Мой папа - суперзвезда (СИ) - Резник Юлия. Страница 14

— Давай я отнесу, — вызвался нерешительно.

Несколько секунд Аня просто испытывающе на него смотрела, а потом все же уверенно качнула головой.

— Давай! — шепнула она.

Осторожно подхватив дочку на руки, Влад прошел через темный коридор в комнату.

— Сюда, — распорядилась девушка, ткнув пальцем в небольшой закуток, который образовался, очевидно, после того, как хозяева разбили кладовку, и сдернула покрывало. Поморщившись, все же Васька была уже достаточно тяжелой, Влад опустил девочку на узкую кровать и замешкался, не совсем понимая, что делать дальше. У него голова кружилась от всего, что сегодня произошло. И все вокруг тоже кружилось на бешеной скорости, как если бы он попал в самый эпицентр урагана.

— Тебе нехорошо? — забеспокоилась Аня, накрывая дочь тонким одеялом.

— Нормально, — шепнул Влад, — спина чуть ноет, — озвучил меньшее из всего того, что его на самом деле сейчас волновало.

— Пойдем… Забыла совсем про твою спину, — тараторила Аня, возвращаясь в кухню. Влад пошел следом. Сел на стул у окна и растерянно провел по волосам. В голове все еще не укладывалось то, что случилось. Что же касается чувств… он вообще боялся заглядывать вглубь себя. Его штопанные-перештопанные нервы опасно натянулись. Дунь — оборвутся, к чертям.

Плеча коснулась маленькая ладошка. Глядя на Анины руки, Влад каждый раз удивлялся, откуда в ней столько силы. Но, как оказалось, он даже не мог представить, сколько её в ней на самом деле… Он даже не мог представить.

— Выходит, ты поднимала Ваську?

— Ну-у, можно и так сказать. Поначалу, конечно, и мама помогала. Но потом она заболела — и все.

Влад проглотил огромный колючий ком, распирающий его глотку, и зачем-то постучал ложкой по опустевшей чашке. Его подрывало так сильно, что он просто не мог сидеть без дела.

— Когда она… — Влад запнулся, вместе с комом в горле проглотив также матерные слова в адрес непутевой Альки. — Когда она её бросила?

Аня отвела взгляд. Принялась убирать со стола, суетиться.

— Аня! Когда?

— Сразу, — прошептала девушка, опираясь двумя руками на стол, — сразу бросила. Хотела в роддоме отказ написать, но мы с мамой не дали.

Влад все же не сдержался. Грязно выругался и вскочил. Два шага от одной стены до другой — слишком мало. Стены маленькой комнатушки давили на голову или… это были камни, продолжающие сыпаться ему на грудь.

— Почему вы не позвонили мне?

— Потому что поверили Альке. Она сказала, что ты не признал Ваську, к тому же… — девушка смущенно замялась.

— К тому же? — сверлил Аню взглядом Санин.

— Зная Альку, я поначалу думала, что у тебе для того были все основания. Понимаешь, она не сразу стала на тебя похожа. Маленькой совсем другая была.

— Но потом же все стало понятно!

Влад понимал, что не имеет права предъявлять Ане претензии, но его отчаяние было таким сильным, что он вообще себя не контролировал. Ему хотелось все ломать здесь и крушить. Или пойти на улицу и ввязаться в драку, надеясь, что боль физическая приглушит собой боль в груди. Боль, которая становилась невыносимой.

— Да, стало! У нее нос твой и пальцы… Вообще один в один. А музыкальность? А голос? Она же у нас такая одаренная девочка!

С этим Влад мог, конечно, поспорить, но не стал. Как и любая мать, Аня видела в своем ребенке только самое лучшее.

— Почему же ты ко мне не пришла?

— Говорю ведь… потом я просто поверила Альке. У меня не было причин ей не верить! Вспомни ваши скандалы, ругань… И…

— Что «и»?

— Только не злись, ладно?

Влад помрачнел, в глубине души уже догадываясь о том, что Нюська хочет сказать. И тут уж ему нечем было крыть. Нечем. Абсолютно. Озвучивая его догадки, Аня пробормотала:

— Я боялась, как на Ваське отразится… твой образ жизни. Прости, но в тот момент… ты вряд ли смог бы заботиться о ребенке.

— В тот момент уже смог бы, — прошептал Влад. Происходящее становилось для него невыносимым.

— Влад…

— Я завязал сразу же, как мы расстались. Нет, я не перекладываю вину с больной головы на здоровую, но… Отношения с Алькой меня как будто на дно утаскивали. Ревность, загулы, драки, дурь на последние деньги… Пьяные истерики. Вся жизнь — гребаный рок-н-рол. И так не могло продолжаться. Я либо выбрался бы из этой ямы, либо закончил бы, как твоя сестра. Мне нужно было выбраться…

— Я ни в чем тебя не виню. И никогда не винила.

— Да? — Влад иронично приподнял бровь. — А все, что высказала мне там, за сценой… Про то, какой я козел?

Аня улыбнулась, отводя взгляд, и пожала плечами:

— Ну, ладно. Но только в том, что касалось Васьки. Она… она замечательная, понимаешь? Мне так хотелось, чтобы у нее была нормальная семья, отец, я так об этом мечтала. А потом смотрела на твои фото во всех этих журналах… и так злилась, что ты вот так, а она…

— Тяжело было? — прохрипел Санин.

Аня лишь отмахнулась:

— Я ведь не жалуюсь. Просто обидно… Она очень хорошая девочка, Влад. Самая лучшая просто.

«А чья это заслуга?» — хотелось крикнуть ему. Удивительно, Аня даже не понимала, что Васька ей такой не с неба упала. С ее-то наследственностью… Это она сделала дочь такой. Привила ей все самое лучшее, вложила все, что можно было, и что нельзя. Может быть, он знал дочь всего ничего, чтобы судит о том, с уверенностью. Вот только некоторые вещи становятся очевидными сразу.

— Расскажи мне о ней.

— Что рассказать? — моргнула Аня.

— Что угодно. Я… черт! Я ведь вообще о ней ничего не знаю. Даже не знаю, о чем спросить? Когда она родилась? Какой была маленькой? Сначала пошла или заговорила?

— А говоришь, что не знаешь… — пробормотала Аня, растирая лицо, двумя ладонями. — Васька родилась первого августа. Но из больницы ее не выписывали довольно долго, потому что…

— Черт! — снова все понял без объяснений Влад. — Она и во время беременности упарывалась?

— Нет! Все было не так плохо. Напротив, Алька старалась, насколько могла. В то время, по крайней мере. Но… все равно у Васьки были проблемы.

Влад опустил голову, коснулся разгоряченным лбом стола. И снова, в который раз, за этот вечер выругался.

— Эй… Ты не волнуйся только. Сейчас все хорошо. Васька здоровая, как конь. Это только лет до шести мы с ней намучались. И потом — то ли закаливание помогло, то ли санаторий. У нас там хороший был, в лесу. Я путевку через соцстрах выбивала регулярно. В общем, сейчас все отлично, да. А какая она умная, Влад! Мы же только поэтому переехали.

— Почему?

— Да потому, что Васька — голова. Ей в нашей глуши учиться — грех. Здесь для нее столько возможностей.

— А у тебя? — Влад оторвался от стола и уставился на Аню тяжелым немигающим взглядом.

— И у меня… Наверное, — стушевалась девушка.

— Ты из-за Васьки бросила универ?

— Да нет же! Почему сразу из-за Васьки? Просто так жизнь сложилась. Мама слегла, помогать стало некому.

— Значит, из-за Васьки, — сделал выводы Санин. — Скажи, как так получилось, Нюся? А? Как так получилось… Тебе сколько было? Пятнадцать?

— Слушай, да какая разница? Я Ваську, знаешь, как люблю? Ужасно! Ты лучше… скажи, — она взволнованно облизала губы, — ты же не станешь у меня ее отбирать?

— С ума сошла?! — вскочил Санин.

— А что тогда будет? Ты… как вообще, планируешь с ней дальше общаться? Поддерживать связь?

— Ну, конечно. Черт! Знаешь, мне просто нужно время, чтобы все это обдумать. Я сейчас как будто в прострации.

— Понимаю…

— Нет, вряд ли, — покачал головой Влад. — Мне кажется, что мой мир покачнулся. Это ведь… очень тяжело знать, что где-то там рос твой ребенок, а ты… Черт! Да, это очень трудно. Знаешь, я, наверное, пойду. Нужно это все как-то обмозговать.

— Хорошо. Ты только не пропадай, ладно? Или хотя бы предупреди, если исчезнешь. Васька… она очень ранимая, понимаешь?

— Исчезну? Помнится, Нюська, девчонкой ты была обо мне лучшего мнения.

Она опустила взгляд. Жаркий румянец прилил к щекам и спустился вниз по шее аж до ключиц.