настолько худенькая, что в детстве у девочки подозревали порок сердца и еще какие-то не менее страшные заболевания, пока мама не переехала в Санкт-Петербург и там все диагнозы благополучно сняли.

Альбина даже сейчас, спустя замужество и рождение дочери, такой же платиновой блондиночки и худышки с врожденной грацией, почти светилась и производила впечатление рафинированной особы, заставляющей мужчин выпрыгивать из трусов за один взгляд.