Ключи к измерениям - Дрей Прескот (сборник) - Балмер Генри Кеннет. Страница 178

— Я слушаю тебя и повинуюсь мудрости Амон-Ра, вложенной в твои слова, — ответил Симоун, стегнул нагеров, и процессия повозок, скрипя колесами, уехала.

Талли нахмурился.

— Эй, Фангар, — сказал он товарищу, который с отвращением глядел на нагеров, — ты должен достать какой-нибудь жир и смазать оси. Я не собираюсь ехать на таких скрипучих колесницах.

Фангар кивнул.

— Если я понял, о чем ты говоришь, то преклоняюсь перед твоим умом.

— Вот как? Говорят, что великие изобретатели были всегда сумасшедшими. Но так уж вышло, что я делаю то, что придумали другие башковитые люди. Я намереваюсь собрать простейшие элементы Даниэля. В огромном количестве. Для этого Акун снабдит нас специальными медными горшками. Раз этот народ работает с медью, то у них есть и цинк. Мы поместим цинковый стержень в пористый медный горшок. Затем наполним горшок раствором серной кислоты — я надеюсь, ею нас снабдит Симоун. Думаю, крепости раствора будет вполне достаточно, но на всякий случай мы разместим по краям горшка кристаллы медного сульфата, для восполнения потерь серной кислоты. Фангар вытащил меч и проверил его остроту. Он поглядел на небо, затем себе под ноги, затем вслед удаляющимся повозкам. Он явно старался не встречаться взглядом с Талли.

— Потом мы соединим их сериями, — продолжал Талли. — Один элемент Даниэля дает 1.1 вольт. Так что я смогу создать прекрасную батарею. Ты будешь потрясен… Фангар что-то пробормотал о колесах и пошел с задумчивым видом.

— И у меня есть новые идеи об этих колесницах, — крикнул ему вдогонку Талли. — Я не думал над ними прежде, но колесницы бесполезны. Таковы факты.

С опущенной головой Фангар поспешно удалился в город.

Талли громко рассмеялся.

— Конечно, я бы хотел иметь элементы Лекланше, которые дают 1.5 вольта, но боюсь, что возникнут проблемы с источниками магнезиевого диоксида. Но кто знает, кто знает… Вернувшись в личный двор дворца Номи, Тали отдал еще кое-какие распоряжения, думая при этом о возможном развитии наук Ра. Но их с Фангаром задача — вернуться домой, а для этого нужно вернуть гордость потерпевшему поражение народу. Что последует за этим, на то будет воля Амон-Ра. Фангар вел жаркий спор с суровым, изрезанным шрамами, с перебитым носом человеком, который стучал мечом по столу, откалывая от него щепки. Талли подошел к ним, думая о своем.

— Натунза говорит, что все колесницы разрушены, — сказал ему Фангар. — Люди не верят, что можно спасти Хамон-Апен. Когда Хиктрос нападет в следующий раз, будет конец всему.

— Так и есть, — сказал Натунза с такой яростью в голосе, что Талли вздрогнул. У него были бронзовые доспехи и смелые черты лица, но как и у всех воинов Хамона, вокруг него висела атмосфера поражения.

Думая об элементах Даниэля, Талли захотелось щелкнуть по носу этого Натунзу, представителя последнего поколения колесничих.

— Весь город потерпел поражение, Натунза, — снова сердито заговорил Фангар. — То же самое случилось и с Апеном. Ты представитель народа, который оказался не в состоянии…

Меч угрожающе взлетел вверх.

— Мы гордые люди. Старые времена миновали. А что мы можем сделать теперь без сокровища Амон-Ра?

— Вернуть его, — горячо сказал Талли. Он хотел продолжать, но Натунза вскочил и быстрым шагом удалился, размахивая мечом.

Фангар сидел, отдуваясь.

— Он хороший человек, но нуждается в доказательствах.

— Я дам ему доказательства. Я дам ему хороший толчок.

Главной проблемой было для Талли отсутствие железа. Без магнето он не мог выполнить и половину своих трюков. Но у него было несколько идей, и с помощью Амондея он обследовал статуи. Внутри рук статуй он обнаружил хитрые медные прутья. Главный храм стал для его теперь чем-то вроде суррогата электронной схемы. Но этим вечером случай поставил его лицом к лицу с проблемой Лары и Номи. Конечно, Талли оставался самим собой и ему нравились они обе.

Вечером он поплыл на лодке в Апен — у народа даже не хватало энергии восстановить мост — и в тусклом освещении прошел во дворец. Лара ждала его в личных палатах. На ней, нежной и женственной, было свободное белое платье. Они ели фрукты и пили легкое вино. Лара первой начала разговор. Все шло по плану. Они привезут назад сокровище Амон-Ра. В городах вспыхнет прежняя жизнь. Никто не станет оплакивать смерть ее отца-короля до тех пор, пока Апен-Хамон не будет восстановлен в правах.

Откинувшись на подушки, Талли слушал, ел и восхищался ее красотой. На плечи у нее была накинута украшенная драгоценностями накидка, в волосах сверкали крупные камни. Однако, их блеск не мог скрыть дрожание ее губ и печаль в глазах.

— Когда все это произойдет, Рой, — продолжала Лара, — и сокровище вернется в храмы городов-близнецов, мне нужен будет король, рядом с которым я сидела бы на троне Апена. Не думаю, что мне придется долго искать. Талли откашлялся. Он нравится ей! Однако, это не могло отвлечь его от главной задачи вернуться домой. Она призывно улыбалась ему.

— Я знаю, ты владеешь странными искусствами. Я уверена в тебе. Ты спас мне жизнь. Все это признаки героя, вполне подходящего, чтобы занять трон.

— Давай сначала вернем сокровище, — осмотрительно сказал Талли.

Глава 12

Посоветовавшись с Амондеем, Талли выбрал день Благодарения Воды для завершения своего плана, на котором основывались все его надежды. Пришлось потрудиться, чтобы установить элементы Даниэля и соединить их в батареи. Он сделал грубые, но работоспособные выключатели. В этот день, как и во все остальные дни в Ра, было ясное, солнечное утро. Талли с Фангаром прошли к храму Хамона, по дороге споря о колесницах, нагерах и духе солдат.

Оба чувствовали себя в Хамоне, как дома. Правда, в них спало чувство потерянности в открытых просторах Ра, и они нервничали из-за развития, о каком забыла культура Хамона и Апена.

В этот день веселья и благодарения за прекрасный дар воды все вышли на ритуальные процессии. Народ был слишком напуган, чтобы не показать своей благодарности Амон-Ра. Но они делали это угрюмо, что тревожило Амондея, раздражало Лару и Номи и оскорбляло Фангара.

События дня шли своим чередом: процессии, молитвы, обрызгивания водой святых предметов. Талли начал беспокоиться, что разбрызгиваемая вода может залить его аппаратуру. Во внутренних дворах храма он занял позицию с панелью управления, устроенной так запутанно и грубо, что заставило бы человека, разбиравшегося в электронике, выпучить глаза от неверия. Этот день был избран также потому, что в обязанности каждого человека входило взять статую за руку и поклясться всегда служить и работать на пользу великой славе воды, дарованной Амон-Ра, обеспечившим их народ рекой Оо. Жрецы проводили церемонии.

Амондей обратился к колесничим. Это был ключ. Если колесничие арми будут убеждены, остальные последуют за ними. Они были с угрюмыми, пристыженными лицами, и каждый знал, что его товарищи думают о поражении от рук Хиктросов. Амондей тепло обратился к ним. Он подробно остановился на их поражении, на похищении сокровища Амон-Ра.

— Но Амон-Ра не оставил вас. Он не отнял у вас свет солнечного диска. В его всевидящих глазах вы по-прежнему люди, люди Хамона и Апена. В этот день, если на то будет его воля, он даст вам знак, знак, доказывающий, что он требует от вас уважения и повиновения, как встарь. Верховный жрец не упомянул здесь, однако, о любви к богам.

— Если кто из вас получит этот знак, пусть он пройдет во двор Гнева, а если кто не получит, пусть пройдет во двор Прошлого, где снова будет служить Амон-Ра. Это было некоторое отличие от обычной фразеологии, к какой эти люди привыкли за четыре тысячи лет. Затем линии колесничих, идущих с угрюмыми лицами, неуверенно, потому что их жрец сказал нечто необычное, приблизились к статуям. Первым шел Натунза, главный колесничий. Ему, именно ему Талли дал наиболее прекрасное напряжение.

Натунза вложил свою ладонь в ладонь статуи с головой орла и… Натунза подпрыгнул. Натунза завопил. Натунза повис на статуе, дергался, но не мог освободиться. Талли увидел, как с его волос посыпались голубые искры. Он повернул выключатель, и Натунза, вопя, упал на спину. Высокая серьезность, с какой Талли проделал это, зная, что его жизнь и шансы вернуться на землю зависят от успеха предприятия, не могла удержать его от потаенного смешка. Даже Фангар не знал, что происходит.