Орехи (ЛП) - Клейтон Элис. Страница 34

— Пойдем, проверим, остались ли для тебя яйца, а то вдруг их уже разобрали.

Он больше ничего не сказал о своей матери, а я и не спрашивала. Мы спускались вниз по холму к амбару, Лео нес мою корзину, наши руки иногда соприкасались.

Это было замечательно.

٭٭٭

Мне достались упаковки с яйцами. Я была приятно удивлена, увидев, что там были не только красивые коричневые в крапинку, но и несколько бледно-голубых яиц. В мой комплект на этой неделе даже вошли большая головка сыра с местной фермы, полкило свежего масла, местно-выращенная форель и две запечённые курицы. И копчёная свиная грудка, порезанная толстыми кусками, с фермы Максвеллов. Мне понравились толстые куски Максвелла.

К тому времени, как мы закончили, парковка почти полностью опустела. Стало смеркаться. Пока Лео прощался с последними посетителями, я, прогуливаясь, дошла до дальнего угла старой молочной фермы, рядом с которой было огромное каменное зернохранилище. Сейчас там были скамья для чтения, книжная полка и коллекция фотографий в рамках, охватывающих всю историю фермы. Я стояла на пороге и любовалась, с каким мастерством было построено зернохранилище. Насколько идеально оно было сконструировано, не забыв при этом про дизайн, несмотря на то, что здесь предполагалось просто хранить зерно.

Я слышала, как Лео попрощался с ребятами, работающими на ферме, а затем и его приближающиеся шаги, которые затихли прямо позади меня. Я переступила старый дубовый порог зернохранилища, он последовал за мной. Когда за нами закрылась дверь, стало тихо. И темно.

— Так что появилось раньше: амбар или зернохранилище? — спросила я, рассматривая высокие, каменные стены. Идеальной цилиндрической формы четыре зерновые башни были почти в три этажа высотой, и их можно было увидеть из любого уголка фермы.

— Амбар, — ответил Лео, подходя ко мне.

Я немного отступила, задерживая взгляд на каменных стенах, а не на фермере, который сейчас кружил у меня за спиной.

— И когда, ты говорил, был построен амбар? — спросила я, подходя ближе к закруглённой стене.

— Ты что, невнимательно слушала экскурсию в тот день?

Я провела рукой по рваному камню, погладила пальцем шов между кирпичами. Несмотря на то, что день был тёплым, в хранилище было прохладно.

— Я слушала по большей части, — призналась я.

— По большей части? — переспросил он, теперь стоя прямо за моей спиной.

Я слегка вздрогнула, и не из-за прохладной, каменной стены. Я ощущала жар его тела, даже без непосредственного прикосновения.

— Меня кое-что немного… — я резко вздохнула, когда сильные руки Лео приподняли волосы с моего левого плеча, и оголили мою, покрытую веснушками кожу, — …отвлекало, — едва слышно закончила я.

Потому что сейчас он склонил голову над моей кожей и уткнулся носом в мои волосы. Небольшие вспышки желания стали опалять все мое тело. Предполагать, что кого-то влечёт к тебе также как и тебя к нему — это одно. Но знать наверняка, что это взаимно, — просто потрясающе. Нос Лео коснулся моего плеча, и мои пальцы широко раскрылись на каменной стене.

Он оставил лишь один маленький поцелуйчик во впадинке между плечом и шеей, и мой мозг сразу же затуманился. Его губы, теплые и влажные, продолжили свой путь из поцелуев вдоль моей шеи, даря еще больше потрясающих ощущений.

Его ладони легли на мои бедра, большими пальцами он слегка касался обнаженной кожи в вырезе платья. Моё тело отреагировало на такую близость Лео, я выгнула спину к нему на встречу. Он снова уткнулся в мою шею, его дыхание теперь стало тяжелым у моего уха.

— Если ты все еще хочешь поговорить о датах строительства и исторической значимости, я буду счастлив угодить, — сказал он, и стал покрывать поцелуями мой подбородок.

Я повернула голову, чтобы этот мужчина занялся делом, в котором так хорош.

— Мне нравится прошлое, — ответила я хриплым голосом.

— Прошлое… — произнес Лео, смыкая свои губы на пульсирующем местечке. Совершенно точно мое сердце старалось приблизиться к его губам, — … имеет место быть.

— Мне и настоящее тоже нравится, — мои руки, наконец, вплелись в его волосы. — Настоящее может быть таким же интересным.

В настоящий момент руки Лео погладили меня по бокам и стали подниматься выше и выше, но остановились у основания груди. Я забыла, как дышать. Меня так же перестало волновать, сколько людей могло быть за этой тяжелой, дубовой дверью. За дверью, которая может быть достаточно толстой, а может и недостаточно, чтобы заглушить мои крики, если Лео коснется меня там, где я нуждалась в нем.

Каждая частичка моего тела дрожала, пока его пальцы скользили выше, выше к моей груди, которая отяжелела и налилась. Я вздохнула, когда кончик его мизинца прошелся по моему соску. Я вздохнула, когда выгнулась к нему и почувствовала его своей спиной, сильного и твердого и ох… какого твердого. Я вздохнула, когда его зубы прикусили местечко за моим ушком, когда его зубы и язык и сладкая щетина касались моей кожи. И вздохнула, когда одна его рука оставила мою грудь, чтобы убрать волосы и обнажить основание моей шеи. И вскрикнула, когда он оставил дорожку поцелуев открытым ртом к центру моей спины, а потом он лизнул мой позвоночник по пути обратно.

Он провёл языком по моей спине. Лизнул её.

٭٭٭

В ту ночь я ворочалась с боку на бок, но не по той причине, что обычно. Легкий ветерок рассеялся, ночь была теплой. В доме были распахнуты все окна, и работал вентилятор, пытаясь донести дыхание ветра. Я ворочалась, потому что было жарко. Я ворочалась, потому что не спалось. И я ворочалась, потому что была очень возбуждена после того, как Альманцо Уайлдер очень тщательно поработал надо мной посреди старинного хранилища. И, если бы туристическая группа чуть не поймала нас на месте преступления, я бы позволила ему абсолютно все.

Я перевернулась на живот, зарылась лицом в подушку, когда в моем распаленном мозгу снова возникли образы сегодняшнего дня. Его руки подняли моё платье до середины бедер. Я громко выдохнула в подушку и перекатилась на бок. Короткометражка снова и снова проигрывалась в моей голове, где Лео и его терзающая борода кололи мой позвоночник, когда он стоял позади меня и выцеловывал дорожку от шеи к месту, где начиналось платье, а затем на обратном пути языком пробовал на вкус мою спину. Платье было одним из моих самых любимых, но, если бы он разорвал его в клочья и бросил на пол, я бы выкрикнула «аллилуйя» и проследила бы, чтобы такому же обращению подверглись лифчик и трусики.

Он пробовал на вкус мою спину.

Я раздраженно перевернулась на спину, согнула правую ногу, а левую вытянула в сторону, пытаясь ощутить хоть какой-то ветерок, хоть чуть-чуть свежего воздуха, небольшое облегчения от того, как плавились мои мозги от вспыхивающих фантазий о потных, сексуальных телах, резвящихся между овощных грядок и шаливших возле нескольких проглядывающих помидорок.

Как вы призываете облегчение?

ПРИКАСАЕТЕСЬ К СЕБЕ.

Что ж, девушка сделает то, что должна…

Моя левая рука сжалась в кулак над головой, все тело сжалось в комок напряжения. Я с усилием расслабилась во всём теле, разжала пальцы и пошевелила ими немного, покручивая запястье. А затем моя рука стала спускаться всё ниже и ниже по белым простыням, к краю майки и разгоряченной коже.

Я немного поиграла с кружевом, вызвав мурашки по коже. Наконец рука скользнула под ткань трусиков, я выгнулась, очень сильно желая прикосновений именно там.

Он лизал мой позвоночник.

Стон сорвался с моих губ, а соски мгновенно затвердели, стали чувствительными и плотными. Я потянула за майку, и высвободила грудь. Пока моя левая рука кружила по коже на груди, правая старательно работала в трусиках.

Он лизал мой позвоночник.

Что в этом такого, от чего я так сдурела? Определенно были и другие части тела, более секретные, порочные и интимные. Или, возможно, позвоночник — моя новая эрогенная зона. Может, теперь все мое тело — одна сплошная новая эрогенная зона. Теперь я была заточена исключительно под Лео Максвелла.