Ключи к измерениям - Дрей Прескот (сборник) - Балмер Генри Кеннет. Страница 86

— Так держать, Скоби, — весело проворчал Алек.

— К несчастью, — продолжил Маклин, — наш маленький план, имеющий целью расстроить замыслы графини, провалился. Теперь нам придется возвращаться на Землю через другие Врата, одни из тех, которыми мы пользуемся регулярно, и начинать думать сначала. Тебе повезло, Алек. Алек фыркнул.

— Я оставил Тома в отличной ситуации — у него все должно быть в порядке.

— О, я надеюсь! — вставила Сара, слегка вздохнув.

— Графиня, — пробормотал Редферн. — Вы уже упоминали это имя. Кто...

Все начали говорить одновременно, потом замолчали, предоставив Дэвиду Маклину произнести, выделяя голосом каждое слово:

— Графиня Пердита Франческа Каммаччи ди Монтиверчи. Я нарушил бы приличия, назвав ее...

— Сукой! — выпалила Сара.

— ...но она очень опасная женщина. Она управляет большей частью измерения, называемого Ируниум, и много еще чем помимо того, и между нею и нами нет ни малейших дружеских чувств. — Сказав все это, Маклин остановился и покачал головой, после чего докончил:

— Будь очень осторожен, если столкнешься с ней, Скоби, хотя я бы тебе от всей души этого не пожелал.

— В ее распоряжении гнусное обаяние, огромная власть и целое войско вольных и невольных орудий, агентов и рабов. С тругами ты уже встречался, — Алек заложил скиммером длинный пологий вираж, чтобы избежать столкновения с более высоким растением, поднявшимся над лесной порослью. Несколько птиц метнулось в сторону. — Есть еще стражники-хонши, эти шипящие дьяволы, и матросы с ее личной барки, и несчастные создания, рабский труд которых она использует в шахтах для добычи драгоценных камней. Держись подальше от Монтиверчи, Скоби. Эта порция информации могла бы позабавить Редферна, не сознавай он очень ясно, что все, им услышанное, может оказаться жизненно важным, если он хочет остаться в живых и сохранить здравый рассудок среди этих странных измерений. Теперь он уже верил всему, иначе он вел бы себя, как слепой глупец. Каждое имя, каждый факт он должен старательно сохранить в памяти.

Маклин, достав карту Нью-Йорка, сосредоточенно изучал ее. Редферн с чувством душевной боли заметил знакомые улицы, площади и кварталы. Рассеянные по карте красные крестики перемигивались под ярким солнечным светом.

— Я думаю, вот здесь, Сара, — сказал Маклин, протягивая карту девушке и указывая ухоженным ногтем на красный крестик в районе западных семидесятых улиц. Та кивнула.

— А Моке может отвести скиммер домой.

Моке чирикнул и откинулся в кресле, подбрасывая пару костей своими немыслимо мускулистыми руками. Все его тело было покрыто тонкой шерсткой красновато-коричневого оттенка, словно у белки. Похоже, предстоящий полет был ему по душе.

— Да, — Алек покивал. — Поцелуй за меня Мифф.

— Она будет рада, что ты вернешься домой живой и здоровый, — задумчиво произнесла Сара.

Маклин оторвал взгляд от карты и улыбнулся.

— С Фезием все будет в порядке, Сара. Этому комку энергии ничто не в силах причинить вред.

— Знаю. По крайней мере, мне так кажется. Но все-таки он уже давно ушел, а Оффа говорил...

— Оффу с Фезием не одолеть целому подразделению, и тебе это хорошо известно. А теперь сосредоточься и ищи эти Врата. Мне необходимо выпить.

Редферн осознал, что эти люди подобрали его, занятые исполнением какого-то грандиозного замысла. Они ему нравились. Ему нравилось, как они общаются между собой. Он вел в Нью-Йорке одинокую жизнь, всеми заброшенный; родители его никак не желали переезжать с Центральных Равнин, а частая перемена места работы не позволяла обзавестись постоянными друзьями. Сейчас Скоби чувствовал, как в нем пробуждается интерес. Может быть, он нашел наконец-то людей, с которыми может свести знакомство на некой иной основе, помимо обычных эгоистических интересов?

За недолгое время своей любовной жизни Скоби Редферн успел сменить пару девушек, однако очень хорошо сознавал, что не готов подчиниться диктату какой-нибудь одной из них. Когда он женится — если вообще женится — он это сделает исключительно по собственному решению. Ни одна девица не может рассчитывать, что пустит в ход свои чары, бросится ему на шею и может потом ехать на нем верхом до конца жизни. На ком угодно, кроме Скоби Редферна!

Сара внезапно нарушила ход его мыслей, резко выпрямившись, будто ее ущипнули.

— Они близко! — воскликнула она.

Тотчас всеми овладела атмосфера напряженного ожидания. Редферн, не зная, что происходит или чего ожидать, почувствовал себя одиноким и беззащитным. Алек держал левую руку на приборах управления, а правой достал свой пистолет. Он перезарядил его еще на платформе. Моке тоже извлек оружие. Они озирались по сторонам, разглядывая ярко освещенные солнцем окрестности.

Скиммер вильнул, чтобы обогнуть еще одну купу деревьев. Когда они скользили по воздуху вдоль колеблющегося занавеса зелени, из тени под ветвями выпрыгнул другой скиммер. Вид этого парящего овала, более крупного, чем их собственный и покрытого не стеклянным колпаком, а металлической броней, показался Редферну несколько угрожающим. Алек закричал и послал скиммер в пике, под защиту веток деревьев.

Моке начал стрелять назад, держа пистолет обеими руками. Из отверстий в металлической оболочке преследующего скиммера проблескивали серии ярко-розовых вспышек. Спираль розового света преодолела расстояние между двумя машинами, пройдя прямо над их головами благодаря тому, что Алек еще больше ускорил спуск скиммера к деревьям внизу. Редферн почуял запах горящей шерсти, от которого шли мурашки по коже. Он закашлялся.

— Все точно, это ребятки Монтиверчи, — проворчал Алек.

Он гнал скиммер по небу. Лавируя между вспышками розовых спиралей смертоносного излучения, они приближались к деревьям.

— Благодари свою счастливую звезду, что это не порвоны!

— крикнул Маклин, держась за сиденье, сунув карту между коленей, а шляпу надвинув поглубже на лоб. — Графиня, по крайней мере, еще получше, чем они!

Они вот-вот уже были готовы нырнуть в укрытие. Ветки и листья тянулись им навстречу. Но тут в задней части скиммера полыхнуло розовое сияние. Аппарат тряхнуло, будто в него угодил снаряд из противотанковой пушки. Он перевернулся. Редферн успел заметить древесную ветку, летящую ему в лицо. В панике он вытянул вперед обе руки. Ветка обрушилась на него, словно дубина великана.

Он почувствовал страшный удар и потерял сознание.

Глава 3

Чья-то нога пнула Скоби Редферна под ребра и он понял, что весь этот безумный эпизод не был сном. Он застонал. Голова сильно болела с одной стороны, там, где он приложился ею о ветвь. Коснувшись ее рукой, Скоби нащупал корку запекшейся крови. Его опять пнули. Он сел и попытался расцепить слипшиеся веки. Самочувствие было ужасным. Теперь болела уже вся голова, и тело тоже, а ощущение во рту было таким, будто ему только что повыдергивали все зубы.

— Вставай и становись в строй!

Голос был шипящий, угрожающий, неприятный. На этот раз Скоби Редферн продрал глаза и тупо уставился на пинавшую его ногу. Нога стояла на кафельном полу и Скоби слышал вокруг гомон и топот множества других людей, однако видел он все еще нечетко. Стоящий перед ним вновь занес правую ногу для удара. Башмак на ноге был темно-коричневый с кремовым верхом, очень некрасивый и вульгарный. Редферн ухватился за занесенную ногу и потянул. От рывка тело стоявшего человека грохнулось на Редферна сверху. Скоби пошарил вокруг себя — его кулак погрузился во что-то мягкое и он услышал грязное неаполитанское ругательство. Затем твердая деревяшка вторично опустилась на голову Редферна и он вновь отключился.

Когда Редферн снова пришел в себя, он лежал в темноте, на дурно пахнущей соломенной подстилке. Он застонал и попытался перевернуться. Чья-то рука придержала его за плечо и голос, говоривший по-английски со странным, как бы итальянским акцентом, сказал:

— Лежи смирно. Тебе нужно отойти.

Жестяная кружка с водой коснулась его губ, принеся блаженную прохладу, и Скоби жадно отхлебнул. Вода отдавала железом. Затем Скоби Редферн вновь уронил голову и погрузился в забытье, на этот раз уже больше похожее на естественный сон. Он просыпался после этого еще дважды и смутно сознавал, что болен. Потом стало посветлее и бледный солнечный луч проник сквозь зарешеченное оконце высоко в каменной стене, осветив тюремную камеру, солому на полу и четырех человек с твердыми лицами, смотревших на Скоби с непонятным выражением.