Тайна трех смертей (Избранные сочинения. Том I ) - Оссендовский Антоний. Страница 25

— Надеюсь на вашу скромность… и на ваших товарищей…

— Конечно, — ответил тот. — Это не касается нас, да и не подлежит разглашению.

— Да! Да! — подтвердил Флешер. — А ваше решение, herr Карташев?

— Профессор! Я могу вам обещать только одно: я не продам секрет приготовления альфа-пигмента…

— Да, да! — повторил печальным голосом Флешер. — Да… да… вы не продадите…

И, сгорбившись, он пошел в свой кабинет, подняв плечи и опустив голову.

Но Флешер не мог уйти. Через полчаса он вернулся и, вытирая потную шею, сел рядом с Карташевым. Он молчал долго и томительно. Встал, прошелся по лаборатории, опять сел и, понуря голову, спросил едва слышным шепотом:

— Вы поверили рассказу Отто Яна?

— Зачем вам это знать, господин профессор? — вопросом на вопрос ответил Карташев. — Мы уедем, и наше мнение для вас безразлично.

— Вы поверили Отто Яну? — повторил Флешер.

— Мы можем дать вам слово, что никто об этом никогда не узнает! — сказал студент.

— Вы поверили? — шепнул Флешер и встал.

— Да! — ответил, глядя ему прямо в глаза, Карташев.

Флешер долго ходил те отделении, где работал студент, тер себе лоб и так сильно сжимал руки, что пальцы трещали в суставах. Он растерянным и испуганным взглядом смотрел на Карташева и казался ему жалким и несчастным, потерявшим обычную самоуверенность и спокойствие. Постояв немного, он пошел к себе.

Через неделю Карташев с Силиным подымались по узкой и грязной лестнице старого дома в предместье. На покривившейся двери с отломанной ручкой была прибита гвоздками захватанная пальцами визитная карточка Отто Яна.

Товарищи постучали. Долго не было ответа, хотя ключ был вставлен в скважину. Долго ожидали товарищи, пока из-за двери не послышался слабый окрик:

— Войдите!

Карташев толкнул дверь, и они вошли. На измятой постели лежал Ян. Он был в расстегнутой на груди куртке и покрыт стеганым одеялом. Волосы его были спутаны и разметались по грязной, засаленной подушке и спускались длинными прядями на высокий лоб. Глаза Яна были широко раскрыты и смотрели спокойно и радостно. Губы его были сложены в неподвижную улыбку, безумную и напряженную.

— Мы к вам! — сказал Карташев. — Сейчас устроим дело.

— Оставьте меня! — слабо махнул в их сторону обезображенной рукой Ян. — Я болен и не могу разговаривать. Мне тяжело и стыдно. Не смотрите на меня и уходите, пожалуйста.

— Вы можете понять, что я скажу вам? — спросил Карташев, с печалью и тревогой смотря на шприц и флакон со светлой жидкостью, стоящий на стуле рядом с кроватью.

Ян чуть заметно кивнул головой и с утомлением опустился на подушку. Потом он с усилием открыл глаза и смотрел напряженным, странно пристальным взглядом.

— Я принес вам альфа-пигмент. Вы его отдадите в правительственное бюро патентов и получите на свое имя привилегию. Постарайтесь устроить свою жизнь получше! До свидания…

В глазах Яна мелькнуло изумление, когда он увидел запаянную в трубку, с тонко отогнутым кончиком, прозрачную, желтоватую жидкость. Больной сделал какое-то усилие, словно хотел подняться, сказать что-то, но тотчас же по лицу его пробежала судорога боли, и он схватился за шприц, тяжело и порывисто дыша.

Карташев с Силиным ушли. Силин пошел домой, а Карташев в лабораторию. Его ждал Флешер. Профессор был, видимо, встревожен и ходил широкими, быстрыми шагами.

— Вы окончили работу? — спросил он, торопливо подходя к Карташеву.

— Да! Вот оно, — ответил студент, открывая ключом шкаф. — 30 граммов абсолютно чистого вещества, г-н профессор! Если его охладить до нуля, выпадут огромные пластинчатые кристаллы.

— Тридцать граммов? — переспросил Флешер. — Вы должны были получить, herr Карташев, шестьдесят граммов вещества? Где остальная часть?

Карташев смутился, но, взглянув в злые, светящиеся ненавистью глаза Флешера и пожав плечами, он уже совсем свободно сказал:

— Я при чистке пролил часть пигмента, г-н профессор!

— Небрежность и неточность в работе у нас преследуется. Я доложу об этом факультету я, конечно, медаль вам не будет присуждена. Благодарите, если получите свой докторский диплом!

Карташев, немного помолчав, улыбнулся и, подойдя вплотную к Флешеру сказал:

— Начинается месть? Отлично!

— Что вы думаете делать? — невольно вырвался у Флешера трусливый вопрос.

Карташев рассмеялся и тотчас же ответил:

— Думаю получить медаль во что бы то ни стало!

Флешер не оставлял отделения Карташева. Он ходил вокруг его стола и с удивлением смотрел, как он устанавливал железный сосуд и прилаживал к нему холодильник.

— Вы начнете сначала готовить новую порцию пигмента? — недоумевающим голосом спросил его Флешер.

— Это мое право, г-н профессор, и я думаю им воспользоваться. До 12-го апреля я успею!

Флешер топнул ногой и ушел, громко стуча каблуками и что-то бормоча.

Вечером Силин и Контский нашли Карташева сидящим перед чугунным сосудом и с прежним сосредоточенным видом следящим за столбиком ртути в термометре. Карташев передал им разговор с Флешером.

— Да, его надо припугнуть! — решил Силин, ударяя кулаком по столу. — Тебе все равно не успеть закончить работу до крайнего срока! Ты изведешься!

— Ничего, успею! — успокаивал его Карташев. — Буду меньше спать, — вот и все. Не хочу объясняться с Флешером! Наварю ему 90 граммов альфа-пигмента, пусть подавится, на другое — ему он уже не пригодится!

В тот же день Карташев вернулся домой на заре. Немного соснув, он опять отправился в лабораторию, оставив дома записку, в которой просил товарищей не приходить к нему и не отвлекать его от работы.

Флешер заходил в лабораторию несколько раз и с злорадным любопытством смотрел на работающего студента. Карташеву были очень неприятны эти посещения. Ему казалось, что Флешер, как хищная птица, кружит над ним и готовится напасть на него. Но студент ничем не обнаруживал, что присутствие профессора раздражает и волнует его. Имея уже опыт по предыдущей работе, он очень быстро и успешно подвигался вперед и постепенно в нем росла и крепла надежда, что работа будет окончена гораздо раньше срока.

Череп несколько дней после начала работы Карташев, утомленный нервным напряжением, бессонными ночами и упорным трудом, принес домой запаянную трубку с оставшейся у него половиной альфа-пигмента. Он передал ее товарищам и сказал:

— Спрячьте получше! Боюсь я что-то сегодня, не украл бы у меня трубку Флешер.

— Это очень возможно! — согласился Силин. — Флешер — человек современный и на темные дела большой, видно, мастер. А ты бы, Миша, выспался? Нельзя так работать! Гляди, сколько дней ты спишь по два часа…

— Нельзя иначе! — возразил, тяжело вздыхая, Карташев. — Ночью не приходит Флешер и мне спокойнее и легче работать. Дня через три я закончу опасную часть работы и тогда отдохну. Дальше все пойдет гораздо проще и скорее!

С этими словами он встал из-за стола и ушел в университет. Когда Карташев вошел в лабораторию, в дверях он столкнулся с выходящим Флешером. Профессор шел быстро и казался растерянным и смущенным. Не ответив на приветствие студента, он быстро стал подниматься по лестнице, ведущей к его квартире. Карташев улыбнулся. Ему показалось, что он догадался. Флешер искал трубку с полученным им веществом и, не найдя его, уходил злой и потерявший последнюю надежду.

Студент осмотрел сосуд, холодильник и трубки, идущие от водопровода, и зажег газовую горелку под треножником. Ртуть в термометре долго не двигалась с места, но наконец она медленно, неровными скачками, стала подниматься, а в то же время в холодильнике стали всплывать тяжелые желтые капли и затвердевать в длинные, сразу же плавящиеся кристаллы.

Когда температура в железном сосуде дошла до 170 градусов, Карташев уменьшил газовое пламя, и оно казалось чуть заметным язычком. В это время, совершенно неожиданно, из холодильника вырвался столб дыма. Он тотчас же вспыхнул ярким синим огнем, и вслед за этим громкий взрыв оглушил Карташева, прикладывавшего к сосуду тряпки со льдом, обдал его огненным удушливым паром и отшвырнул к стене…